Первый день - Марк Леви

— Я обожаю эту девушку! И что же случилось потом?

— Мы провели вместе вечер и почти все лето. Чудесное лето, должен заметить.

— А как вы расстались?

— Может, об этом в следующий раз?

— А это ваша единственная история любви?

— Конечно нет, была еще Тара, голландка, Писавшая диссертацию по астрофизике, я прожил с ней год. Мы прекрасно ладили, но она почти не говорила по-английски, про мой голландский и говорить нечего. Нам было трудно общаться. Потом появилась Джейн, очаровательная докторша, шотландка очень консервативных взглядов, одержимая идеей официально оформить наши отношения. В тот день, когда она представила меня своим родителям, я решил, что пора положить конец этому приключению. Сара Эплтон работала в булочной, грудь у нее была великолепная, бедра — как на полотнах Боттичелли. Но ее режим работы меня никак не устраивал: она вставала, когда я ложился спать, и наоборот. Потом, два года спустя, я женился на своей коллеге, Элизабет Аткинс, но из этого тоже ничего не вышло.

— Вы были женаты?

— Да, целых шестнадцать дней! Мы с моей бывшей женой расстались сразу после свадебного путешествия.

— Надо же, как много времени вам понадобилось, чтобы понять, что вы не подходите друг другу.

— В свадебное путешествие надо отправляться до свадебной церемонии. Уверяю вас, суды сэкономили бы целое море бумаги.

Я наконец удовлетворил любопытство Уолтера и на время отбил у него охоту задавать вопросы о моей личной жизни. Впрочем, и рассказывать-то больше было нечего, разве что добавить, что работа давно уже заняла в моей жизни главное место, за пятнадцать лет я объездил весь мир, не заботясь о том, чтобы где-то осесть, и еще меньше — чтобы найти настоящую любовь. Я считал, что это не так важно.

— И вы больше не виделись?

— Отчего же? Я раза два-три встречал Элизабет на коктейлях, которые устраивала Академия наук. Моя бывшая жена приходила туда в компании своего нынешнего мужа, вам уже говорил, что ее нынешний муж — это мой бывший лучший друг?

— Нет, этого вы не сказали. Я не ее имел виду, а вашу юную студентку, первую из списка, достойного самого Казановы.

— Почему вы спросили именно о ней?

— Просто так!

— Мы с ней больше никогда не виделись.

— Эдриен, если вы скажете мне, почему она вас бросила, счет оплачиваю я!

Я подозвал официанта, проходившего мимо нашего столика, и заказал еще дюжину устриц.

— Закончился триместр, истек срок ее учебы по межуниверситетскому обмену, она вернулась во Францию, чтобы завершить образование. На расстоянии тускнеют даже самые яркие чувства. Через месяц после отъезда она вновь появилась в Лондоне, чтобы проведать отца. После десятичасового путешествия сначала на междугороднем автобусе, потом на пароме и наконец на поезде она еле держалась на ногах. Последнее наше воскресенье нельзя назвать идиллическим. Вечером, когда я провожал ее на вокзал, она призналась, что хочет положить конец нашим отношениям: так у нас хотя бы останутся светлые воспоминания. Я понял по ее глазам, что бороться бессмысленно, огонь погас. Она отдалилась от меня — и не только в географическом смысле. Вот, Уолтер, теперь вы все знаете, и я не понимаю, почему вы так глупо улыбаетесь.

— Просто так, — ответил мой спутник.

— Я вам рассказываю, как меня бросили, а вы смеетесь, и это просто так?

— Нет, вы рассказали мне чудесную историю, и, если бы я не проявил настойчивость, вы бы поклялись мне, что все это в прошлом и давно забыто, так?

— Естественно! Прошло пятнадцать лет, а история эта продолжалась всего два месяца. Я даже не уверен, что узнаю ее при встрече. А как же иначе?

— Вот именно — как? Тогда ответьте мне на один маленький вопрос: Как вы сумели рассказать эту простенькую историю, погребенную под слоем лет, ни разу не назвав имени той девушки? С тех пор как я поведал вам о мисс Дженкинс, я чувствовал себя нелепым и смешным, а сейчас это чувство прошло, совсем прошло!

Наши соседки давно ушли, а мы этого даже не заметили. Помню, в тот вечер мы досидели до закрытия ресторана, прилично выпили, и я отказался от щедрого предложения Уолтера, так что мы оплатили счет пополам.

На следующий день мы оба приехали в Академию, страдая от невыносимой жажды, и получили письмо, где сообщалось, что нас допустили к конкурсу.

Уолтер так мучился от головной боли, что даже крик радости, который он испустил при этом известии, вышел каким-то жалким.

