Пять лет спустя. Часть 3 - Сергей Александрович Богдашов

class="p1"> — Всего лишь, что она уже не так эффективна, как бы могла быть, — не повёлся я на его суровый тон, — Персы тоже считали, что у них прямо таки армия — армия. Да, на фоне кочевников они выглядели отлично, и даже дружину князя Гончарова могли бы заставить отступить с тяжёлыми потерями, но против боевой звезды, в которую входили архимаги, они оказались неэффективны. И это — факт, — без лишней стеснительности забил я конкретный гвоздь, не позволяющий больше попусту играть словами и отвлекаться на демагогию.

— А если опять заговор?

— Службу князя Обдорина давно пора увеличивать, и тоже, как бы не вдвое.

— О,как! Вы же друг друга вроде не особо любите?

— Я своих жён люблю и детей. Обдорин не из их числа, но он на своём месте и верен.

— Этого у него не отнять... А какой смысл сокращать армию и увеличивать службу безопасности?

— Сокращать будете тысячами, а увеличивать десятками, ну, или сотнями, но всё равно выгода очевидна.

— Обычно князья в разговорах со мной свою выгоду предполагают, а ты у нас в бессребреники записался?

— Отчего же... Мне богатая держава интересна, с мощной промышленностью и образованными людьми. Планов — море, но за что не схвачусь — везде сплошной дефицит. Надоело — жуть как. А страна в это время кормит, поит и одевает тысячи солдат, которые на триста метров в головную фигуру на мишенях с десяти выстрелов ни разу не попадают. Потому что стреляют редко, три — четыре раза в год по десять патронов на морду лица. Зато шагистику знают отлично, чтобы генералов на парадах бравым видом радовать. Вот и получается, что вроде бы и армия есть, а реальная эффективность у неё не высока.

— Ишь, разошёлся... — покачал головой государь, когда меня и правда понесло, — Но вопрос ты хороший поднял. Очень своевременный. Подумаем...

Глава 29

Глава 29

На моём новом планшете есть одна секретная схема, состоящая из сотен разноцветных кружочков, квадратиков, треугольников и ромбиков. Все они означают Кланы, значимые Рода, контролируемые ими предприятия, банки и транспортную логистику. Каждый из значков интерактивен. Стоит по нему щёлкнуть, и вывалится справка.

Очень удобная штука получилась, хоть и приходится раз в неделю её обновлять.

Этим вопросом занимается отдел аналитики. Зато всегда можно посмотреть, чем дышит тот или иной Клан и какими активами он располагает.

Заодно и цвета дают много информации. Кто обозначен красным — это, понятное дело те, кто на меня зуб точит. Желтые — скорее примкнут к моим противникам, чем ко мне. Синие — нейтралы, но их не так уж и много. Зелёные — друзья.

Такая вот княжеская палитра получилась и что характерно, зелёный цвет на общей картине не преобладает, собственно, как и красный. Оно и понятно. Империя у нас занимает огромную территорию. Места всем хватает. Если не лезть в столицу и не пытаться проникнуть в ряды придворных, то можно всю жизнь прожить спокойно, занимаясь где-нибудь на Урале или в Сибири исключительно своими делами.

Иногда я таким людям завидую. Живёт себе боярин в каком-нибудь Тобольске и бед не знает. Вдали от столичной суеты, интриг и политики.

Взять к примеру тех же новосибирцев, моих акционеров на заводе искусственных алмазов. Они отлично устроились. Денег, более чем достаточно. Хватает и на капризы, и на дорогие путешествия. Опять же, работают они посменно, проводя на самом заводе зачастую всего лишь два с половиной месяца в году. Если сравнивать их жизнь с моим графиком, то я сам себе порой не могу ответить на вопрос — а зачем я живу? Для того, чтобы вкалывать, как проклятый, и просыпаясь, по ночам думать, откуда мне ещё неприятностей ждать и каких?

В этот раз вроде бы всё обошлось. Собранный было против меня картель почти развалился. Понятное дело, не без моей помощи. Осталось несколько персоналий, которые не ровно дышат в мою сторону, и даже если бы мне хотелось сказать, что особого значения они не имеют, то вот никак не получается.

Пожалуй, лидером моего "чёрного списка" является Альфонс Фомич Поклевский-Козелл. Человек очень богатый и влиятельный. Водочный король Империи и несгибаемый католик. Предприниматель, судовладелец, статский советник, золотопромышленник и меценат. В Союзе промышленников он играет далеко не последнюю скрипку и вполне заслуженно. Один только перечень его заводов и фабрик почти две страницы занимает. По некоторым сведениям, которые к нам пришли через третьи руки, ещё в недавнем прошлом Поклевский был ярым сторонником Саввы Морозова в вопросе его подковёрной борьбы с властью Одарённых.

Если разобраться, то и Савва, и Альфонс — очень умные и интеллигентные люди, сумевшие достичь выдающихся успехов за одно поколение. Казалось бы, что мне с ними делить? Нам дружить надо и всячески содействовать друг другу к взаимной выгоде.

Но, нет. Непреодолимой стеной между нами стоит магия.

Отчего-то неодарённые вбили себе в голову, что маги им жизни не дают, занимая все ключевые позиции во властных структурах.

Вопрос этот не нов. Его годами муссируют в тех же газетах и журналах, подавая информацию под разными соусами, но сводя всё к тому, что Одарённых надо ограничивать, а то и вообще отодвигать ото всюду, откуда только можно.

Ещё не так давно, лет пять — шесть назад, на пике этой шумихи, мы столкнулись лбами с Морозовым. И не с одним Саввой, а со всем их семейством. Закончилось оно тогда для них не лучшим образом. Я никак не ожидал, что последователи его движения будут изменяться и мутировать, находя каждый следующий раз новые формы для решения своих старых задач.

Отчего-то так вышло, что именно я сегодня являюсь признанным знаменем Одарённых. Впрочем — это не удивительно. Глава Совета архимагов, владелец крупнейшего техномагического центра, военачальник, достигший многих уникальных побед с помощью магии и магов.

Но гораздо большую роль играют те же бытовые маготехнические вещи, которые год от года становятся всё лучше и доступней. И тут я даже представить себе не могу, как качнётся в нашу сторону маятник народных симпатий, когда в свободном доступе появятся лечебные артефакты, и доктора зачастую будут их назначать, вместо дорогих лекарств и сложных процедур.

Когда я дошёл до этой светлой мысли, то тут же