Риск - Джоан Вулф

— Вы и Маршу тоже написали, что сожгли досье?

— Да, — почти беззвучно прошептала я.

Он выругался. Я ошарашенно заморгала. Потом гордо приподняла подбородок.

— По-моему, вы делаете из мухи слона, — сказала я. — Пройдет время, и все они убедятся, что я не требую от них денег в награду за свое молчание, и успокоятся.

— А если они вычислят, что вы пытались шантажировать меня? Такого вы не допускаете? — спросил он. — Как вы сами же заметили, у вашего отца не было никаких причин назначать меня вашим опекуном. Об этом уже поползли слухи — поэтому-то я и сказал вам вчера, что нам не следует вместе выходить на террасу. Если в свете решат, что вы моя любовница, вашей репутации конец.

Я в ужасе уставилась на него:

— Ваша любовница?! Но как такое может быть?

— А вот так — на большее у них фантазии не хватает, — ответил он. — Да к тому же, мисс Ньюбери, простите за откровенность, но моя собственная репутация далеко не безупречна.

Говоря это, он смотрел прямо перед собой, куда-то между ушей Изабеллы. Я взглянула на его твердый, жесткий профиль и подумала, что он, наверное, самый одинокий на свете человек, — так мне показалось в эту минуту.

Мы вернулись на Гросвенор-сквер в половине девятого, и к тому времени я ужасно проголодалась. В столовой еще не было прибрано после вчерашнего вечера, и лорд Уинтердейл приказал принести завтрак в библиотеку. Затем после некоторого колебания пригласил и меня составить ему компанию.

Лакей установил перед камином диванный столик, а второй лакей принес поднос с яичницей, свиными отбивными, булочками, горячим шоколадом и кофе. Я взяла себе яичницу и шоколад, а лорд Уинтердейл — две отбивные и кофе.

Мы завтракали в полном молчании. Наконец, вытерев губы салфеткой, я с сожалением заметила:

— За эти два дня я съела столько — страшно подумать! Сначала обед, потом все эти пирожки с омарами, а теперь яичница. Если так будет продолжаться, я разжирею, как хрюшка.

На самом деле я стройна, как тростинка, — просто напрашивалась на комплимент. Но комплимента не последовало.

— Да, в городе дамам труднее следить за фигурой, чем в провинции, на лоне природы, — сказал лорд Уинтердейл. — Мужчины могут упражняться в боксерском зале для джентльменов «Джексоне» или в фехтовальном клубе «Анджелос», а женщинам остается только разъезжать по магазинам. — Он слегка приподнял черную бровь. — И в этом вы преуспели.

Как видно, на комплименты от его светлости рассчитывать не придется.

— Обещаю вам, милорд, что сделаю все возможное, чтобы не злоупотреблять вашим гостеприимством. Вчера на балу я танцевала со многими молодыми людьми, и кое-кто из них намеревается нанести мне сегодня визит.

— Да, я заметил, что вы пользовались успехом, — небрежно промолвил он. — Чего нельзя сказать о Кэтрин.

Я нахмурилась.

— Это правда? Я искала ее перед ужином, но ее нигде не было видно.

— Она сидела вместе с престарелыми леди, — ответил на это лорд Уинтердейл. Лицо его было непроницаемо.

— О, бедняжка Кэтрин, — воскликнула я. — Леди Уинтердейл будет в ярости.

— Думаю, что да, — с удовлетворением отметил он, и я бросила на него сердитый взгляд.

— Если Кэтрин не танцевала, то почему вы сами не представили ей кого-нибудь из партнеров? — спросила я. — Вы ведь всех знаете. Вам следовало сделать так, чтобы у Кэтрин были кавалеры.

— Это забота ее матери. В мои обязанности как хозяина дома входило беседовать с гостями и танцевать с вдовушками. Что я и проделал со всей добросовестностью, мисс Ньюбери. И уверяю вас, задача была не из легких.

Я упрямо продолжала:

— У вас не заняло бы много времени, если бы вы соблаговолили представить своих друзей Кэтрин.

— Но вам же я не представлял джентльменов — вы и сами управились, — возразил он на это.

— Кэтрин в отличие от меня застенчива. Ей нужна помощь. — Я гневно сверкнула на него глазами. — Вы бросили ее, потому что хотели насолить леди Уинтердейл, ведь так? Потому-то вы и уговорили ее вывозить меня вместе с Кэтрин — вы знали, что она будет в бешенстве, когда никому не известная провинциалка затмит ее дочь! — Я вскочила на ноги и продолжила, стараясь вложить в свой взгляд весь бушевавший во мне гнев:

— Это так? Отвечайте же!

Он посмотрел на меня — глаза безмятежны, как летнее небо, лицо по-прежнему непроницаемо.

— Так вы хотите, чтобы я снова отправил вас в деревню? — спокойно осведомился он. — Что ж, я готов это сделать, если таково ваше желание.

В данный момент мне больше всего хотелось залепить ему пощечину, но я сдержалась.

— Вы просто мерзавец! — сказала я и чинно выплыла из комнаты.

Вы просто мерзавец!

Довольно странные слова, если учесть, что их произносит шантажистка, обращаясь к своей жертве. Но ведь мне и впрямь так казалось. Он использовал меня в собственных низких целях, чтобы взбесить и унизить свою тетушку. Откровенно говоря, на леди Уинтердейл мне было наплевать, но Кэтрин было жаль.

Я поднялась по лестнице и постучала к ней в комнату. Услышав голос Кэтрин, предлагавшей мне войти, я робко протиснулась в дверь.

— Доброе утро, — сказала я. — Ты уже отдохнула после вчерашнего бала?

Кэтрин, без очков, сидела в постели и пила горячий шоколад. Ее каштановые кудри были заплетены в косу. Выглядела она прелестно.

От этих ужасных локонов, которые заставляет ее носить леди Уинтердейл, необходимо избавиться, подумала я.

— Садись, Джорджи, — предложила Кэтрин, указывая на кровать. Я присела на краешек постели и с беспокойством вгляделась в ее лицо, ища в нем признаки дурного настроения.

Но она была такой же, как всегда.

— Ты хорошо повеселилась на вчерашнем балу? — осторожно осведомилась я. — Я искала тебя, когда пришло время ужинать, но не нашла.

— Наверное, я вошла в столовую раньше тебя, — сказала Кэтрин. — Мама заставила сына одного из своих друзей сопровождать меня. И мы очень скоро вышли оттуда.

Она произнесла все это покорным, но отнюдь не обиженным тоном, а потом спросила:

— А ты, Джорджи, хорошо провела время?

— О, чудесно! — искренне ответила я. — Но ведь мне нравятся праздники, а тебе нет.

— Да, правда, — призналась Кэтрин. — Даже если бы я пользовалась таким успехом, как ты, мне бы они все равно не нравились. Я не люблю разговаривать с незнакомыми. Какой в этом смысл?

Я улыбнулась.

— Знаю, тебе больше нравится играть на фортепиано, чем посещать балы.

— Да, это так, — вздохнула она. Я добавила уже без улыбки:

— И все-таки лорд Уинтердейл должен был устроить так, чтобы ты танцевала все танцы, — это же твой первый бал.