Библиотечка журнала «Милиция» № 4 (1997) - Владимир Першанин

— Похож на блатного? — подмигнул прапорщик Амелину.

— Похож.

— Ну вот, будем считать, что это мой имидж. Слово такое модное, слыхал?

— Слыхал. Блатной водитель и начальник нефтеразведочной партии. Маскировка на высшем уровне.

Вездеход, с хрустом подминая полынь, подъехал к чабану. Это был еще крепкий старик в лохматой пастушьей бурке и высокой каракулевой папахе на голове.

— Салам алейкум! — поздоровался Амелин.

— Салам алейкум! — спрыгнул следом Ступников.

— Алейкум ассалам, — неторопливо отозвался старик.

Поговорили о погоде, о предстоящей зиме. Согласились, что холода в этом году ударили рановато. Но овцы откормились за лето неплохо, хотя с зерном, как обычно, тяжело.

— Вы хозяин? — Амелин кивнул в сторону фермы.

— Можно сказать, что я.

— Водой не выручите? Нам хотя бы литров десять-пятнадцать.

— Почему не выручить хороших людей? Правда, в доме никого нет. Племянник уехал в поселок. Но под навесом увидите бетонный бассейн, набирайте, сколько надо.

— Поблизости еще фермы есть?

— Есть. Какая вам нужна?

Старик говорил с характерным местным акцентом, четко произнося слова. У него была седая коротко стриженная борода. Зеленоватые узкие глаза смотрели на Амелина внимательно и оценивающе.

— Чего остальные в будке сидят? Пусть вылезают, разомнут ноги.

— Спешим. Воды зальем и поехали дальше. Ближняя к вам ферма в какой стороне?

— Кого-нибудь ищете?

— Хотим закупить мяса.

— Покупай у меня. Бараны жирные и цены не выше, чем у других.

— Нам много надо.

— Я вам много и продам.

— Почем продаете?

— Хорошего валуха отдам за двести пятьдесят тысяч дирхемов. Будете брать десяток или больше, уступлю по двести двадцать…

Цена действительно была невелика. Но старик Амелину не нравился. Он словно ощупывал его и Ступникова, поглядывая в окна автомобильной будки, где виднелись головы остальных бойцов. Впрочем, это могло быть обычным любопытством.

— Вы с Сарыжакской нефтяной вышки, — не то утверждая, не то спрашивая, проговорил чабан.

Амелин слышал название поселка, но не знал, имелась ли там вышка или нет.

— Нет, мы из-под Чемкара.

— Далеко забрались…

— Это разве далеко? — засмеялся Ступников. — По семьсот верст, бывает, за один рейс отматываешь.

— Так в какой стороне ближайшая точка? — снова спросил Амелин.

— У меня баранов покупайте, — упрямо повторил старик. — А точка вон там!

Он показал плеткой в сторону юга. Сергей подумал, что барана у старика купить надо. Пока будет резать и освежевывать, может, что интересного расскажет.

— Давай, режь, — махнул рукой Амелин. — Двести пятьдесят тысяч даю и водкой угощу. Ребята, выходите!

Сергей открыл дверь будки, откуда по одному стали выпрыгивать остальные. Старик с помощью Ступникова быстро освежевал барана. Тушу положили на шкуру, просохнуть. От водки чабан не отказался. Выпил две стопки, потом закурил глиняную трубку, набив ее крепким листовым табаком.

— Работников не держите, дедушка?

— Нет. С племянником управляюсь. В сакман жена и дети помогают.

— А другие хозяева работников держат?

— Кто держит, а кто и нет.

— Русские небось на хозяев работают?

— Есть и русские, есть и таджики. И афганцы есть. Всякий народ… А вы кого-нибудь ищете?

— Мы нефть ищем, — наливая себе и старику водки, ответил Сергей. — У нашего водителя двоюродный брат запил, с женой поругался и из дому ушел. Говорят, где-то в этих краях бичует.

Старик выпил водку, отломил кусочек лепешки и, прожевав его, снова взялся за трубку.

— Пустыня большая. Почему думаешь, что здесь?

— Люди сказали.

— Как зовут брата?

— Владимир. Володька…

Чабан немного подумал, наморщил лоб, что-то вспоминая. Выбил о каблук потухшую трубку.

— В Джусалы русские есть. Двое или трое у хозяев работают. Поезжайте, поспрашивайте.

Разговор со стариком ничего не дал. На ферме набрали канистру воды и двинулись дальше по слабо накатанной колее, держась в сторону юга. Если чабан не обманывал, дорога должна была привести к следующей точке.

Небо затянуло серой слоистой пеленой. Зимний тусклый день превратился в сумерки. Колея пошла через замерзшие песчаные, с вкраплением глины холмы. Здесь и остановились перекусить.

