Романовы. История великой династии, Страна Советов. Забытые вожди. Комплект из 2 книг - Марина Михайловна Бандиленко

резиденты, помогавшие ей совершить переворот, очень скоро были разочарованы: Елизавета не собиралась плясать ни под чью дудку. И даже ее старый друг, французский посланник маркиз де ла Шетарди, был в полночь выслан из страны после того, как в руки императрице попало его письмо:

«Мнение о малейших делах ее ужасает и в страх приводит… Слабость и непостоянство – вот суть всех царицыных поступков».

Так же, как когда-то ее мать Екатерина I, Елизавета жила преимущественно ночной жизнью. Ей трудно было успокоиться и уснуть после шумных балов, к тому же она боялась возможности ночного переворота. Поэтому Елизавета никогда дважды не ложилась спать в одной комнате, в ее апартаментах не заканчивался ремонт – прорубались новые двери и окна, переносились лестницы: все было рассчитано на то, чтобы предполагаемые заговорщики запутались.

Обычный распорядок дня императрицы Елизаветы: просыпалась в полдень, в 5 часов вечера обедала, в 2 часа ночи ужинала, около 6 утра ложилась спать. Придворное расписание на неделю было закреплено особым указом: по понедельникам во дворце играет музыка танцевальная, по средам – итальянская, по вторникам и пятницам даются театральные представления.

Так же, как ее отец, Пётр I, Елизавета была очень непоседлива. Ей не сиделось на одном месте, она любила переезжать из одного дворца в другой, а то из Петербурга в Москву, и вскоре обратно. Для зимних поездок у нее был особый возок с печкой, рассчитанный на 8 человек. Запрягали в него 20 лошадей цугом – попарно. А поскольку императрица любила быструю езду, каждые 20 верст лошадей приходилось менять. Возок императрицы всегда сопровождала целая кавалькада, и в первую очередь ее личная охрана – Лейб-компания. Так называлась элитная воинская часть, образованная из 300 гренадеров и 64 «заротных» чинов, которые возвели Елизавету на престол.

Лейб-компанцам было позволено абсолютно все. На часах они стояли из рук вон плохо: напивались, засыпали, могли вообще покинуть пост, но императрица им все прощала. Сама она была капитаном Лейб-компании, а офицерами числились ее друзья и приближенные, в том числе братья Пётр и Александр Шуваловы и Алексей Разумовский.

Алексей Разумовский не был сенатором, не возглавлял никаких учреждений. Он мог бы стать самым влиятельным человеком в стране, если бы захотел. Но он был совершенно лишен честолюбия. Зато сумел составить личное счастье императрицы.

Казачий сын из села Лемеши под Черниговым, Алексей Григорьевич Разумовский обладал прекрасным лирическим тенором и был необыкновенно хорош собой. Много лет спустя уже другая императрица, Екатерина II, писала, что не встречала мужчины красивее Разумовского, а уж она-то повидала немало красавцев.

Алексей Григорьевич никогда не лез в политику, но всегда был рядом с Елизаветой – добродушный, спокойный, надежный. Они очень любили друг друга и были вполне счастливы. Но ситуация внебрачной связи тяготила набожную Елизавету. Вскоре после своего воцарения, на 11-м году совместной жизни, она тайно обвенчалась с Разумовским в маленькой церкви Знамения в Перово. Позже императрица велела построить в этом подмосковном селе великолепный дворец и разбить липовый парк, и все это подарила своему Алеше, тогда уже графу Разумовскому. Парк и церковь существуют до сих пор.

Разумовский приохотил Елизавету к украинской кухне. Борщ с чесноком и галушками ей готовили едва ли не ежедневно. Вообще императрица очень любила хорошо поесть и имела не самые здоровые пищевые привычки. Например, для аппетита выпивала чарку водки с редькой, ела жирное на ночь, любила сладкое и пила очень много кофе. Личный кафешенк Елизаветы Карл Сиверс был обязан следовать за ней повсюду, чтобы варить ей кофе. Специально выписанные из Франции и Италии кондитеры возводили из конфет, пирожных и мармеладов фантастические сооружения, от которых ломились столы на пирах.

Елизавета обожала балы и могла танцевать хоть сутки напролет. Особенно она любила устраивать маскарады, на которые велено было мужчинам приходить в женском платье, а женщинам – в мужском. Все участники таких маскарадов обычно выглядели нелепо и смешно, кроме самой Елизаветы, обладательницы необыкновенно стройных ножек.

Императрица вообще была очень красива, причем возвела собственную красоту в некий культ. Все обязаны были ею восхищаться. Никто из придворных дам не смел хоть в чем-то превзойти императрицу. Если фрейлина удачно украшала прическу, Елизавета могла лично срезать это украшение вместе с прядью волос.

При дворе существовал диктат моды: императрица регулярно издавала особые установления, в чем следует являться на балы и праздники, с указанием фасонов, цветов и отделки. Все торговцы, привозившие из-за границы дорогие ткани, обязаны были в первую очередь показывать их Елизавете, чтобы она могла отобрать самое лучшее. Платья она никогда не надевала дважды и часто меняла наряды по нескольку раз за вечер. Гардероб императрицы составляли около 15 тысяч платьев, несколько тысяч туфель и по меньшей мере два сундука шелковых чулок.

В моде был стиль рококо и пышные платья на версальский манер, с тонкой, затянутой в корсет талией и огромными юбками на фижмах – каркасах из китового уса. Прически поначалу были гладкими, но во второй половине века они выросли до 60 сантиметров в высоту, и с помощью шиньонов на головах модниц сооружались сложные конструкции в виде причудливых шляп, цветочных клумб и даже кораблей и ветряных мельниц. В волосах закреплялись колбочки с водой, в которые вставлялись живые цветы. На ночь рекомендовалось надевать на такие прически чепцы, чтобы в волосах не заводились вши. А порой сооружения из волос заключались в металлические сетки – для защиты от мышей.

Для красоты императрицы нужна была достойная оправа, и тут Елизавете очень пригодился радостный гений Растрелли-младшего. Сын знаменитого скульптора Бартоломео Карло Растрелли архитектор Бартоломео Франческо (или Варфоломей Варфоломеевич) Растрелли стал едва ли не единственным зодчим в русской истории, чьи самые смелые замыслы и дорогостоящие проекты были воплощены в полном объеме именно при Елизавете: Новый Зимний дворец, Смольный собор, Большой дворец в Петергофе, Царскосельский дворец.

Все это стоило огромных денег: один только дворец в Царском Селе обошелся в 1 миллион 600 тысяч рублей (9 миллиардов 600 миллионов рублей в современном эквиваленте). Налоги доходили до казны только в половинном размере, остальное раскрадывалось чиновниками. Невероятные размеры приобрела коррупция. При Елизавете практически все министры состояли на параллельном жалованье иностранных дворов. Наиболее известны поборами с союзников канцлер Алексей Петрович Бестужев-Рюмин и вице-канцлер Михаил Илларионович Воронцов, который, по словам молодой Екатерины II, «продавался первому же покупщику».

Целые отрасли, например соляное дело (невероятно доходное по тем временам, ибо соль была единственным консервантом для продуктов), отдавались в монополии крупным вельможам таким, как Пётр Шувалов.

В стране катастрофически не хватало монеты, чеканный станок работал не останавливаясь. Подданные не верили в спокойное житье и поэтому прятали серебряную монету в кубышки.