За пещерным человеком - Карел Скленарж

Утверждать, что Дордонь — центр палеолитического искусства, — не будет ли это несправедливо по отношению к живописным северным предгориям Пиренеев? Ведь тамошние пещеры не только сумели привлечь интерес всего ученого мира: в здешнем крае они далеко не единственные.

Взять хотя бы Нио, пещеру неподалеку от города Тараскона в провинции Арьеж. Уже начиная с XVII в. проводники водили туда экскурсантов с соседнего Уссат, которые не страшились трехкилометрового пути по крутым тропинкам между скалами в стремлении увековечить свое имя на стенах пещеры — в ущерб прекрасным палеолитическим росписям. Но только майор Моллард, составивший в 1906 г. по личной инициативе план этой пещеры, обратил внимание на изображения животных в одном из ее прекраснейших залов, названном позднее по цвету росписей Черным салоном. И снова речь шла о святилище мадленских охотников глубоко под землей. Почти в 600 м от входа, преодолев бывшие озерца, посетитель натыкался на первый рисунок — пока это были лишь черные геометрические фигуры, вероятно, указующие путнику дорогу. Конечно, не как какие-то «дорожные знаки», а как элемент, определяющий назначение отдельных частей пещеры и придававший что-то человеческое долгому пути через нее. В конце пути ожидал Черный салон с изображениями бизонов и других животных, что дало основание аббату Брейлю отнести пещеру Нио к числу «шести гигантов палеолитического искусства». Набор зверей примечателен тем, что здесь уже не встречается северный олень, но зато есть олень обыкновенный: это свидетельствует о сравнительно молодом возрасте святилища, расписанном, по-видимому, в самом конце палеолита, во время, переходное к голоцену.

Богата эта пещера и следами человека — их тут было обнаружено около 500. Некоторые из них, в частности в Черном салоне, были уничтожены первыми разведчиками. Позднее следы человека были найдены и в других частях пещеры, и самыми прекрасными могут считаться те, что были оставлены тремя палеолитическими детьми, шлепавшими когда-то по сырому песку вдоль стены.

Замаранные стены с выцарапанными на них надписями, испорченные рисунки и гравюры, сохранявшиеся в глине… Не только все это, но и увеличение содержания углекислого газа, вызывающее обрастание стен пещеры водорослями, колебания температуры и влажности, искусственное освещение и блеск фотовспышек — все соединяется в губительном воздействии на бесценные сокровища подземных святилищ, несмотря на то что отдельные помещения располагаются даже в полутора километрах от входа. Лаборатория, устроенная в привходовой части распоряжением министерства культуры и местных властей, осуществляет долговременные исследования, и, кто знает, может быть, здесь удастся избежать того, что случилось в пещере Ляско, которую пришлось закрыть для туристов.

По счастью, число открытий такого рода растет. Постоянно находят что-то новое. Доказательством служит хотя бы пещера Монтеспан с ее первой и до сих пор единственной монументальной пластикой — настоящей палеолитической скульптурой (и опять-таки в краю у подножия Пиренеев).

Имя Норберта Кастере известно не только среди спелеологов, но и среди археологов. Однако в 1922 г. носитель этого имени был еще молод и обладал лишь небольшим опытом подземных исследований. Тем легче оценить то, что он сумел совершить.

Внимание Кастере во время его исследований пиренейских пещер привлекло исчезновение речки Унато — притока реки Гаронны Эта речка протекает непосредственно под замком Монтеспан, и неподалеку, вблизи шоссе Тулуза — Байонн, существует понор, где она исчезает под землей. Тому, кто знаком с сущностью карстовых явлений, ситуация сразу же бросается в глаза: где-то в окрестных скалах может существовать целая сеть подземных коридоров, вымытых водой, частично уже сухих, а частично занятых скрывшимся под землей потоком.

Снаряжение молодого Кастере было весьма скудным, но отваги и энтузиазма ему было не занимать. Исследователь проник в туннель и со свечой в руке двинулся во тьму по галечному дну потока. Потолок стал затем снижаться и наконец вообще ушел под воду — по-видимому, это был сифон (так спелеологи называют понижение или вертикальный перегиб хода, который полностью заполнен водой).