— Старик мне не понравился, — сказал Сергей. — Весь себе на уме, каждого с ног до головы обшарил.

— Здорово наша компания на нефтяников похожа! — фыркнул Морозов. — На меня да на Колю Юрченко посмотри, сразу поймешь, кто такие.

— Среди нефтяников, конечно, тоже есть крепкие ребята, но долго наш спектакль не продлится. Дед сегодня же вечером расскажет своему племяннику, а там слух и до Джусалы дойдет.

— Нам бы взять «языка», кого-нибудь из боевиков…

— Вариант может не сработать. Попадется такой, что ни хрена не знает. Просто мальчишка с автоматом. Куда его потом девать? Решим, наверное, так. Приблизимся на предел видимости к Джусалы. С вечера до утра наблюдаем в приборы ночного видения за кишлаком. Если сумеем, попробуем взять кого-то из боевиков живьем. Если нет, утром оставляем засаду на дороге, а машину отгоним в барханы.

Через час езды увидели с бугра в сгущавшихся сумерках кишлак. С полсотни домов с плоскими крышами и высокими глиняными дувалами, небольшой пруд на окраине, водонапорная башня, несколько кошар для овец. В центре кишлака, на площади, Амелин разглядел бронетранспортер. Над одним из домов висел зеленый флаг оппозиции.

Дождавшись наступления темноты, подъехали к дороге, соединяющей Уймон и Джусалы. Машин почти не было. С вечера прошел бензовоз, ГАЗ-51, двухместный «Москвич-фургон» и «Нива» с несколькими мужчинами в салоне. Были ли они вооружены, разглядеть не удалось.

До трех часов ночи дорога оставалась пустынной. В кишлаке тоже не было заметно особой оживленности. Электричества не было, а тусклый свет керосиновых ламп часам к десяти вечера погас во всех окнах. Вяло перебрехивались собаки, лаять было не на кого — чужих в кишлаке не водилось.

И тем не менее это было гнездо боевиков, готовое по своим отработанным схемам мгновенно поднять по тревоге сотни вооруженных людей со всей округи. Сюда не рисковали заезжать полицейские патрули, а официальные власти делали вид, что ничего не замечают.

— Мне кажется, Абазова в Джусалы нет, — ежась от холода, сказал Ступников.

Двигатель не включали, в кабине вездехода стояла нулевая температура. И он, и Амелин сидели, закутавшись в полушубки, по очереди наблюдая за дорогой и кишлаком.

— Морозов, как у тебя дела? — вызвал по рации своего заместителя Амелин.

— Полностью оправдываю фамилию, — лязгнул зубами капитан. — Окоченел, как колода. И твой Иванов тоже.

— Ничего интересного не видели?

— Пусто. Все спят.

— Снимайтесь.

— Есть, — весело отозвался Морозов.

Через четверть часа, когда пришли Морозов и Иванов, а Ступников уже прогревал мотор, вдалеке показался свет фар. Амелин дотронулся рукой до плеча прапорщика.

— Выключай зажигание!

На большой скорости шли три машины. На передней были установлены фароискатели, освещавшие обочины дороги.

— Мощные лампочки, — пробормотал Ступников. — Галогеновые.

И Амелин, и Ступников, и втиснувшийся между ними в надежде согреться Морозов одновременно подумали об одном и том же: бежать уже поздно, и, если луч высветит их вездеход, им не уйти. Три машины, мчавшиеся среди ночи на полной скорости, наверняка принадлежали боевикам.

— А если полиция или военные? — предположил Морозов.

— Вряд ли, — покачал головой Сергей. — Они так не гоняют. Осторожно ездят, я уже насмотрелся. Даже если военные, нам от этого не легче — солдаты в здешних краях лупят из всех стволов, а уж потом спрашивают документы.

До головной машины оставалось метров четыреста.

— Пронесет, пронесет, — одними губами, почти неслышно, бормотал Морозов.

Амелин обернулся к окну, ведущему в будку. Там торчали головы Сани Кошелева и Жени Иванова. Юрченко со своими мощными плечами между ними не поместился.

— Женя, бери «Тигра», заряжай магазин бронебойно-зажигательными. Если нас заметят, по моей команде три выстрела в каждую машину. Быстро, но не торопясь, по три пульки в моторы. Саня, ты его подстраховываешь. Тоже по три выстрела слева направо. Только одиночными! Ложитесь левее машины, как отстреляетесь, прыжком в будку и ходу!

Иванов и Кошелев залегли в тридцати метрах от вездехода.

Головной автомобиль боевиков, это был УАЗ-462, почти поравнялся с вездеходом — белый галогенный пучок метнулся по верхушкам барханов, на долю секунды высветил вездеход и стремительно поскакал дальше в сторону кишлака. Вторая машина была «Нива», колонну замыкал ГАЗ-53 с тяжелым пулеметом, торчавшим над кабиной.