По Северо-Западу России. Том I. По северу России - Константин Константинович Случевский

чрезвычайно переменчивы: его временные расцветы, его славная служба русскому флоту, кораблями на верфях его построенными, как например «Азовом»; характерные личности наших самоучек-строителей этих флотов — Курочкина, Ершова, Загуляева — все это очень живые страницы не только нашего севера, но и вообще истории России, и все они глянули на нас. Правда, это было давно, это было в те дни, когда матросы, встречая начальство, кричали не «ура!» а какое-то непостижимое, нам непонятное «гузе! гузе!». След этого замолкнувшего клича имеется в наших старых морских уставах.

В вечно подвижных устьях Двины, сносящей и созидающей острова, в ряду других воспоминаний, навстречу путникам вырисовалась колоссальная фигура нашего крепыша-помора Ломоносова, со всеми его заслугами и удивительными пререканиями с академическими Винцгеймами и Трускотами.

В 1884 году была посещена святыня Кирилло-Белозерского монастыря; в 1885 году путешественники объехали несколько монастырей и между ними ставропигиальный[6] Соловецкий — красивую, окруженную темным морем твердыню нашего Севера, имеющую свой флот, свои мастерские, свои школы, доки, не раз отстаивавшую грудью своих монахов северное побережье от всяких врагов, отваживавшихся нападать на нас от стран полуночных. Если в Ростове Великом мелодично гудели знаменитые своей музыкальностью соборные колокола, в Соловках подал свой голос колокол «Благовестник», звучащий только в великие торжества. Колокол пожертвован в бозе почивающим императором Александром II, и отлит из медных украшений, служивших в печальной церемонии похорон императора Николая I. С именем Соловков связаны два крупные исторические имени. Келарь Троицко-Сергиевой Лавры Авраамий Палицын, один из великих, заслуженных деятелей России в годину лихолетья, покоится в Соловках, в ограде монастырской; еще более славно имя московского митрополита Филиппа, вызванного отсюда Иоанном Грозным на митрополию, говорившего царю страшную правду, замученного им и удушенного Малютой Скуратовым. Весьма любопытно было вспомнить, хотя вкратце, знаменитую историю соловецкого раскольничьего мятежа; царское войско стояло пред оградой его в течение семи лет, и взят он был только хитростью в 1677 году; павшие за это время воины почивают невдали от главного храма. Могилу их посещают многие.

Путники видели Мурманский берег с его типичной самостоятельной жизнью поморов, с его удивительными, иногда невероятными ловлями акул, китов, семги, трески, сельдей, палтусов и белуги. Эти дрожащие от вечных прибоев волн морских скалы, глубокие заливы, порожистые реки, эти страны без дорог и земледелия, где летом ездят на санях, а дебри полны зверя и птицы, все это представлялось глазам в течение нескольких дней, в свете незаходящего солнца, во всем угрюмом величии, Бог весть каких градусов северной широты. Двухмесячный мрак покрывает эту страну зимой. Они доезжали до самой Колы и дальше до губы Ары. Кола упоминается в новгородских летописях очень рано, и в настоящее время она менее велика, чем была в те далекие годы, когда в ней существовала крепость, вооруженная пушками. Они видели наших поморов за работой в океане; между ними есть смельчаки удивительные, ныряющие вглубь среди многосаженных порогов северных рек, люди, пред которыми должны бледнеть пловцы, показывающие себя, за деньги. Может быть, думалось путникам, жив еще тот Михаил Никитин и его жена, которые в 1850 году вдвоем ходили на своем карбасике на Новую Землю. Они ошиблись: даже имена этих смельчаков позабыты местным населением.

Обратный путь от Сумского посада у Белого моря, на Повенец, шел теми местами, где пролегала так называемая «Государева дорога», по которой Петр I совершил свой Нюхацкий поход. Она не заросла до сих пор, означаясь сваями и мостовинами: она не зарастет никогда в народной памяти. С 4.000 преображенцев, с помощью согнанного отовсюду народа, Петр I пробивался сквозь дебри и болота, двигая за собой на катышах два морских фрегата, поднятых с Белого моря. Это удалось Петру: фрегаты были спущены в Онежское озеро; судьбы реки Невы и возникновение Петербурга были решены.

Хотя — и в этом нет сомнения — для удобства путешествия сделано было все возможное, но путешественникам, тем не менее, предстояли очень трудные переезды и такие дороги, которые ни к какой решительно починке не годны. Ледовитое море тоже не отличается приветливостью: его штормы и холода, испытанные отчасти в пути, неожиданны, и шуба, как оказалось, даже летом является предметом первой необходимости.

Город Остров

Историческое. Легенды. Храм Святого Николая. Торговля льном.

Уже пятьсот лет тому назад в нынешнем Острове, близ самого собора, на островке, омываемом порожистой рекой Великой, стояла крепостца. Развалины её высятся и до сих пор; между ними белеется древняя церковь Святого Николая, а подле, на шоссе, переброшены висячие мосты через оба рукава Великой. Это место очень красиво в сочетании серых развалин и убегающих вдаль холмов над быстрыми, ленящимися струями реки, носящей свое имя «Великая» самозванно, если вспомнить хотя бы и не Волгу, а многие другие реки поменьше последней.

Известно, что древний Псков, богатый и людный, окружил себя когда-то целым кольцом пригородов для защиты от врагов; против немцев на западе имел он: Изборск, Гдов, Кобылий; от Литвы на юге: Опочку, Велье, Остров, Воронин, Красный, Вышгород; в защиту от любезного старшего брата своего, Великого Новгорода, с севера поставил он: Дубки, Врев, Котельный, Выбор, Володимирец.

Первое упоминание об Острове имеется у псковского летописца в 1341 году, когда происходила битва псковичей с немцами, длившаяся от восхода солнца до полудня; битва эта была, по-видимому, не кровопролитная, потому что псковичи потеряли всего только семь человек и двух полководцев; помогли им в этой битве островичи; значит Остров уже существовал. Как охранный пригород, Остров относился к самым важным; это доказывают остатки стен и башен. Длина стен крепости 90 сажен. Стены имели до 4 сажен вышины, башни — 6; башен было числом пять, теперь можно указать только на три. Когда были они возведены — неизвестно, как неизвестно и возникновение самого города. Внутри крепости разведены теперь парники и огороды.

В одной из башен, говорят, были скрыты богатства. Один смельчак, купеческий сын с товарищами, в Иванову ночь пошли было на поиски; из двери подвала в них пахнуло пламенем; двое перебежали по лавам через реку, но третий, перебегая, увидал двух огромных черных собак, плывших за ним; перебежав, бросился он с испуга на колокольню, поднял полуночный трезвон, сошел с ума и умер. Другая легенда гласит, что во второй башне живет заклятая царевна с кошечкой, выходящей раз в год на реку пить воду. Один удалец пытался освободить узницу, но остановлен был кошкой, бросившейся на него.

Пригороды служили Пскову не только защитой, но в них спасались и сами они от