Париж

Кейра медленно повернула ключ. На последнем обороте замок обычно издавал оглушительный щелчок. Она закрыла дверь, стараясь не шуметь, и тихо, как кошка, прошла через коридор. В маленький кабинет сестры уже проник свет зари. На видном месте лежал конверт на имя Кейры с английским штемпелем. Сгорая от любопытства, она вскрыла конверт и вынула письмо, в котором ей сообщали, что, хотя она нарушила срок подачи документов, ее личное дело привлекло внимание членов отборочной комиссии. 28 числа текущего месяца ее ожидают в Лондоне, где она должна представить свои работы членам большого жюри Фонда Уолша.

— Что это за штука? — пробормотала она, засовывая письмо обратно в конверт.

В дверях появилась Жанна в ночной сорочке, с всклокоченными волосами. Она зевнула и потянулась:

— Как там Макс?

— Ты бы лучше легла, Жанна, еще совсем рано!

— Или поздно, это как посмотреть. Вечер удался?

— Нет, не очень.

— Тогда почему ты осталась у него на ночь?

— Я замерзла.

— Мерзкая зима!

— Ну ладно, Жанна, я пойду спать.

— У меня есть для тебя подарок.

— Подарок? — удивилась Кейра.

Жанна протянула сестре конверт.

— Что это?

— Открой — узнаешь.

Кейра обнаружила в конверте билет на поезд «Евростар» и оплаченный ордер на двухдневное проживание в отеле «Ридженси Инн».

— Это не четырехзвездочный отель, но он очарователен, Жером возил меня туда.

— И этот подарок связан с письмом, которое я только что прочла?

— Да, некоторым образом, но я решила продлить твое пребывание в Лондоне, чтобы ты могла насладиться городом. Тебе обязательно надо сходить в Музей естественной истории, новая галерея Тейт — волшебное зрелище, а еще ты должна сходить на бранч к Амулю, его ресторанчик находится на Формоза-стрит. Как мне там понравилось, так все мило, чудесная выпечка, салаты, цыпленок с лимоном…

— Жанна, сейчас шесть утра, цыпленок с лимоном — это, конечно, хорошо, но я не уверена, что…

— Ты мне скажешь спасибо или мне заставить тебя съесть этот билет?

— А ты тогда объясни мне, о чем идет речь в этом письме и что ты затеваешь за моей спиной, или я сама заставлю тебя съесть твой билет!

— Приготовь-ка мне чай и тартинку с медом! Это приказ. Я приду на кухню через пять минут. А пока что твоя старшая сестра намерена почистить зубы. Что стоишь? Пошевеливайся!

Кейра принесла на кухню приглашение Фонда Уолша и положила его на самое видное место, рядом с чашкой чая и поджаренной тартинкой.

— Должна же хоть одна из нас двоих верить в тебя! — проворчала Жанна, входя на кухню. — Я сделала то, что сделала бы ты, если бы ценила себя по заслугам. Порылась в Интернете и составила список организаций которые могли бы финансировать твои археологические изыскания. Должна сказать, их оказалось не так уж много. Даже в Брюссель обращаться бесполезно: придется два года жизни угробить на заполнение всяческих анкет и документов.

А в Европарламент ты писала, прося за свою младшую сестру?

— Я писала всем подряд! И вчера пришло это письмо. Не знаю, каков результат, положительный или отрицательный, но хотя бы взяли на себя труд ответить.

— Жанна!!!

— Ну да, я вскрыла конверт и потом опять его заклеила. Но после всех моих мучений, полагаю, я имела на это право. Это и меня тоже касается.

Какие материалы рассматривал Фонд, прежде чем принять решение?

— Зная тебя, я думаю, сейчас ты впадешь в истерику, но мне на это наплевать. Я всем посылала твою диссертацию. Она сохранилась у меня в компьютере, и очень кстати. Ты все равно ее напечатала, ведь так?

— Если я правильно понимаю, ты выдала себя за меня, разослала мою работу по всяким организациям и…

— И подарила тебе надежду в один прекрасный день вернуться в твою треклятую долину Омо! Ну что, будешь и дальше злиться?

Кейра встала и обняла Жанну:

— Я тебя обожаю! Ты королева зануд, ты упрямее осла, но ты моя сестра, и я не променяю тебя ни на какую другую сестру на свете.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — насмешливо спросила Жанна, вглядываясь в лицо сестры.

— Лучше не бывает!

Кейра присела за кухонный стол и в третий раз перечитала приглашение.

— Мне придется делать устный доклад! И что мне им говорить?

— Вот-вот, у тебя осталось мало времени, чтобы сочинить текст и выучить его наизусть. Надо не читать по бумажке, а смотреть членам комиссии прямо в глаза, иначе твои слова покажутся им неубедительными. Но ты справишься блестяще, я знаю.