Месть - Сергей Мельник

Она смерила меня с головы до ног взглядом, в котором проскользнули озорные бесята.

— Наверное, могла бы. — Улыбка тронула черты ее лица. — Так сказать, заполнить некоторые пробелы в образовании.

А заполнять было что. Без преувеличений скажу, что это был врач по своему опыту, возможностям, а кое-где и знаниям, на целую голову выше меня. Бабушка-некромант, это была мощная с оттягом со всего размаху пощечина по моей профессиональной гордости. Что я раньше видел от Дако? Легкое купирование боли, небольшие заживления порезов и снятие, рассасывание гематом. Старик частенько врачевал разбитые коленки и носы детворе, пару раз заставлял срастись некоторые порезы, которые, по моему мнению, уже требовали сшивания, но ничего более. Даже сейчас, выматываясь, он лишь поднимал общий тонус организма, своими контурами стимулируя, похоже, иммунную систему. А вот Хенгельман, это уже другой уровень.

Она могла регулировать сердечный ритм, могла вести контроль за артериальным давлением крови. Видела не хуже рентгена, могла диагностировать и диагностировала, именно она указала на почечную недостаточность, что, естественно, в разы облегчило мне жизнь, так как теперь я знал, что именно сломалось в организме парня.

— Смотри, Ульрих. — Мы склонились над спящим юношей. — Как ты уже, наверно, знаешь, любой живой организм наделен в той или иной степени энергетической основой, так называемой аурой. Что-то конкретное по ней я тебе не скажу, так как досконально об этом и сама не знаю, но могу подтвердить, что аура это совокупность энергетических процессов, протекающих в теле. Вот тут чехардой пробегают искры, это мозг отдает команды через позвоночник телу. Вот этот сгусток рассредоточенного сияния — сердечная мышца, вот этот узел угадай что?

— Легкие! — Я следил за ее мыслью и тренировал новое умение, перенятое от бабули, способность видеть энергетику тел. Мы и раньше с Дако уже рассматривали ауры, но вот навести резкость, да еще и знать точно, на что ты смотришь, это уже наука. — Вот они сжались, вот разошлись, свечение меняет интенсивность.

— Правильно. — Я быстро перенимал ее науку, еще ни разу не ошибившись, лишь местами слегка поправляемый своим новым учителем. — Ты молодец, даже удивительно, что в столь юном возрасте у тебя такие обширные познания в анатомии! Не говоря об остальном. Ты прекрасный врачеватель, Ульрих, я бы заочно тебе уже сейчас дала третью категорию, не каждый лекарь знает, видит и умеет то, на что ты способен, даже отучившись весь положенный срок в академии! Правда, скальпель я бы тебе не доверила…

Ну да, есть у меня такой грешок, нет ювелирной тонкости пока в энергетическом конструировании. Моя магия это не скальпель, это удаление аппендикса с помощью топора или, допустим, садово-огородной тяпки. Мне легче ампутировать руку, чем свести с нее пару бородавок. Конечно, я хитрил, у меня есть Мак, благодаря ему я все же мог создавать жгуты оперирования тонкими нитями, а не черт знает чем. Но гордость требовала тренировок, уж очень захватывающие перспективы рисовались передо мной. Вы только представьте себе врача, который сам себе рентгенолог и лаборатория анализов. Вы только входите к нему в кабинет, а он уже знает, где и что у вас болит, причем рецепт выписал, еще когда вы шли к нему по коридору. Даже не так, он вылечил вас, пока вы шли к нему по коридору!

В который раз убеждаюсь в том, что технология, доставшаяся в наследство этим людям, в разы превосходит всю историю нашей механической цивилизации. Правда, вот это грустное серое невежество убивает весь прогресс на корню.

— Ульрих это неприлично, когда врач засыпает над пациентом. — Она то и дело одергивала меня, выводя из задумчивости.

Через пару недель мы на пару с госпожой некромантом отогнали от постели больного сэра Дако, отправив его на отдых, так как весь процесс восстановления уже целиком нами контролировался. Вернее мной. Старушке Хенгельман категорически воспрещалось каким-либо образом воздействовать на паренька, благо она могла контролировать и давать советы мне, от чего дело пошло на лад, причем семимильными шагами.

Нет, конечно, он не вскочил с постели, отплясывая джигу, сей момент же, но по крайней мере и на привидение бледное перестал походить. Вполне осознанно стал принимать пищу, появился румянец, постепенно уходила худоба и страшные синяки под глазами от истощения. Еще неуверенно, но стал поднимать с трудом руку, говорил плохо, но по крайней мере слово-другое иной раз можно было разобрать.

