Все и немного больше - Жаклин Брискин

— Не было парашюта? — шепотом спросила Мэрилин.

— Экипаж самолета состоял из трех человек… У них не было парашютов… Линк погиб…

Мэрилин почувствовала, что сердце у нее останавливается, в ушах шумит — точно так, как это было вчера в школьном коридоре. Я не должна упасть в обморок, сказала она себе, прижимая к груди шкатулку. Она напряглась, словно готовясь к физической схватке, и заставила себя выбросить из головы то, что сейчас сказала ей Би-Джей. У нее будет еще целая жизнь для того, чтобы оплакивать Линка, а для того, чтобы спасти его ребенка, у нее всего несколько минут.

— Говорят, что мы все-таки разбомбили этот транспорт, — добавила Би-Джей.

Мэрилин разрыдалась.

Би-Джей, хотя и не знала всей подноготной взаимоотношений Мэрилин и Линка, слышала, как с красивых губ подруги сорвалось признание в любви к брату, и поскольку Мэрилин Уэйс была своего рода знаменитостью в школе, это придавало ее увлечению особую значительность.

Она протянула к Мэрилин пухлые, скрытые под черным крепом руки. Две девушки — одна плотная и невысокая, вторая хрупкая и стройная — прижались друг к другу в скорбном объятии.

Некоторое время они плакали, затем отпрянули друг от друга.

— Почему ты решила, что это прием? — Би-Джей высморкала нос. — На поминки собрался цвет Беверли Хиллз… Здесь уже были руководители трех крупнейших студий… Проходи.

В задней части дома находилась обшитая панелями комната для игры в карты, здесь стояли четыре массивных стола, обитых зелено-бежевым сукном, вокруг которых располагались кресла в вельветовых чехлах. Чернокожий бармен в темно-бордовом пиджаке подавал напитки группе уже основательно подвыпивших и шумных мужчин, толпившихся возле украшенной резьбой стойки бара. За этой комнатой виднелась застекленная терраса, уставленная корзинами и горшками с цветами, там же находился овальный плавательный бассейн. Шикарно одетые загорелые мужчины и женщины беседовали с бокалами в руках. Неужели это действительно Эдвард Г. Робинсон, а вон та рыжеволосая женщина — Гриэр Гарсон? Или это просто кто-то очень похожий на нее? А вон тот высокий красивый морской офицер — неужели это Кларк Гейбл? Би-Джей, лавируя в гудящей толпе («…я использую для этого передвижку», «…купила столовое серебро у Портера Бланкарда…», «…остановился в Лондоне…»), подвела ее к креслу.

В нем сидела миниатюрная женщина с редкими крашеными белокурыми волосами.

— Мама, — сказала Би-Джей, — я хочу представить тебе свою очень хорошую подругу Мэрилин Уэйс.

— Миссис Ферно, — проговорила, проглотив подступивший к горлу комок, Мэрилин, — я так сожалею…

— Благодарю вас, дорогая, — поспешно сказала миссис Ферно, словно боясь, что выражение сочувствия лишит ее самообладания. — Очень любезно с вашей стороны прийти.

— Мы очень хорошие друзья, — пояснила Би-Джей.

— Люди такие славные, — сказала миссис Ферно. — Почему ты не предложишь своей подруге что-либо выпить? — Кока-колу? Имбирный эль?

В стакане с надписью на иврите горела свеча. Поймав взгляд Мэрилин, Би-Джей с вызывающей резкостью сказала:

— Это от еврейской стороны.

Мэрилин спокойно относилась к рассказам Линка о своих еврейских родственниках, но Би-Джей никогда об этом не упоминала.

— Эта свеча приносит утешение бабушке, я уверена, что Эмма понимает, — сказала миссис Ферно, переплетя свои костлявые пальцы с пухлыми пальцами дочери. — Би-Джей, дорогая, ты помнишь миссис Харпер?

Би-Джей заговорила с дамой из окружения миссис Ферно. Мэрилин села, неловко держа на коленях шкатулку.

Рядом с ней оказалась маленькая женщина с морщинистым лицом и светлыми крашеными волосами. Она повернулась и посмотрела на Мэрилин.

— Значит, вы, милая красивая девушка, подруга Би-Джей? — спросила она довольно жизнерадостно.

— Да…

— Значит, вы единственная из здесь присутствующих, кто не знал Линкольна, и тем не менее вы не можете сдержать слез?

Мэрилин не сообразила, что плачет. Пожилая дама подала ей скомканный влажный носовой платок.

— Если не возражаете, уже использованный платок.

— Ничего, благодарю вас.

— Они переживают, вы не думайте, что они не переживают. Но они делают это по-другому, вот и все.

— Я понимаю…

Глаза пожилой женщины наполнились слезами.

— Объясните мне, что хочет сказать Бог, когда допускает гибель таких вот мальчиков… Выпускник привилегированного колледжа… Перед ним открывались такие перспективы… Такой порядочный славный мальчик и человек.

При этих словах Би-Джей сделала попытку покинуть окружение матери.

— Это бабушка, миссис Лоттман… Это Мэрилин Уэйс, — торопливо проговорила Би-Джей. — Пойдем, Мэрилин, тебе нужно поесть.

— Поесть?

— Да, сейчас время завтрака. Здесь тонны всякой еды.

— Мне нужно поговорить с твоим отцом.

— Отец пьян в стельку.

— Я хотела сказать ему… как я потрясена… — Мэрилин вытерла глаза.

Би-Джей мысленно признала за подругой права овдовевшей Джульетты.

— Пошли, — сказала она и потащила ее в комнату для игры в карты, к бару, где группа пьяных мужчин шумно спорила о Рузвельте и необходимости открытия второго фронта.

Би-Джей дождалась паузы и положила ладонь на руку самого крупного и самого шумного из собеседников.

На нем были яркая спортивная рубашка и белые парусиновые брюки. Трудно было усомниться в том, что это отец Би-Джей. Под сильно загорелым лбом, между густыми, кустистыми бровями торчал костлявый мыс носа, который унаследовали оба его ребенка. Его продолговатые глаза — еще один характерный генетический признак — были налиты кровью и казались откровенно злыми.

— Как моя Би-Джей? — спросил он. — Вы все ее знаете?

— Знаю ли я Би-Джей? — возмутился мужчина с красным лицом. Амплитуда его раскачиваний была весьма угрожающей. — Да ты все позабыл к чертовой матери! Я ее крестный отец!

— А, ну да… Би-Джей, чем могу тебе помочь? — Он говорил громко, голос вырывался из его необъятной груди и гудел, словно колокол.

— Ты можешь уделить мне несколько секунд?

— Ну, само собой. — Он вытянул руку в сторону друзей. — Надо поговорить с моей Би-Джей. — Обняв ее за плечи, он открыл дверь слева от бара. Мэрилин последовала за ними.

Они вошли в средних размеров комнату, которая казалась просторнее из-за того, что не была заставлена мебелью. Вся обстановка состояла из кресла, старинного письменного стола, на котором громоздилась очень старая пишущая машинка, и потрепанного, продавленного дивана. Поистине спартанский дух царил в этом штабе простоты в центре роскошного особняка в стиле эпохи Тюдоров.