1941, 22 июня - Александр Некрич

На следующий день Стояи вручил Гитлеру ответ венгерского диктатора Хорти. Ответ гласил: «Я целиком и полностью с Германией».

6 апреля Германия напала на Югославию, а спустя пять дней нанесла удар в спину Югославии и Венгрия. Венгерские правящие круги рассчитывали получить за свое предательство крупную награду: югославские земли – Банат и Бачку, а в будущем рассчитывали и на поддержку Германией их претензий на Фиуме, захваченном Италией после первой мировой войны. В результате раздела Югославии Венгрия получила лишь Бачку. Предав своего соседа и оккупировав югославские земли, Венгрия была теперь повязана гитлеровской Германией по рукам и ногам.

У Гитлера уже не было после этого сомнения, что Венгрия примет участие и в войне против Советского Союза. Убеждены были в этом и ответственные военные руководители Венгрии. Начальник венгерского генерального штаба генерал Верт в памятной записке правительству от 6 мая 1941 г. предлагал в предвидении нападения на СССР немедленно заключить с Германией военно-политический союз. Между генеральными штабами Германии и Венгрии начались переговоры, уточняющие конкретные задачи Венгрии в случае войны против СССР. Все же Гитлер тщательно скрывал от Венгрии, впрочем, как и от других своих союзников и сателлитов, точную дату нападения. Однако в Европе в то время уже мало кто сомневался, что вскоре начнется германо-советская война.

15 июня Риббентроп сообщил немецкому посланнику в Венгрии Эрдмансдорфу, что «самое позднее в начале июля» Гитлер собирается «прояснить германо-советские отношения», и потребовал, чтобы Венгрия провела соответствующие военные мероприятия на своей границе.

Спустя четыре дня в Будапешт прибыл генерал Гальдер. Он сообщил, что война с СССР – вопрос самого ближайшего времени, и предлагал венгерскому генеральному штабу обратить внимание на укрепления линии Карпат. В то же время он рекомендовал не предпринимать ничего такого, что могло бы вызвать тревогу на советской стороне и тем помешать железнодорожным перевозкам немецких войск. Гальдер не требовал от Венгрии немедленного выступления, хотя и дал понять, что участие венгерской армии в войне против СССР не исключено. 21 июня Гитлер направил Хорти письмо, в котором сообщал о начале войны против СССР, благодарил его за мероприятия на венгеро-советской границе; они, по его мнению, создают безопасность немецкой армии от фланговых ударов и сковывают советские вооруженные силы. Однако в послании не содержалось прямого приглашения вступить в войну. В планы немецкого командования не входило немедленное участие Венгрии в войне. Кроме того, Гитлер полагал, что по политическим соображениям целесообразно заставить правящие круги Венгрии «бороться» за право воевать против «большевистской России», а Германия в этом случае могла не брать на себя обязательств относительно будущих территориальных компенсаций Венгрии. Психологический расчет был точен: венгерские фашисты были обеспокоены Только на второй день войны против СССР, когда нервозность в венгерских правящих кругах достигла высокого накала, венгерское правительство «было приглашено» принять участие в войне" против СССР.

27 июня Венгрия объявила войну СССР.

С точки зрения военно-политического руководства гитлеровской Германии, наиболее надежным союзником в предстоящей войне против СССР была Финляндия.

Агрессия СССР против Финляндии в ноябре 1939 г. и последовавшая затем война сыграли здесь роковую роль: с лета 1940 г. между политическими и военными ведомствами Германии и Финляндии налаживается тесное сотрудничество.

В феврале 1941 г. Финляндию посетили начальник оперативного отдела германских военно-воздушных сил генерал Зайдель и начальник штаба немецких сил в Норвегии полковник Бушенхаген. Последний вел переговоры с начальником финского штаба генералом Хейнрихсом о возможности ведения войны против Советского Союза. Из бесед выяснилось, что финская армия будет готова прикрыть концентрацию немецких войск на территории Финляндии в районе Саала – Кандалахти (Кандалакша) и готова сама принять участие в войне.