Будь Кастере постарше и поопытнее, он, вероятно, повернул бы назад. Однако он возвращаться не захотел. Осознавая смертельную опасность своего предприятия (останься он там, никто не смог бы прийти ему на помощь, ибо никто и не знал его пути), он тем не менее поставил свечу на выступ камня, набрал побольше воздуха в легкие и вошел под водой в сифон. Он продвигался, ощупывая пальцами потолок, и счастье ему сопутствовало: еще до того как ему могло бы не хватить воздуха, его голова вынырнула над водой. Разумеется, там царила полная темнота, и дальше без света Кастере не пошел, боясь потерять ориентацию, он возвратился назад.

На следующий день, взяв с собой побольше свечей, спички и купальную шапочку, в которую он все тщательно упаковал, чтобы сберечь от воды, отправился туда снова. За сифоном он зажег свечу и продолжил путь по подземному коридору. Следуя руслу потока, миновал ряд ходов и залов, преодолел еще два сифона, и внезапно дорога, украшенная натечными образованиями, кончилась. Пути дальше не было. Кастере прошел около 3 км, замерз, устал и потерял представление о времени. Он повернул назад, предполагая, однако, что где-то здесь должен быть еще один вход: об этом убедительно свидетельствовала колония летучих мышей.

Годом позднее Кастере вернулся туда в сопровождении товарища Анри Годена. Низкий уровень воды необычайно сухим летом 1923 г. позволил им пройти первый сифон с зажженной свечой. Но затем они избрали иной путь — сухой, ответвляющийся от основного, коридор со сталактитами и сталагмитами. Пройдя около 200 м, они попали в обширный зал и с помощью принесенной с собой лопатки стали зондировать глину на полу. Вскоре наткнулись на какой-то камень, а когда его очистили, то это, к их изумлению, оказалось кремневое палеолитическое орудие. Поскольку в эпоху палеолита люди в основном селились все-таки только в устьях пещер, присутствие человека здесь, в глубине пещеры, могло означать скорее всего святилище, а может быть, и с росписями. Кастере тотчас приступил к обследованию стены, пользуясь светом свечи, но оказалось, что рисунков на стенах не было. Неожиданно (Годэн продолжал в это время копать) он заметил в мерцающем свете нечто странное — какую-то глиняную скульптуру животного!

Разглядев ее более внимательно, он увидел, что это было туловище медведя, но только без головы. Неподалеку они нашли еще три глиняных рельефа львов (?), тоже безголовых. На стене в глинистом наносе были выгравированы кони, на полу обнаружены отпечатки босых ног. Эти находки были сделаны приблизительно в 1,5 км от входа в пещеру. Таким образом, Кастере и его спутники оказались первыми ее посетителями, после того как ее оставили последние палеолитические поклонники сил природы[9].

Кастере назвал открытую им пещеру Монтеспан и пригласил туда комиссию специалистов — как отечественных, так и из Бельгии и Англии. Когда помпой откачали воду и заслуженные ученые, обладатели известных имен и званий, смогли отправиться в подземные глубины, миру явилась выдающаяся сенсация.

Скульптура в Медвежьем зале действительно заслуживает особого внимания. Она изображала медведя лежащим на согнутых лапах в положении египетского сфинкса, между его передними лапами были найдены остатки черепа пещерного медведя. По-видимому, к глиняному туловищу крепилась настоящая медвежья голова. Само тело длиной 110 см при высоте 60 см не было обработано столь тщательно, как фигуры в других пещерах. Но его отличала иная (впрочем, как и остальные фигуры животных в этой пещере) достопримечательная особенность: многочисленные ямки, словно бы кто-то вонзал какое-то острое оружие. Вероятно, этот факт может служить доказательством того, что эти произведения искусства связаны с выполнением каких-то магических охотничьих ритуалов; именно на такой основе тогда толковался смысл палеолитического искусства в целом: охотники исполняли вокруг них какие-то свои обряды, призванные обеспечить успех будущей охоты на настоящего медведя или дикую лошадь, поэтому-то удары дротиками или копьями наносили по их изображениям. Похожие ритуальные действа известны и применительно к недавнему времени, например у австралийских аборигенов.

Впрочем, рассказывать об открытиях и загадках пещерных святилищ можно до бесконечности…

Во многих местах под поверхностью земли старой Европы нашлись бы свидетельства культов плодородия, охотничьей магии, обрядов инициации (посвящения во взрослых), а также такой стороны духовной жизни древнего человека, о которой до сих пор не было сказано ни единого слова и само упоминание о которой заставляет содрогнуться современного человека, — о каннибализме. Свидетельства ритуального людоедства.