Сказка о справедливости - Петр Рингсон

страшно – кто знает какие хищники прячутся там. Граница Сетии – на севере. Может быть, Фата-Моргана властна только в этой стране! Попробую поплыть на север. А где он?

Тут Тибальд вспомнил, что раз река течет с севера на юг, то плыть надо против течения. Течение в речке было не сильное, но все равно легче было плыть по течению. Тем не менее Тибальд решил решил плыть на север.

– Больше преград не позволят мне совсем потерять рассудок!

Гном плыл около дна. Продолжая изучение реки, он продвигался вдоль течения. Вдруг, из тьмы вынырнула продолговатая рыба, хищно осклабившая пасть и движущаяся в его сторону.

Тибальда опять накрыла волна страха, но что-то внутри твердило:

– Нет, ты – гном, ты не рыба, у тебя есть голова на плечах!

Щукорыл был очень опасен. Не раз Тибальд видел его пожирающим рыбешек побольше себя. Его длинные плавники позволяли ему быстро двигаться, так что уплыть от него было сложно. Надо было надеяться только на ловкость. Тибальд уже давно разработал план на тот случай, если этот проворный хищник погонится за ним.

Он ринулся вниз. Хищник не отставал. Немного не доплыв до дна, бывший гном взмыл вверх к поверхности. Щукорыл, не сумевший вовремя остановиться, пролетел вперед, и Тибальд увидел довольного спруторака, шевелящего усами и пожирающего свою добычу. Это членистоногое обычно таилось на дне, маскируясь под песок и поедая все, что проплывает мимо. Спруторака можно было различить только по цвету – обычно, он был краснее окружающего дна.

Но торжествовать было некогда: опасность могла поджидать где угодно, Тибальд был слишком неосторожен, выбравшись из-под своей коряги и оказавшись в этом невиданном до сих пор мире, населенном огромными хищниками. Он обернулся, выискивая место понезаметнее, и тут спруторак, беспомощно шевеля конечностями, поплыл кверху. Кверху потянулись и обглоданные останки щукорыла и другая рыба, запутавшаяся в невидимых нитях. Тибальда обожгло – это магические сети прорезали шрамы на его теле, и несчастный карась, в который уже раз, лишился чувств от боли.

Сознание медленно возвращалось к Тибальду. Он открыл глаза и увидел … Масофага! Тибальд очутился в какой-то банке, напичканной такой же рыбой, как и он сам. Банка стояла на большом столе знакомой и, успевшей уже стать родной, каморки Масофага. Он хотел было ринуться к своему другу и обнять его, рванулся, но, почувствовав страшную боль во всем теле, содрогнулся и остановился. Боль вернула рассудок и осознание того, что Тибальд всего лишь рыбешка, закупоренная в банке. Да, Масофаг был рыбаком: он ловил рыбу и, чтобы она не портилась, хранил ее в банке. На этот раз, на чудо можно было не надеяться, Тибальда словили, чтобы съесть, и сделал это друг.

Масофаг подошел к банке, открыл ее, вынул рыбу сверху, оглушил, и после того, как она перестала извиваться, бросил на доску, начав сдирать чешую. Он выпотрошил рыбу, поджарил ее, и с аппетитом позавтракав, вышел из домика.

Сейчас Тибальду некуда было прятаться – вокруг не было ни одной коряги, только тела рыб, больших и поменьше окружали его. Он было пытался спрятаться, но нигде не нашел безопасного места. Наконец он захотел как-то дать знать о себе другу. Сначала Тибальд «рисовал» буквы, плавая в банке и уворачиваясь от рыб побольше. Затем он перешел к «рисованию» цифр и геометрических фигур. Но, похоже, Масофаг обращал на него не больше внимания, чем на другую еду. Он понял, что обречен – не пройдет и нескольких дней, как его съедят.

Минуло три дня. Масофаг частенько подходил к банке, чтобы достать рыбку, другую и приготовить ее, а Тибальд время от времени терял сознание от боли, ужаса, недостатка места и воздуха. Но сознание опять приходило к нему. Рыбы, плававшие вокруг, не думали ни о супе, ни о сковородке. Они жили как всегда: крупные поедали мелких, мелкие – еще более мелких, а самые мелкие поедали водоросли. Они ели, и спали, и спасали свою жизнь – не от Масофага, а от хищников покрупнее.

А Тибальд напрягал свой гномий ум, делая все возможное, чтобы не быть съеденным и понимая, что он всего лишь оттягивает неминуемо приближающуюся смерть. Он прятался в водорослях, притворялся мертвым, старался быть незаметным. Но время шло, банка пустела, наконец, в ней, кроме него, осталось всего несколько рыбешек, а Тибальд прочно зарылся в водорослях. Когда Масофаг в очередной раз полез за рыбой, он вытащил Тибальда. Полуживой карась задыхался и извиваться, но Масофагу не было до этого дела, он размахнулся ножом и … оглушил Тибальда.

Перед Масофагом на столе лежала рыбешка, но что-то в ней было не так: то ли цвет, то ли форма. Похоже, что карась не родился в этом теле…

– А кто из наших предков родился в своем теле? – спросил сам себя Масофаг, – все же, осторожность не помешает!

Неожиданно даже для Масофага, рыба очнулась и снова начала лихорадочно извиваться, а потом…

Глава вторая. Встреча старых друзей

– Ну, здравствуй, гуляка. Где же ты пропадал?

Тибальд открыл глаза. Он лежал на койке, а, взглянув на себя в зеркало, он увидел … гнома в красном колпаке и сапожках.

– Что это? Где я? Где банка? – услышал он чей-то чужой слабый окрик, не узнав в нем свой собственный голос.

– Тссс … – прошипел Масофаг, – расслабься, пожалуйста.

Волшебник раздел Тибальда и смазывал раны каким-то лекарственным снадобьем. Поперек маленького гномьего телка вздулись бордовые полосы, а верхняя губа была изуродована шрамом. Боль потихоньку отпускала, но Тибальд все еще задыхался, ему не хватало воздуха. Масофаг влил в рот гнома несколько капель терпковатой жидкости. Мир плыл и казался необычным и страшным без воды, знакомой коряги и косяков рыб, проносящихся мимо. Измученный, обессиленный гном, не осознающий себя гномом, погрузился в тревожный сон.

Масофаг смотрел на уснувшего Тибальда и варил лаар. Это зелье применялось для лечения существ, которые все время задыхались; или слепли и старались закопаться под землю; или переставали летать, а только ползали; или переставали разговаривать, ограничиваясь простыми фразами. Частенько такая болезнь приводила к смерти. Масофаг сам изобрел лаар несколько лет назад. Вылечив не один десяток тяжелобольных, Масофаг прославился. Во многом славой Великого Волшебника и справедливого Мага – Судьи, он был обязан именно лаару.

– Ну вот, мой дорогой гном, – думал он, – мы снова свиделись, я ожидал этого, ты должен был вернуться… Итак, где же твой Фэйри-Град? Исчез? Испарился? Но не беспокойся, безрассудный Тибальд, ты его увидишь: и принцев