Другая жизнь. Назад в СССР-4 - Михаил Васильевич Шелест

аккумулятор, то есть в паре с графитом, а потом и в паре с двойным сульфидом железа. Джон Сомерсет позже продал патент Пьеру Делавалю и теперь пора продавать его Евгению Семёнову. Хе-хе… Или не продавать? Но теперь надо налаживать производство батареек здесь, в СССР, только как?

С другой стороны, это дело Пьера Делаваля следить за своими правами, а не кого-то ещё. Можно ведь продать лицензию. Кстати, точно! Пора завозить оборудование. Но где взять трудящихся? Корейцев что ли завезти?

Так я размышлял, пытаясь уснуть, лёжа на двуспальной одинокой кровати в своём щитовом домике после весьма результативных испытаний боевого лазера. В СССР уже были готовы системы обнаружения динамических целей и системы на них наведения. Кстати, как радио, так и лазерные, которые, если доработать по моим технологиям и с моими диодами, будут невосприимчивы к любым помехам, связанным с погодными условиями.

Думал-думал, а потом меня словно ударило. И не понятно, то ли по голове, толи в «душу», но заболело одновременно и где-то внутри в районе сердца, и в голове. Да так заболело, что я даже поднялся в постели и сел, свесив ноги с кровати. Голова кружилась и я словно плыл в глубинах моря-океана и кислорода мне не хватало. Постарался глубоко и размеренно подышать головокружение и «пузыри» перед глазами пропали, однако сердце билось, словно у пойманной птицы.

— Что за блять⁈ — спросил я мысленно непонятно у кого и вспомнил, что такие же «пузыри» видел, когда приходил в сознание в этом теле после его утопления.

— Ты что, Женька? — спросил я своё тело, но тело не отвечало не только на мой вопрос, но и не совсем слушалось приказаний. По крайней мере встать с кровати я не смог. И мне показалось, что кто –то удерживает меня за плечи.

— Что за на*уй⁈ — снова возмутился я мысленно и хотел сказать: «Кто тут хулиганит?», но сказать ничего не смог.

Тогда я подумал, что нужно попытаться хотя бы лечь… И лёг. Но голова продолжала кружиться и «пузыриться». Потом в голове пузыри стали собираться в один, Этот один пузырь стал расширяться и заполнил всю голову. Теперь мой разум находился снаружи пузыря, а другой разум находился внутри этого, раздувшегося во всю голову пузыря. И голова болела как, что казалось разум мой выскочит из черепной коробки и останется только другой разум, находящийся в этом пузыре.

Я терпел головную боль долго. Стонал, закрывал и открывал глаза, не смея даже пошевелиться, но потом вдруг потерял сознание.

* * *

[1] ОКБ-52 — одно из ведущих ракетно-космических предприятий СССР и России, один из двух (наряду с РКК Энергия/ОКБ-1) разработчиков полного спектра ракетной и космической техники — ракет-носителей, спутников, пилотируемых космических кораблей, пилотируемых орбитальных станций и их модулей, военных баллистических, крылатых и прочих ракет.

[2] ОПС — Орбитальная пилотируемая станция.

Глава 11

Интересно, что в своём «потерянном» сознании я тоже существовал, как некая единица. Или, скорее, как, Э-э-э… некая субстанция, которая пыталась вырваться из тела по причине тесноты, но это у неё никак не получалось. Зато другому разуму в теле нравилось. Ха! Конечно! Мне бы тоже нравилось, если бы я занимал столько пространства. Самое смешное, что второй разум вроде как не имел ничего против присутствия в голове Женьки и моего разума, но сквозь его пузыристую оболочку я проникнуть не мог.

А тот разум старался, да… И чувствовал, что мне не комфортно быть зажатым между его «раздувшимся самомнением» и ментальной оболочкой Женьки. Он даже немного сдулся, освобождая мне пространство и я перестал ощущать боль.

— О! — воскликнул я мысленно. — Я назвал его — «он». Почему я думаю, что это разум, а не какая-нибудь опухоль мозга? И как я вообще могу что-то видеть внутри черепной коробки? Или это не коробка?

Я «задумался» и понял, что это точно не черепная коробка, а что-то немного большее.

— Ха! Интересно! Значит разум находится не в теле, а… Где? Если считать разумом мыслительный процесс, то он происходит в так называемых «извилинах». Ха-ха! В виде электрических импульсов, ха-ха… А значит разум — субстанция электро-магнитная. Так что-ли? Наверное так.

Размышления о физической сущности разума немного отвлекли меня от произошедшей интервенции Женькиной ментальной оболочки и успокоили. Я попробовал напрячься и отодвинуть «пузырь» с чужим разумом и, к моему изумлению, частично преуспел. Мне, словно стало легче дышать.

— Что это за хрень? — спросил я сам себя, но понял, что этот вопрос понял и разум, так как тот «задёргался» в своём «пузыре» и даже хотел что-то ответить. Однако, как я не «морщил ум», но не то чтобы понять его не смог, я его даже не услышал. А он ведь точно что-то пытался мне сообщить, говорил что-то.

Как не странно, но даже в беспамятстве я чувствовал Женькино тело. Чувствовал, что лежу в своей постели и глубоко дышу грудью. И ещё чувствовал, что могу очнуться в любой момент… Или проснуться… Так это я что, не потерял сознание, а просто уснул. А что такое вообще, это «потерял сознание»? Вроде, как кратковременная остановка сердца?

Тут я понял, что это была не потеря сознания, а попытка отключить меня от управления этим телом.

— Ни хрена себе! — выругался, а потом спросил сам себя я. — Это «нечто» пыталось захватить над телом власть? И что? Какой результат? Похоже никакой. Как «оно» сидело в своём пузыре, так и сидит, а я вроде как себя чувствую. Э-э-э… Не себя, конечно, а тело Женьки. Но за эти годы я уже сросся с ним, свыкся. Да и не видел я себя изнутри никогда, как бы не медитировал. А сейчас, гляди ка, вот тебе сердце, вот тебе печень, селезёнка, почки. Всё работает, как часы, кстати благодаря мне, а не какому-то второму разуму, сидевшему, оказывается, в той же самой, что и у меня, оболочке. Тихо сидевшему, между прочим, до поры до времени. Что сейчас-то случилось? Что не так? Что разбудило его? И вообще, кто это?

«Это» запульсировало пузырём, вроде как пытаясь мне что-то сигнализировать.

— Не понимаю тебя, — сказал мысленно я, покрутив головой.

И голова спящего Женьки послушно повторила движения.

— О, как! Ха-ха! Шевелится! — обрадовался я и проснулся.

Однако, даже лёжа в своей постели и видя окружающий мир Женькиными, то есть, — моими глазами, у меня