Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне - Евгений Абросимов

57. «Я еду по русской равнине. На ней…»

Я еду по русской равнине. На нейСугробы снегов, караваны саней,Тяжелых ветров завыванье,Прямые столбов изваянья

Проехали малую станцию Вреду,Несет меня поезд вперед на восток.Глядишь, этак в лето расцветшее въедуИ встану, костлявый, его поперек.

Мои настроенья несвойственны югу,Они не менялись раз десять на дню.Я молодость нянчил под русскую вьюгу,Под русскую вьюгу ее схороню.

58. «Мы победим. Мои – слова…»

Мы победим. Мои – слова,Моя над миром синева,Мои – деревья и кусты,Мои – сомненья и мечты.

Пусть на дыбы встает земля,Вопит, и злобствует, и гонит –Меня к своим ногам не склонит,Как в бурю мачты корабля.

Я буду жить, как я хочу:Свободной птицею взлечу,Глазам открою высоту,В ногах травою прорасту,

В пустынях разольюсь водой,В морях затрепещу звездой,В горах дорогой пробегу.Я – человек, я – всё могу!

ЗАХАР ГОРОДИССКИЙ

Захар Городисский родился в 1923 году. В восемнадцать лет ушел на фронт, в августе 1943 года был тяжело ранен и скончался в полевом госпитале. Стихотворение «Если мне смерть повстречается близко…» было последним из всего написанного поэтом. Оно появилось в его блокноте за три дня до смерти.

59. Милая моя

Мы с тобою у реки,Только ты да я.Собираем васильки,Милая моя.

В волосах твоих цветы…Только ты да я…Весело смеешься ты,Милая моя.Никого – кругом лишь лес,Только ты да я…Слышен речки тихий плеск,Милая моя.Солнце путь свой совершит…Только ты да я…Отдохнем в лесной тиши,Милая моя.

Отдохнем – пойдем домой…Только ты да я…Мы счастливые с тобой,Милая моя.

60. «Здесь всё по-прежнему…»

Здесь всё по-прежнему:Смеющиеся лица…Жара и пыль… Красавцы тополя,А где-то там,На западной границе,Перемешались небо и земля…

61. «Серый пепел выжженных полей…»

Серый пепел выжженных полей,Камни разоренных деревень…Пни и угли – вместо тополей,Вместо солнца – сумрачная тень…

Здесь забыли отдых и покой,Здесь всё время в воздухе виситЧерный дым разрывов над рекой,Над густыми ветками ракит.

Здесь не знаю, что такое сон.Вверх взлетает рыхлая земля.Здесь огонь и смерть со всех сторонИ травой заросшие поля…

Ночью от ракет светло как днем,Днем темно от дымовых завес.Люди под губительным огнемРоют блиндажи, таскают лес.

Зорко смотрит часового глаз,Спорит с пулеметом пулемет.Все готовы к бою, каждый часЖдут приказа двинуться вперед!

62. «Если мне смерть повстречается близко…»

Если мне смерть повстречается близкоИ уложит с собою спать.Ты скажешь друзьям, что Захар ГородисскийВ боях не привык отступать.

Что он, нахлебавшись смертельного ветра,Упал не назад, а вперед,Чтоб лишних сто семьдесят два сантиметраВошли в завоеванный счет.

ВЛАДИСЛАВ ЗАНАДВОРОВ

Владислав Леонидович Занадворов родился в 15 сентября 1914 году в Перми в семье инженера-строителя. В 1929 году он окончил в Свердловске школу-восьмилетку и поступил в геологоразведочный техникум, после второго курса уехал в Ленинград, где стал работать в геологоразведочном тресте. В 1933-1934 годах Занадворов участвует в экспедициях на Кольском полуострове, за Полярным кругом, в Казахстане. В 1935 году Занадворов поступил на геологический факультет Свердловского университета. В 1938 году он переезжает в Пермь, где в 1940-м с отличием оканчивает университет и уезжает на работу в город Верх-Нейвинск Свердловской области.

