Дары джиннов - Элвин Гамильтон

ожидании гнева правителя. Я хорошо помнила, как вспыхнул принц Кадир, когда ему не отдали меня. Властители не привыкли получать отказ. Однако Билал лишь уронил дрогнувшую руку на стол и неловко разгладил скатерть, собираясь с мыслями.

– Чем же тогда я обязан сомнительной чести этого визита? – проговорил эмир.

Он совсем исхудал, глаза ввалились от мучений и бессонницы, но властный взгляд остался прежним. Даже теперь, на волосок от смерти, Билал не хотел признавать поражения.

Я с сомнением глянула на альба.

– Не беспокойся, – махнул рукой Билал. – Капитан не понимает ни слова по-нашему, а Анвар не станет переводить. – Он кивнул на молодого охранника. – Да и сам по-альбийски не очень-то, как всякий, кто от женщин поднабрался. – Солдат нахмурился, но промолчал. – Ничего, нам достаточно, лучшего толмача всё равно нет.

Капитан Уэсткрофт продолжал разглядывать меня с непроницаемым выражением, которому я не очень доверяла. Ладно, что поделаешь.

– Мы здесь, чтобы предупредить… – Я старалась держаться с таким же достоинством, как Шазад на переговорах, как будто мои четверо сподвижников и двое пленников могли хоть как-нибудь противостоять гарнизону крепости с арсеналом. – А ещё… сделать предложение.

Эмир Ильяза кивнул:

– Сначала я выслушаю предупреждение, вреда не будет.

– Султан знает, – продолжала я, – что в Измане ты встречался с принцем Ахмедом. – Я достала из кармана лист бумаги, добытый Жинем в султанском кабинете, и протянула слуге, который развернул его перед хозяином. – Наш пресветлый правитель знает о твоей измене и после того как разделается с чужеземцами… – мой взгляд невольно метнулся к рыжеволосому капитану, – примется за тебя.

Читая, эмир не выказал ни страха, ни огорчения. Понятное дело, крепость Ильяза считалась неприступной – самый главный стратегический пункт Мираджа, по словам Шазад.

– В чём же твоё предложение? – осведомился Билал со скукой, небрежным щелчком пальцев отпуская слугу, будто угроза ничего не стоила. Тот аккуратно положил письмо на стол у стены, заваленный другими бумагами. – Ну, говори же.

Я вновь с тревогой обвела взглядом посторонних.

– Если ты поможешь нам вызволить принца Рахима… – При упоминании прежнего командира гарнизона Анвар вытянулся в струнку. – Рахим с Ахмедом свергнут султана с трона, и новый правитель не станет тебе угрожать.

Имя Рахима произвело большее впечатление на солдата, чем на эмира. Странно, ведь Рахим ему почти что брат и обречён на смерть, если мы не успеем на выручку.

Билал лишь развёл руки, указывая на офицера в альбийском мундире.

– Как видишь, Амани, я не скрываю своей измены султану. Кто бы на моём месте не подготовился к последствиям?

– Разве что тот, кто уже готов к смерти и о последствиях не думает.

Слова вылетели, прежде чем я успела подумать, и рыжий капитан чуть приподнял брови. Эмир издал сухой смешок, который тут же перешёл в болезненный кашель, сотрясающий иссохшее тело. Слуга шагнул вперёд, но Билал отмахнулся от него, приходя в себя.

– Полагаешь, я бросил бы свои земли на съедение шакалам?

Я зорко глянула на альба, но на его холодном лице не проступило никаких признаков обиды.

– Полагаю, что такой союз больше смахивает на вторжение.

– Вторжение редко происходит по приглашению. – Правитель Ильяза снова разгладил скатерть, очевидно, чтобы скрыть дрожь в руках. – Впрочем, для простонародья эти слова звучат похоже. – Он насмешливо воспроизвёл мой акцент Захолустья, и я с трудом подавила приступ стыда.

«Можно подумать, всякий, кто выговаривает слова чуть иначе, дурак».

– Другого выхода не было, Амани, – снисходительно продолжал эмир. – Войска султана на западной границе с Амонпуром ненадёжны, ходят слухи, что Хамад исчез и командовать некому.

«Значит, отец нашей Шазад жив, и его не удалось арестовать за измену дочери?»

– А наш пресветлый султан и без того едва удерживает власть, – закончил Билал.

«Погоди, ты ещё не знаешь, что у пресветлого припрятано в рукаве!»

– А что за трупы в земле за стенами крепости? – криво усмехнулась я. – С желанными гостями так не поступают.

– Стая нетопырей налетела с гор, – объяснил Билал всё с той же снисходительной улыбкой, словно втолковывал что-то ребёнку. – Мои новые друзья никогда прежде с таким не сталкивались. – Он насмешливо взглянул на меня. – Давай не будем обсуждать разницу между союзом и вторжением. Можешь не сомневаться, что мои знания в области истории и военной стратегии куда обширнее твоих.

Казалось, я снова сижу во дворце напротив султана, тщетно пытаясь опровергнуть его извращённую логику. Более начитанная Шазад или Ахмед, уверенный в своей правоте, нашли бы достойный ответ, а мне оставалось лишь молча принимать чужие аргументы, осознавая слабость собственных. – Капитан Уэсткрофт со своей армией прибыли сюда по моему приглашению, поскольку я вовсе не намерен умирать.

– Большинство людей умирают, не имея такого намерения, – парировала я, и альбийский капитан быстрым движением поправил усы, будто скрывая улыбку.

– Неужели ты воображаешь, – хмыкнул Билал, – что я возлагал все свои надежды только на тебя? – Он обвёл дрожащей рукой заваленную бумагами комнату. – Я уже испробовал сотни способов излечения, можешь взглянуть сама.

Шагнув к захламлённому столу, куда слуга положил письмо из султанского кабинета, я поворошила бумаги, разглядывая их. Среди клочков с небрежно записанными рецептами попадались выдранные из книг страницы с яркими золочёными изображениями цветов и животных.

– Альбы лечат не огнём и заклинаниями, а землёй и водой, – продолжал эмир. – Ты уже видела, на что они способны в битве.

«Вот, значит, как. Он отдал крепость чужеземцам в обмен на возможность излечения».

На одной иллюстрации мой взгляд задержался. Серый горный пик занимал всю страницу, поднимаясь к небесам, а внутри него был изображён человек с огненно-красной кожей, закованный в цепи. Золотые буквы внизу гласили: «Узник под горой».

Я задумчиво провела пальцем по неровной линии отрыва. Картинка попадалась мне и прежде, хоть и не так роскошно выполненная – в одной из книг в доме у Тамида в Пыль-Тропе. Там узник был аляповато раскрашен в ядовито-пурпурный цвет и хищно скалился, обнажая длинные острые клыки. Не человек, а монстр, но в остальном всё сходилось, даже очертания скал на вершине горы.

– Этой сказкой нас пугали в детстве, – заметила я, поднимая страницу из вороха бумаг. Мать Тамида шипела на меня, шестилетнюю: «Веди себя прилично, не то чудище из горы заберёт тебя и сожрёт живьём!» – Говорили, что какой-то монстр обидел джиннов, и они заперли его под землёй навечно, и отдают ему непослушных детей, чтобы не умер с голоду.

Билал покачал головой:

– У вас на юге вечно всё навыворот, – презрительно хмыкнул он. – Не монстр, а человек, и не он обидел, а его. Отняли его единственную любовь, джинны обожают соблазнять чужих жён. – Он выразительно