Деревянный Меч - Элеонора Раткевич

– Ни у какого, – ответил Кенет почти резко и снова смутился от собственной неожиданной грубости. – Я уж лучше сам.

Незнакомец удивленно вскинул брови, и Кенет, слегка стыдясь своей невежливой горячности, объяснил уже более миролюбиво:

– Я так полагаю: если способен к этому делу, если пригоден, оно само скажется, а если нет, никакой учитель не поможет.

Он и сам не знал, как из него выскочили эти слова. Ничего подобного он говорить не собирался. Сколько раз вечером, засыпая, он мечтал, как придет к нему старый маг, посмотрит на него своими синими глазами и скажет: “Хочешь быть моим учеником?” Мечтание представлялось ему явственно до боли в глазах. Почему же он сказал сейчас что-то ни с чем не сообразное? Участливый взгляд незнакомца сулил помощь и поддержку, а Кенет предпочел бы умереть, нежели принять помощь от этого человека, с которым он так грубо обошелся в ответ на его участие.

– Неглупая мысль, юноша, – чуть помолчав, произнес незнакомец. – Того, что человек должен сделать сам, никто за него сделать не может.

Кенет кивнул. Воины, они все такие. Вот и учитель Аканэ знай покрикивает: “А ну-ка давай сам! Я и так все за тебя разжевываю – может, еще и глотать за тебя прикажешь?”

– Это хорошо, юноша, что вы не просите помощи. Помощь развращает.

Кенет едва не поперхнулся лапшой.

– Как это? – еле выговорил он, прокашлявшись.

– Благодеяние портит характер, – заметил незнакомец, наливая в свою чашку ароматное каэнское вино. – Человек перестает рассчитывать на свои силы, начинает надеяться на чужую помощь.

Все это было похоже на те сентенции, которыми потчевал Кенета рассерженный Аканэ, но в устах незнакомца звучало неуловимо по-иному.

– Благодеяния плодят бессильных, неумелых, неспособных, беспомощных. Хочешь уничтожить человека – помоги ему. Разве не так?

А вот такого Аканэ ему никогда не говорил.

Кенет неопределенно мотнул головой. При желании его кивок можно было истолковать как угодно. Ему не хотелось оскорблять вежливого незнакомца открытым несогласием, да и глупыми его парадоксальные выводы вроде не назовешь. Но все же, все же…

– Каждый человек сам определяет свою судьбу, – твердо заявил незнакомец и улыбнулся Кенету. Лучше всяких слов эта улыбка говорила: “Вы тоже из тех, кто определяет свою судьбу, и я рад встрече с вами”.

– Каждый? – переспросил Кенет, понемногу поддаваясь обаянию силы, исходившей от этого спокойного, уверенного человека.

– Каждый, – кивнул незнакомец, – если он только достоин называться человеком. Так что если судьба его в беспорядке, сам он в этом и виноват.

Незнакомец вновь потянулся к кувшину, и Кенет невольно залюбовался движениями его гибкой сильной руки, а заодно присмотрелся повнимательней к облекавшему ее рукаву из простого небеленого полотна. Простого ли? Ой нет! Небеленое-то оно небеленое, но никак уж не простое, не домотканое. Тонкое, прочное, шелковистое не только на ощупь, но даже и на взгляд, великолепное, безумно дорогое, исполненное благородной неброской прелести. Как и обманчиво простой покрой удобной одежды. Кенет еще никогда не видел, чтобы платье сидело на человеке так ладно. Такого не остановят уличные грабители – да что с него взять, с сермяжного? Но зато перед ним незамедлительно откроются двери лучшего из домов – в подобных тонкостях слуги разбираются безошибочно: глаз наметанный. Неудивительно, что даже трактирный мальчишка так склонился, привычным чутьем угадав в незнакомце человека почтенного, зажиточного, а может, и облеченного властью. Куда там Кенету в его деревенской куртке!

Подумав о куртке, Кенет сперва снова смутился, а потом вспомнил, от кого он эту куртку получил. Вспомнил неуступчивого старика корзинщика, его сварливую доброту и его гордость. Вот хотя бы старика этого взять – да в чем он виноват? Разве его вина, что сын заболел в дороге и сильно задержался? Что односельчане его – люди черствые и неумные? Что пальцы его согнула старость? Что не в силах он продать свой дом и переселиться в другое место – да и куда, кстати? В его-то годы… да кому и где он нужен? И куда бы вернулся его сын? И кто бы купил его дом? Но разве он в этом виноват? Даже его нелепая, упрямая, забавная, трогательная, несгибаемая гордость – разве он виноват, что его так воспитали? Что вся его долгая жизнь убедила его в собственной правоте?

Вот он, к слову сказать, и старался все сам да сам и никого, кроме себя самого, ни в чем не винил. И помощи не просил и не ждал. А вышло так, что Кенет помог старику корзинщику, а старик помог Кенету, и что-то не похоже, чтобы их эта помощь, по выражению незнакомца, развратила.

Воспоминание о старике корзинщике отрезвило Кенета. Теперь он глядел на своего собеседника с глубоким недоумением, почти с жалостью: как может такой сильный и явно умный человек нести такую ерунду?!

– Нынешние молодые люди все больше на помощь рассчитывают, на влиятельных друзей, на родных – ну, вы меня понимаете? Приятно встретить человека, который пытается прожить свою жизнь сам.

Кенет слегка нахмурился: несмотря на несомненную справедливость слов незнакомца, похвала показалась ему неприятной.

– Такому человеку я был бы только рад чем-нибудь посодействовать.

Кенет чуть кривовато усмехнулся в ответ.

– Вам так охота меня развратить? – Кенет надеялся, что шутка вышла не слишком резкой. Незнакомец, еще недавно столь привлекательный, теперь ему определенно не нравился, и оттого Кенет особенно старался вести себя вежливо: перед тем, кого любишь и уважаешь, неохота ударить в грязь лицом, но перед тем, кто тебе не нравится, это неприятно вдвойне.

– Хочется, знаете ли, сделать иногда что-нибудь пакостное, – засмеялся незнакомец, охотно откликаясь на шутку. – Нет, в самом деле! Если вам посчастливится стать магом… – Он извлек из кошелька крупную серебряную монету и положил ее на край стола, откуда ее сей же момент принял слуга, рассыпаясь в благодарностях. Но незнакомец не завязал кошелька, а продолжал в нем что-то искать. – Где же она… а, вот! – Он вынул из кошелька похожую на монету круглую серебряную пластинку и протянул ее Кенету. – Когда вы станете магом, юноша, рекомендую вам податься в столицу. Лучшее, знаете ли, место для способного, энергичного молодого волшебника. А будучи в столице – не откажите в любезности, загляните в Замок Пленного Сокола, хотя бы и проездом. Вот, возьмите – с этим вас всюду пропустят.

Кенет нехотя взял пластинку. На серебряном с чернью диске была изображена змея, обвивающая сокола. Исключительной тонкости работа. Кенет до того увлекся созерцанием неожиданного подарка, что забыл поблагодарить за него, забыл, хочет он принять дар или отказаться. Он даже не заметил, как хлопнула дверь, впустив очередного посетителя, хотя и сидел к двери лицом. Когда он опомнился, незнакомец уже поднялся из-за стола и шел к выходу. А к его столу направлялась знакомая фигура – высокая, широкоплечая, облаченная в темно-синий кафтан воина. Учитель Аканэ!