Но как всегда и бывает, радость не приходит одна. Мы непозволительно расслабились, вновь предоставив пищу для страшного проклятия, что так и висит до сих пор острым мечом над нашей шеей. Белая Смерть, словно обезумев, стала бросаться не только на одиночек, теперь по замку стало небезопасно передвигаться даже парами. Госпожа бестиар говорит, что в последнее время не было ни одной ночи, чтобы она не засекла умертвие. Белый призрак не только участил свои нападения, но стал перерастать в нечто большее, так как физически стал вытворять различные подлости. Это уже не призрак, это прямо poltergeist, со всеми вытекающими последствиями. Жуткие завывания, разбитые стекла, перевернутая мебель. А к концу недели трагедия с летальным исходом.

Прямо посередине дня, в предобеденное время, на глазах у всех кухонных работников. Одного из поваров словно толкнул кто-то в спину, от чего крепкий мужик влетел в печь с жутким криком, в мгновение ока объятый пламенем. Кинувшиеся на помощь люди с ужасом увидели, как затвор печи сам собой закрылся, что только люди ни делали, пытаясь отжать чугунную дверь, но, увы, ту словно заклинило, а после того как смолк последний крик умирающего, она сама распахнулась настежь, словно приглашая очередную жертву.

Без разговоров, даже не пытаясь выслушивать чьи-либо возражения, я приказал гвардейцам вывозить народ из замка. Детвору и женщин в этот же день отправил в Касприв, где их должны будут разместить в здании магистрата, остальных разбил на группы, часть расквартировав в казармах городской стражи города, а часть переселил в корпус легиона. На данный момент в Лисьем оставались я и Хенгельман с Альвой Шернье на постоянной основе, не считая обоих Рахов. Сэр Дако был за старшего в легионе, так сказать для подстраховки, потому что сам корпус к замку был ближе, чем город, да и артель строителей работала там. Мы решили, если призрак вдруг и уйдет из замка, то первый его выход старый маг уж как-нибудь засечет и отразит, защитив людей.

— Давай-давай, белоручка, работай! — Да, белоручка это я. И теперь господину барону, то бишь мне, приходится вот этими руками колоть себе дрова, а после таскать их в каминную, где мы расположились всей бандой на постой. — Нужно побольше наколоть сегодня, а то ты вчера почти весь запас спалил, пока мы спали.

Я недобро зыркнул на разглагольствующую Альву, она вместе с Фавой пилила ствол на поленья, которые уже я колол топором. Сплошная маята с этими дровами, это в кино только — вышел во двор к поленнице топором помахать, удаль молодецкую потешить, а в жизни все гораздо хуже. В жизни, чтобы получить дрова, сначала нужно срубить, мать его, дерево, а потом, тудыть его в коромысло, поотрубать ко всем чертям сучки и веточки. После чего припереть это чудо во двор, взвалить на козлы, чтоб попилить на чурбаки, и лишь только после этого топором пораскалывать эти заготовки на дрова.

Слуг ведь тоже пришлось эвакуировать. Перешли в этой связи на самообслуживание, колем, пилим, еду готовим — и все сами. Скатились ниже некуда. Правда, я то и дело отлынивал, эксплуатируя Тину или других вампиров, сбившихся вокруг нетранспортабельного Десмоса, по причине не столько увечия, сколько банального вопроса, а куда его еще можно засунуть, дабы не шокировать народ? Но сегодня не повезло, вампиры ушли за свежими продуктами, а госпожа рыцарь тут же меня направила на общественные работы, то и дело посмеиваясь надо мной. Вообще не представляю, откуда в ней столько сил, мало того что ночами дежурит, так еще и днем нет-нет да и схватится за какую-нибудь работу. Иногда, наблюдая за ее кипучей деятельностью, начинал сомневаться в ее рассудке. Ей бы топлес где-нибудь на песчаном берегу моря полежать, позагорать, цены бы ей не было, а не, обвешавшись железяками, строить из себя тут не пойми что.

— Ты чего там опять замечтался? — вновь влезла она под руку, от чего я, крякнув, не только расколол чурбак, но и вогнал лезвие колуна в колоду. Вот блин, когда вгоняешь топор в колоду, это лишние телодвижения по его извлечению оттуда. Нет, надо что-то срочно придумать, не для того я столько в институте учился, чтобы дрова потом колоть. Говорила мама: учись, сынок…

Мысленно стал перебирать в голове различные схемы отопления, известные или, по крайней мере, те, о которых я слышал хотя бы краем уха. Все требовало в той или иной мере приложения рук и физической силы, а хотелось так, щелкнул пальцами — тепло. Под шуточки и подколки со стороны Шернье наколол дров, принявшись сносить все к нашему очагу. Замок с уходом людей остыл, местами стены промерзли до такого состояния, что внутри помещения белели инеем. Ночами мы даже у камина испытывали холод, правда в этой ситуации был и свой плюс. Ложась спать, я с одной стороны неплохо так присоседивался к упругому телу госпожи рыцаря, ощущая ее крепость, а с другого бока меня постоянно согревал мой телохранитель, не без ревности поглядывавшая, чтобы я не слишком сильно жался к бестиару.