Модели культуры - Рут Бенедикт

участи быть убитым. Члены этого культа ведают домом скальпов и служат защитниками своего народа. На них возложена обязанность охранять порядок в деревне. Как и охотники, они не занимаются врачеванием, и членами этого сословия могут быть только мужчины. У общества подражателей тоже есть свои отличительные особенности, тем не менее считается, что они принадлежат к целителям.

Едва ли какая-то сторона жизни у зуни может соревноваться по их вовлеченности с танцами и религиозными обрядами. Такие бытовые вопросы, как брак и развод, решаются по случаю и индивидуально. У зуни общественные связи невероятно крепки, и их мало интересуют личные заботы отдельных людей. Брак заключается практически без предварительных ухаживаний. По традиции, девочкам почти не предоставляется случая поговорить с мальчиком наедине. Однако по вечерам, когда все девочки несут с источников на своих головах кувшины с водой, какой-нибудь мальчик может подстеречь одну из них и попросить воды. Если он ей нравится, она соглашается. Он может также попросить ее сделать ему палочку для метания в кроликов, а затем принести ей кроликов, которых он убил. Другого рода встречи между мальчиками и девочками возбраняются, и на настоящий момент, безусловно, есть множество женщин зуни, которые вступили в брак, не имея пред тем никакого сексуального опыта, кроме подобного.

Когда юноша решает просить руки дочери у ее отца, он приходит к ней в дом. Как принято у зуни во время всякого визита, вначале он пробует поставленное перед ним угощение, а отец спрашивает у него, как и у любого гостя: «Ты, вероятно, пришел за чем-то». Юноша отвечает: «Да, я пришел с мыслями о твоей дочери». Отец зовет дочь со словами: «Я не могу говорить за нее. Пусть она сама скажет». Если она согласна, мать идет в соседнюю комнату, подготавливает соломенную постель, и молодые ложатся вместе. На следующий день она омывает ему волосы. Через четыре дня она наряжается в свою лучшую одежду и несет в дом его матери большую корзину прекрасной кукурузной муки в качестве подарка. За этим не следует больше никаких ритуальных церемоний, и это дело не вызывает особого интереса в обществе.

Если они несчастливы вместе и думают разойтись, особенно если у них нет детей, жена постарается пойти прислуживать на ритуальных пирах. После того, как она переговорит с глазу на глаз с подходящим мужчиной, они договорятся о встрече. У зуни найти женщине нового мужа никогда не представляло трудности. Женщин здесь меньше, чем мужчин, и для мужчины почетнее жить с женой, чем оставаться в доме матери. Мужчины всегда охотно идут на связь. Когда женщина убеждается, что не останется одна, она собирает все имущество мужа и оставляет его у порога, в старые времена – на крыше у люка. Вещей немного: запасная пара обуви, юбка и пояс для танца, если они у него есть, коробочка с драгоценными перьями для молитвенных палочек, горшочки с красками для изготовления молитвенных палочек и обновления масок. Вещи, имеющие бóльшую ценность для обрядов, он никогда не приносил из дома матери. Вернувшись вечером домой, он видит небольшой сверток, берет его и начинает плакать, а затем возвращается с ним в дом своей матери. Он и его семья плачут, их считают несчастными. Но такая перестановка в местожительствах служит лишь предметом мимолетных сплетен. Мужья и жены следуют четко установленным правилам, и правила эти едва ли предполагают глубокие чувства, будь то ревность, месть или привязанность, которая не принимает отказа.

Несмотря на случайный характер брака и развода, значительная доля семей народа зуни сохраняется на протяжении бóльшей части жизни. Ругань порицается, так что в большинстве браков царит мир. Постоянство браков зуни тем поразительнее, что брак, вместо того чтобы стать общественным институтом, который собрал в себе всю мощь традиций, как это произошло в нашей культуре, напрямую пересекает наиболее крепко устоявшуюся общественную связь народа зуни.

Это матрилинейная семья, которая обладает ритуальным правом на владение священными фетишами и заботу о них. Дом и хранящееся в нем зерно принадлежит бабушке, ее сестрам, ее дочерям и дочерям ее дочерей. Независимо от того, что может произойти в браке, женщины остаются в доме всю жизнь. Они представляют собой надежный тыл. Они заботятся о принадлежащих священных предметах и поддерживают их. Они хранят свои секреты вместе. Их мужья считаются чужаками, и связь с домом во всех делах поддерживают их братья, теперь женатые на женщинах из других кланов. Именно они возвращаются во время проведения каждого обряда, когда на алтарь устанавливается священная утварь. Именно они, а не женщины, выучивают наизусть обряды, связанные с их священными связками, и навсегда сохраняют их. По всякому важному поводу мужчина приходит в дом своей матери, который после ее смерти становится домом его сестры, и, если его брак распадается, он возвращается в свой же дом.

Эта укорененная в собственности на дом и объединенная заботой о священных предметах кровно-родственная группа есть важнейшая ячейка общества у зуни. Она незыблема и обладает общими заботами. Но данная группа не является экономической ячейкой. Каждый женатый сын или брат трудится над тем, чтобы пополнить кукурузные запасы своей жены. Только в случае, если в доме его матери или сестры не достает мужской рабочей силы, он займется уходом за кукурузным полем его кровно-родственной семьи. Экономическую ячейку составляет семья, живущая в одном доме – бабушка и ее муж, ее дочери и их мужья. Несмотря на то что эти мужья с ритуальной точки зрения считаются чужаками, они входят в эту экономическую ячейку.

В случае с женщинами никакого противоречия не возникает. Они никоим образом не подчинены своим мужьям. Но вот мужчины подчинены сразу двум группам: они мужья в одной и братья – в другой. В более влиятельных семьях, которые несут заботу о неизменных фетишах, роль мужчины как брата, безусловно, имеет бóльший вес в обществе, чем его роль мужа. Во всех семьях положение мужчины обусловлено не его положением кормильца, как принято у нас, а его связью со священными предметами его семьи. Как муж, он не обладает подобной связью со священными предметами дома его жены и не может претендовать на них, поэтому он обретает положение в семье, лишь когда его дети становятся взрослыми. Именно как их отец, а не как кормилец или муж их матери, обретает он наконец определенную значимость в этой семье, в которой он прожил, быть может, уже двадцать лет.

Как и установление семейных связей, экономические отношения обладают для зуни сравнительно малой значимостью. Как и все пуэбло, и даже в большей степени, чем