Сказки Белой Горы. Часть III - Александр Сергеевич Глухов

хитреца-тупарька из горбачевской команды — первого президента Украины, грозившего превратить её в европейского экономического гиганта, типа Германии или Франции. Так вот, он прямо заявил, что документы по передаче Крыма России, были готовы в 1991 году, но, дескать, «москальские бараны» были заняты совершенно другими вопросами и тема благополучно закрылась на 23 года. Что характерно: стоит некой группе прорваться во власть, они начинают мнить себя умнейшими людьми и полностью игнорируют мнения специалистов в любых вопросах. Само пространство Украины никогда не планировалось как независимое государство. Де-юре оно есть, а по факту, строят его уж тридцать лет с плачевными итогами. Декларируемый курс на европейскую интеграцию закончился дальнейшим дистанцированием от ЕС. В стране была выбрана «стратегия» имитации деловой активности и «бизнес» на государственных ресурсах. В итоге получили нарушенный баланс основных векторов внешней политики, утрату торгового флота и транзитных функций, упадок промышленности и сельского хозяйства, низкий уровень жизни и разрушающиеся крупные природно-техногенные объекты. А не надо забывать, что в 1991 году Украина входила в тройку крупнейших ядерных держав, наряду с США и Россией. Очень скоро она утратила свой ядерный статус и превратилась из среднеразвитой страны в маргинала мировой политики и экономики.

Украина получила в наследство 30 % Советского военно-промышленного комплекса. Завод «Южмаш» в Днепропетровске (ныне город Днепр) являлся лидером ракетно-космической отрасли. Авиационные предприятия в Киеве, Харькове и Запорожье выпускали продукцию высокого качества. Оборонные заводы производили авианосцы, ракетные крейсера, танки, навигационное оборудование и много другой военной техники. 93 % российского газа шло через Украину в Европу. Казалось бы — живи, процветай. Плодородные земли, мягкий климат, дешевый газ, относительно высокая квалификация рабочих в промышленности…

По большому счёту у страны не оказалось элиты, в хорошем смысле слова. Пошла грызня за власть, за возможность присосаться к газотранспортной системе и паразитировать. Из трёх стратегических векторов — Восток, ЮГ, Запад, Украина умудрилась потерять два: Восток и ЮГ (Россия и Средиземноморье). Национализм сыграл чернейшую роль в проблемах страны и от благих пожеланий не осталось и следа. Кроме истерических воплей о движении в Европу и враждебном отношении к России ничего не слышно на протяжении тридцати лет.

Незадолго перед ужином притащился дивной глупости Таракан. Кучак, Серёга Шихин и я обсуждали, каким образом затащить в зону «нетленку». Выбор в библиотеке нельзя назвать бедным, но стараниями прежнего библиотекаря, собрание книг уменьшилось более чем на тысячу штук. Ущербный умом Лёха, услыша непонятное для него слово, пристал с расспросами, о чём мы говорим. Вежливый Серёга ответил, поглядывая на Таракана со странным любопытством: — о книгах.

Среднего масштаба мелкоумок уточнил:

— Это книга так называется — «Нетленка»?

Тут инициативу, как правящие вожжи перехватил великий и ужасный, как его часто именуют, Кучак:

— Сколько книг ты прочитал?

— Что ты! Каких книг? Меня же улица воспитала. Я смотрю, вы читаете с таким интересом. Может и мне начать? О чём эта книга?

— Во-первых, не книга, а книги, во-вторых — о жизни.

— У, это я люблю.

— Как ты можешь любить то, о чём не имеешь никакого представления?

Лёша, задумчиво глядя мимо всех, почесался. Чесался он машинально и, всегда без причины, шурудя пальцами в самых неприличных местах:

— Мне Сергей зачитывает вслух, иногда. Интересно.

— Хорошо, что интересно. Ты с историей знаком?

Таракан улыбнулся настолько бессмысленно, что стало ясно — вопрос задан неуместно. Тем не менее он, пожав плечами, неопределённо пролепетал:

— Так, чуть-чуть.

Коварный Кучак показал глазами Сергею и мне, как бы говоря: не вмешивайтесь, и принялся заплетать завиральные истории, используя реальные факты и события, сознательно их перемешивая:

— «Нетленка» начинается с истории, в которой Юлий Цезарь набил морду Александру Македонскому. Дело, как водится между приличными людьми, произошло из-за бабы. Звали её Елена. Помнишь, Троянская война, Елена, Парис?

— Что-то слышал.

— Так ещё Ганнибал был, но он отпал как претендент. Они тогда со Спартаком разодрались.

Глаза Лёхи округлились:

— У неё столько мужиков было?

— Дурень! Сколько их было — история умалчивает. Летопись Нестора обрывается на четыреста двадцать первом. А тут ещё Одиссей от Хеопса приплыл с бодуна — они две недели пьянствовали, отмечали постройку пирамиды. Так война и началась. ООН не вмешалась — представители в летние отпуска разъехались. Китай свою стену строил, а Чингисхан на охоте заблудился. Помирить было некому…

— А наши? — Таракан недоверчиво посмотрел на старого прохиндея.

— А что наши? Пётр у Анны Монс в Измайловском был.

— В Измайловском парке я мобильники отнимал.

— Помолчи. Тогда мобильников и метро ещё не существовало, а царь от бабы уезжать не хотел. Ты бы уехал от любовницы?

— Не-е-т, только у меня их не было. Я вообще не знаю, как их заводят.

— Ха, заводят! Да они сами заводятся, паразитки. В общем, пока шли драки и бои местного значения, а Менелай с Ахиллом разыгрывали Ленку в карты…

Таракан бестолково перебил:

— Во что играли-то?

Кучак посуровел взглядом и сбился на раздраженный тон:

— Не прерывай рассказа! Во что играли история умалчивает. Дошли смутные слухи — в очко; не беспокойся, не в твоё. Пока они в карты резались, баба то сбежала с Гераклом.

Таракан опять не выдержал:

— В Америку небось смылись?

— Америка тогда была закрыта, её Колумб ещё не открыл. Как сейчас помню: видели их на курорте, не то в Хургаде, не то — в Анталии. Потом во Флоренцию метнулись. Тамошние художники-флорентийцы принялись картины писать с Елены, всё больше голяком. Столько их намалевали, что самим стыдно стало. С тех пор женщин одетыми рисуют. Почему знаешь?

— Нет, откуда?

— Потому, что вариантов одежды гораздо больше, чем поз, в которых их можно изобразить раздетыми. Ну, понял что-нибудь?

Лёха даже чесаться забыл от шквала кучаковой информации. Он, туповато уставясь в окно, сидел с полуоткрытым ртом с минуту, потом, туго ворочая извилинами мозга, догадался задать вопрос:

— А этот, как его, Македонский-то, что с ним?

— Так помер бедолага и могилки его не нашли. А теперь, для всех, о картине «Ленин в Польше». В советские времена было. В музее, экскурсовод с большой группой курсирует по залам. В одном из них, подводит экскурсантов к огромной картине, начинает объяснять: «Вы видите прекрасно обставленный женский будуар, что свидетельствует о прекрасном вкусе и богатстве хозяйки. Изображено раннее утро. Солнце ещё не6 взошло, но уже достаточно светло. На широкой кровати стиля ампир, вы видите Надежду Константиновну Крупскую и двух её любовников — видных членов ЦК партии социал-демократов. В кресле уютно свернулся кот…» Из группы раздаётся робкий голос: «А где же Ленин?» Музейный работник, с хорошо