Солнце над облаками - Алина Егорова

транспорта, особенно под управлением опытного летчика. Находясь в кресле пилота, Морозов был уверен, что благополучно совершит посадку, сохранит свою жизнь и жизни пассажиров. А перед недугом он беспомощен. Осознание этого факта, ставшее отчетливым после смерти товарища, заставляло иначе посмотреть на жизнь.

– Надо ценить каждый миг, каким бы он ни был.

– Что? – переспросила стоявшая рядом женщина.

Морозов обернулся. Кажется, он начал разговаривать вслух.

Светло-каштановые волосы, собраны резинкой в хвост, по-крестьянски широкое лицо, небольшого размера бескровные, обветренные губы, густые, не идеальной формы брови над внимательными глазами. Фигура теткинская: стройная, но словно из прошлого века. Такими фигурами обладали главные героини из советских кинофильмов пятидесятых годов. Возраст женщины было определить сложно. Тридцать пять – сорок, прикинул Андрей. На таких, как она, Морозов никогда не обращал внимания.

– Я говорю, теплый вечер, – пояснил Андрей.

– Пожалуй, – поежилась она от холода в своем свитерке невнятного мышиного цвета.

– Замерзли?

– Признаться, да.

– Что же вы домой не идете так поздно?

В представлении Морозова у этой тетки должны были быть муж и дети.

– А вы? – спросила она.

– Что я? Не замерз или почему домой не иду?

– Да разве же может быть холодно в такой куртке? – Она завистливо посмотрела на замшевую куртку Андрея. Глубокого кофейного цвета на мягкой плюшевой подкладке.

Морозов перехватил ее взгляд и неожиданно для себя предложил:

– Возьмите!

И пока женщина соображала, на ее плечи упала куртка.

– Спасибо, – поблагодарила она незнакомца.

– Андрей, – представился он.

– Ира.

Не Ирина, а Ира. Это «Ира» она произнесла так просто, словно они дети, подружившиеся в школьном дворе. Андрей пригляделся и понял, что она, скорее всего, его сверстница.

– Так почему же вы не идете домой, к семье, Ира?

– Семьи у меня нет. А домой не иду из-за мостов. Мне на тот берег, – кивнула она в сторону Адмиралтейства.

– Гуляли? – продолжал допытываться Морозов. Он сам не знал, зачем ему эта информация. Целый день ему ни с кем не хотелось разговаривать, напряжение наросло, и теперь требовалась разрядка. Захотелось говорить ни о чем и обо всем подряд, когда можно не думать и не подбирать слова.

Она не строила ему глазки, не кокетничала, не навязывалась. Без летной формы Андрей оставался привлекательным мужчиной и знал это. Одевался Морозов дорого и со вкусом, что тоже добавляло ему очков. Одинокая женщина за тридцать. Такие сразу делают на него стойку, а этой как будто бы все равно. Равнодушие бледной моли царапнуло самолюбие Андрея.

– На работе задержалась. Я в аптеке на седьмой линии работаю, – без жеманства ответила Ирина.

Она уставилась на него изучающим взглядом каких-то необыкновенных зеленых глаз.

Морозов так и застыл: дама откровенно его разглядывала и не пыталась этого скрыть.

Глава 23

Ирина

«Какой удивительный город!» – думала Ирина. С ней познакомился невероятно красивый мужчина, каких она видела только в кино. Познакомился сам! На улице! Из множества прогуливающихся по набережной красавиц выбрал ее. На свой счет Ирина не обольщалась: вряд ли она могла оказаться во вкусе своего нового знакомого. Такие видные мужчины выбирают девушек себе под стать: тонких, звонких, хорошо одетых, с губами-ресницами и чтобы фигура как у Ким Кардашьян.

Они с Андреем проговорили всю ночь, пока не соединились над Невой крылья мостов. Он проводил ее до дома, сказал, что ему по пути. Ни полунамеком не дал понять, что не прочь зайти на чай. Номер телефона тоже не попросил. Ирина не расстроилась, напротив, была рада, что Андрей не стал портить их знакомство ложной надеждой.

Ира хорошо себе представляла такой тип мужчин. Кроме эффектной внешности, Андрей, должно быть, обладает достатком, у него отличное здоровье и успешная карьера. Наверняка он женат или имеет подругу, с которой произошла размолвка. Или из-за чего он оказался ночью один на набережной?

В его выразительных серых глазах таилась грусть. Что у него случилось, за всю ночь Андрей так и не рассказал. Говорили обо всем: стихах, искусстве, моде. Обсуждали палитру фасадов и новости спорта, затронули вопросы политики и мироздания. Темы появлялись сами, с ним было интересно и легко.

Быть не модной иногда очень даже неплохо. Ирина знала, что как девушка не представляет для Андрея интереса, поэтому могла расслабиться и быть сама собой, а не «краснеть удушливой волной, едва соприкоснувшись рукавами», как было бы, имей она хоть один шанс.

Обо всем этом думала Ирина Алычова, лежа на старинной с железными прутьями кровати, когда проснулась в половине четвертого дня. Мебель комнаты с желтыми в полоску обоями тоже не отличалась новизной. «Винтаж», – оправдывал риелтор ветхость обстановки, когда Ирина пришла на просмотр.

Несмотря на явные недостатки, Алычовой комната понравилась. Было что-то душевное в этих узких окнах во двор, в старой люстре, громоздкость плафонов которой сглаживалась высотой потолка с лепниной, в резном бюро из массивного красного дерева и с зеленой столешницей и в совершенно очаровательном камине.

Сегодня у Ирины был выходной, и она могла бы еще валяться в кровати до вечера, но незваным гостем подкрался голод. Накинув домашнее платье, Ира отправилась на кухню. Включила чайник, сварганила бутерброд.

– И чего это ты, деточка, в сухомятку питаешься? – запеленговала ее соседка, сухонькая, аккуратная старушка.

– Добрый день, Мария Владиленовна, – поприветствовала Ира. – Как самочувствие?

– Спасибо, милая, хорошо. Вчера чего-то голова болела, я таблетку выпила, так полегче стало.

– Вчера погода сменилась, может, у вас из-за погоды?

– Да, из-за погоды у меня тоже бывает. А сегодня тепло, как и вчера. Я в булочную ходила, купила курабье. Это совсем не курабье. Ты, наверное, и не застала настоящего курабье. Тесто надо замесить на сливочном масле, тогда печенье получится рассыпчатым, как из песка. А сейчас используют маргарин, он дешевле. Оттого печенье твердое, как камень, а это уже никакое не курабье.

Ира солидарно кивала. Ее бабушка тоже любила вспоминать продукты из советского прошлого. Какие они все-таки одинаковые, эти пожилые люди!

Позавтракав, а точнее пополдничав, Алычова пошла прогуляться и заодно купить продукты, а то завтра ее рабочий день до десяти вечера, пока доберется домой, будет не до покупок.

Пройдясь по историческому центру, Ирина в очередной раз порадовалась своему решению поселиться в коммуналке на Казанской улице, недалеко от Невского проспекта, а не в студии где-нибудь в спальном районе. Отдельное жилье в новостройке было куда комфортнее старой квартиры с соседями, но стоило тогда переезжать в Петербург, если города не видеть?

Пока доберешься из Мурино или Шушар, все настроение пропадет. И работать пришлось бы там же, на выселках.