Венец на двоих (СИ) - Лариса Куролесова

— Леди Морн, я имею честь попросить вас сразу по окончании траура по Майриту ан’Койру стать моей женой, — слегка охрипшим от волнения голосом произнес Дорнан, глядя прямо в глаза собеседнице.

Ему не показалось, она действительно отшатнулась от него. Лицо Ильтеры Морн исказилось, и рыцарю на секунду показалось, что сейчас она ударит его отнюдь не рукой, а каким‑нибудь боевым магическим заклятием, но девушка удержалась. Она глубоко вздохнула, словно не находила слов, дрогнувшие губы сжались в тонкую линию. Взгляд Теры затравленно метнулся к нише, в которой покоился деревянный гроб с телом Майрита, словно она в последний раз призывала его в свидетели и требовала проклятия для святотатца, посмевшего чудовищным образом оскорбить память предков.

Он готов был к тому, что она закричит на него, ударит, но не к тому, что произошло дальше. Ильтера Морн закрыла глаза, лицо ее исказилось, будто от боли, она снова глубоко вздохнула и едва слышно проговорила:

— Я согласна…

И Дорнану Койру показалось, что каменный потолок усыпальницы обрушился прямо ему на голову. Ошибся, как же он ошибся!..

Глава 4

Королевский дворец медленно и как будто слегка неохотно поднимался из руин. С тех пор, как похоронили Майрита ан’Койра и с Дворцовой площади было снято ограждающее заклятие, люди работали буквально день и ночь, восстановление не останавливалось почти ни на час. Официально в государстве был объявлен полугодовой траур, но работы по строительству резиденции короля начались очень быстро, на прежнем месте вставал новый дворец, и это давало надежду на то, что скоро туда сможет переселиться очередной правитель Эрнодара.

Рыцарь со знаком чаши, вышитым на груди куртки, в простом дорожном плаще стоял чуть в стороне от руин, внимательно наблюдая, как из них вырастает остов королевского жилища. Пока Дорнан Койр числился лишь принцем и наследником, и простые люди на улицах его еще не узнавали. Впрочем, государя видят скорее по его сопровождающим и большой свите, так что, если после вступления в права ему вздумается погулять по улицам без гвардии и в простой одежде, вряд ли ему станут кланяться. Коронацию он сознательно перенес на более позднее время, желая почтить память почившего отца. Пока же Дорнан мог свободно перемещаться по столице, ничем не скованный, чем частенько и пользовался. В видавшей виды одежде, в которой он обычно совершал переходы, будущий король выглядел всего лишь еще одним горожанином, глазеющим на восстановительные работы.

По его просьбе Коттар Лонк и канцлер Октен Дирайли взяли на себя труд следить за строительством нового дворца. Дорнану пришлось написать несколько залоговых расписок — большая часть государственной казны осталась под завалами, а значит, была недоступна. Он надеялся, что там, возможно, что‑то уцелело, иначе еще до коронации будущий правитель окажется в долгах перед купцами и горожанами. До обычных осенних поступлений в казну было еще далеко, начинать правление с повышения налогов тоже не казалось приемлемым, а расплачиваться по счетам следовало уже сейчас.

Кроме того, в скором времени ему предстояли и другие траты. Во — первых, коронация, за организацию которой рьяно взялись Даллара Игрен и Канар Стелл, его дядя, обещала стать неслыханно роскошной, а значит, и очень дорогой. Их стараниями ему целыми днями докучали слуги и жрецы. Особенно старались последние. Коронацию имели право провести жрецы и жрицы любой из трех богинь или же Отца — Неба. Теперь они активно оспаривали друг у друга право возложить на его голову венец, а Дорнан Койр не знал, куда деваться от преследующих его священнослужителей. На самом деле все давно было решено — его, как и отца, коронует верховный жрец Отца — Неба, но пока ему как‑то удавалось не обидеть и остальное жречество, желающее при новом короле занять более высокое положение, чем раньше. К счастью, сам Джесала Бларер — светлейший главного Храма Эрнодара — не принимал участия в «охоте» на принца, зато его конкуренты старались вовсю.

Сам Дорнан предпочел бы более скромную церемонию, однако воспротивиться бешеной энергии бывшей любовницы и высокопоставленного родственника не смог. Ему порой казалось, что эти двое при дворе были единственными, кто по — настоящему радовался его возвращению. В глазах остальных придворных он частенько ловил затаенный страх: они явно прикидывали, не пора ли бежать подальше от столицы, а то и вообще из Эрнодара, пока законный наследник короля и воспитанница — чародейка не начали выяснять отношения. Примерно такие же мысли явно заботили и большинство горожан, а проходя по улицам, Дорнан не раз слышал горячие споры о том, кто эту грандиозную склоку выиграет и почему.

Он невесело усмехнулся. Ну что ж, хоть кто‑то порадуется его предстоящему бракосочетанию! Несомненно, простолюдины будут просто счастливы, узнав, что на этот раз гроза пройдет стороной: наследник и чародейка поладят миром, заключив выгодную сделку. Несмотря на память о мятеже достославного родителя, у его дочери хватало поклонников среди эрнодарцев, хотя кое‑кто по — прежнему именовал ее «Морновым отродьем». Столица расслабится, как только люди поймут, что гражданской войны удастся избежать, а им не придется выбирать, на чьей стороне сражаться или от кого и куда убегать.

Что же касается придворных, то он боялся даже предположить, что случится, когда ближайшее его окружение узнает, кого новый король Эрнодара намерен короновать как свою законную супругу. Даллара уже несколько раз заговаривала с ним о том, что в его возрасте пора обзаводиться собственными наследниками. Он прекрасно понимал, что она права, но до сих пор не решился сообщить о предпринятых по этому поводу мерах. Леди Игрен по — прежнему прочила в невесты Дорнану свою дочь Менесту, суля при этом и поддержку влиятельного Дома. При иных обстоятельствах он вряд ли колебался бы и скорее всего пошел бы навстречу желаниям бывшей любовницы, да и — чего скрывать! — своим собственным. Но судьба в лице почившего Майрита распорядилась иначе, и его сыну предстояло связать себя нерушимыми узами с женщиной из рода предателей — Ильтерой Морн…

Словно в ответ на эти невеселые мысли откуда‑то из‑под развалин дворца вынырнула высокая женская фигурка. Дорнан даже вздрогнул от неожиданности. Он стоял достаточно далеко и не мог слышать, какие распоряжения отдавала строителям дама, но по тому, как они задвигались чуть ли не в два раза быстрее, и тому, с какой уверенностью и спокойствием говорила черноволосая красотка в изрядно запыленном траурном одеянии, было ясно, что вездесущая чародейка добралась и сюда, чтобы лично проконтролировать восстановление королевского дворца. Еще бы, ведь она раньше жила в нем, да и теперь ей вскорости предстояло в нем поселиться! Правда, в несколько ином качестве.