В начале апреля финский министр иностранных дел Виттинг в беседе с немецким посланником Блюхером всячески подчеркивал, что Финляндия отныне ориентируется на Германию Ради этого она прилагает все усилия, чтобы обеспечить немецкие интересы в никелевых рудниках Петсамо за счет Англии или Советского Союза, а также развивает торговлю с Германией и идет навстречу немецким пожеланиям об установлении сообщения через финскую территорию с немецкими войсками, расположенными в Северной Норвегии. «По моему личному впечатлению, – заключал свое сообщение посланник Блюхер, – министр иностранных дел был бы рад повести свою страну в объятия Тройственного пакта».

Вскоре от имени верховного командования германской армии генерал Йодль сообщил видному сотруднику германского МИДа послу Риттеру о том, что наступил момент вступить в детальные военные переговоры с Финляндией, особенно о дальней переброске немецких войск в эту страну, о совместном плане операций, верховном командовании и т.п. Однако во время переговоров план «Барбаросса» не должен фигурировать.

По приказанию Гитлера 22 мая в Хельсинки отправился посланник Шнурре для переговоров с президентом Рюти и с финским правительством. Шнурре передал предложение Гитлера послать финских военных экспертов в Германию для обсуждения положения, которое может возникнуть из-за обострения германо-советских отношений. Финское правительство, по свидетельству маршала Маннергейма, «единодушно решило направить военную делегацию в Германию». Переговоры происходили в штаб-квартире Гитлера в Зальцбурге 25 мая 1941 г. С немецкой стороны в них принимали участие Йодль, полковник Бушенхаген и др. Финская армия была представлена группой офицеров во главе с начальником финского генерального штаба генералом А. Хейнрихсом.

В отличие от общих разговоров с Румынией и Венгрией немецко-финские военные переговоры носили исключительно конкретный характер. Финской военной делегации были сообщены основные направления ударов немецких войск против СССР на севере, высказаны пожелания об участии финских войск на определенных направлениях. Финская делегация своей позицией показала, что правительство Рангеля готово вместе с Германией воевать против СССР. Было решено, что с 5 июня немецкие транспорты с войсками начнут прибывать в Финляндию. Финны потребовали девять дней для проведения мобилизации. «Присутствие финских представителей указывает на позицию Финляндии, даже несмотря на то, что пока еще отсутствуют полномочия для подписания политических обязательств», – отмечается в немецкой записи переговоров. Гитлеровцы были вполне удовлетворены. В дальнейшем по приказу Гитлера было решено ограничиться лишь теми сообщениями о предстоящей войне, которые уже были сделаны финнам во время военных переговоров.

4 июня Бушенхаген сообщил о «полной готовности Финляндии к военному сотрудничеству». В то же время в своих переговорах с Германией финская сторона настаивала на гарантиях сохранения независимости Финляндии. Начальник финского генерального штаба предостерег немцев от попыток посадить в Финляндии какого-либо рода квислинговское правительство, что немедленно бы парализовало любое дальнейшее сотрудничество между Финляндией и Германией.

Позиция финского правительства была определенной: оно просило Германию даже в случае, если "военное решение не имело бы места (т.е. если нападение на СССР было бы отложено. – А. Н.), гарантировать существование Финляндии как независимого государства, гарантировать ее границы 1939 г., по возможности округленные (т.е. приращением советских территорий. – А. Н.), а также предоставить ей экономическую помощь".

Сообщение финского министра иностранных дел Виттинга в комиссии по иностранным делам сейма о готовности Финляндии вместе с Германией принять участие в войне против СССР было с одобрением встречено подавляющем большинством членов комиссии. В эти предвоенные дни влиятельные финские официальные и неофициальные лица утверждали, что Финляндия занимает оборонительную позицию, так как ей угрожает нападение со стороны Советского Союза.

14 июня Йодль передал послу Риттеру важное сообщение: финский генеральный штаб решил приступить к замаскированной мобилизации и в связи с этим потребовал подтверждения прежних немецких заверений о соблюдении интересов Финляндии в случае, если бы нападение на СССР было отложено. Гитлер передал через Бушенхагена финнам, что «можно определенно рассчитывать на первую альтернативу» (т.е. на войну. – А. Н.). Кейтель в телеграмме Бушенхагену писал: «Вы уполномочены заявить, что требования и предварительные условия, выставленные Финляндией к мероприятиям, которые должны быть предприняты, следует рассматривать как выполненные».