Впервые стихотворения Занадворова появились в печати в журналах Свердловска («Штурм») и Москвы («Комбайн») в 1932 году. В Ленинграде он входил в кружок молодых писателей при журнале «Резец», в этом издании публиковались его произведения. Многие стихи и рассказы Занадворова были посвящены труду геологов, об этом и повесть «Медная гора», вышедшая в 1936 году отдельной книгой. В 1941 году в Перми увидел свет первый сборник его стихов – «Простор».

В феврале 1942 года Занадворов был призван в Красную Армию, в июне закончил военную школу. В звании лейтенанта командовал подразделением минометчиков. Участник Сталинградской битвы, Владислав Занадворов геройски погиб 28 ноября 1942 года в бою у деревни Русаково Ростовской области. Похоронен в братской могиле в станице Чернышевской.

63. Родина

Вот она – лесная родина:Над рекой падучая гроза,Наливная черная смородина,Черная, как девичьи глаза.

А в лесах, за горными вершинами,Травы стынут в утренней росе,И березы с лопнувшими жиламиПадают, подвластные грозе.

И навек плененная просторами,Выбегает узкая тропа.Дальнее село за косогорами,В воздухе повисли ястреба.

И потайно за густыми травамиСказывали парням молодым,Как по Волге с Емельяном плавали,Жили с атаманом Золотым.

Над крестами, над моими предками,Над крутыми строками стихаСнова машет огненными веткамиДикая заречная ольха.

И хоть сколько бы дорог ни пройдено,Ни отмерено далеких верст –Хлебом-солью повстречает родина,Улыбнется тысячами звезд.

А меж гор, что с тучами обвенчаны,Кама силу пробует свою.Я ни друга, ни отца, ни женщиныНе любил, как родину мою.

64. «Я искал тебя у вод падучих…»

Я искал тебя у вод падучихНа далекой родине ветров,У гнездящихся на снежных кручахБелокрылых северных бродов.

Узнавал я по примятым травам,По следам, оставленным в росе,По каким тяжелым переправамТы прошла в девической красе.

И кочевника с оленьим стадомВ полдень настигал я на тропе,С ним делился крепким самосадом,Спрашивал всю правду о тебе.

И скитался вновь, чтоб тем же летом,В горе, в одиночестве, в тоске,Радом с маленьким девичьим следомСлед мужской увидеть на песке;

Чтобы за полночь простой охотник,На медведя ладя самострел,О тебе сказал бы неохотно,На меня б спокойно посмотрел;

Чтоб я понял ночью равнодушной,Как дымятся горы впереди,Что тебя разыскивать не нужно,Если ты стучишь в моей груди!

65. Шлем

В той комнате, где матьПроводит много дней,Стоит железная кроватьИ шлем висит над ней.

Висит он с выцветшей звездой,Чуть разошелся в швах,Он материнскою рукойЗаштопан в двух местах.

Немало лет, за годом год,Он бережно храним, —Она и пыль с него смахнет,И загрустит над ним.

И встанут в памяти те дни,Тот легендарный год,Когда походные огниПылали у ворот.

Он вскоре выцвел на ветру,До нитки пропотел:Отец из шлема пил в жаруИ шлемом уши грел.

Отец за озером Ит-КульЗакончил трудный путь —Пробила шлем одна из пуль,Вошла другая в грудь.

А мать с любовью и тоскойВ те дни ласкала насИ шлем дрожащею рукойЧинила первый раз.

Мы по нему прочли стократПреданья бранных дел…Настало время — старший братОтцовский шлем надел

Он честь отца хранить везде,Прощаясь, клятву дал…На Заозерной высотеОн смертью храбрых пал.

Его друзья, где он лежал,Пробитый шлем нашли…В сведенных смертью пальцах сжалОн горсть родной земли.

И снится матери во сне,Что с нею сын опять.Но шлем, висящий на стене,Сама зашила мать.

Она к нему в теченье дняПодходит много раз.Потом, задумавшись, с меняНе сводит долго глаз.

О мать родная! Ведь и мне,Как брату и отцу,Не раз испытанный в войне,Придется шлем к лицу!

И потому, что мне всегдаПростор отчизны мил,Не опозорю никогдаЯ славу двух могил!

А коль со знаменем в рукахМеня убьют враги,Ты шлем, зашитый в трех местах,Для внуков сбереги.

66. Щит