Лавина - Нил Стивенсон

Хачики еще открывают рты, И. В. даже еще не повернула головы на них посмотреть, а из собачьей дверцы вырывается еще одна вспышка света. И. В., непроизвольно проследившей за ней взглядом, кажется, будто она что-то увидела: длинную округлую тень на фоне света из закрывающейся дверцы. Но видение исчезло; глянув в ту сторону, И. В. и в этот раз не видит ничего, кроме качающейся дверцы. Вот и все… нет, еще одно: длинный хвост искр всего за секунду протанцевал по газономатрице от собачьей дверцы до хачиков и обратно, словно сигнальная ракета пролетела.

Говорят, Крысопес бегает на четырех ногах. Наверное, когти на ногах робота и высекли искры из газономатрицы.

Джики задергались. Кое-кого просто повалило на решетку. Другие еще в процессе падения. Они не вооружены, зато тянутся схватить правые руки левыми, еще орут, но теперь в их голоса закрался страх. У одного штаны разорваны от пояса до колена, и по стоянке за ним волочится лоскут ткани, словно карман ему вырвало нечто, что в спешке позабыло этот карман отпустить.

Но крови нигде нет. Крысопсы очень точны. И все равно таджики баюкают правые руки и орут. Может, и правда, что говорят: мол, Крысопес, когда хочет, чтобы ты бросил железку, огревает тебя током.

— Осторожно, — слышит она свой голос. — У них пушки.

Повернувшись, Хиро ей усмехается. Зубы у него очень белые и ровные, а ухмылка — хитрая. Плотоядная такая ухмылка.

— Нет у них ничего. Пушки в «Гонконге» вне закона, забыла?

— Но секунду назад у них были пушки, — возражает И. В., выпучивая глаза и качая головой.

— Теперь они у Крысопса, — отвечает Хиро.

Таджики решили, что им пора убираться. И потому бегом возвращаются в свои такси и, визжа покрышками, отъезжают. И. В. выводит украденное такси с газономатрицы на улицу, где безжалостно жестоко припарковывает у обочины. Потом она возвращается на территорию франшизы «Гонконга», а дымка «ароматизированной свежести» тянется за ней точно хвост кометы. Как это ни странно, она думает о том, каково бы это было — ненадолго забраться на заднее сиденье такси с этим Хиро Протагонистом. Вероятно, очень неплохо. Но сперва придется вынуть дентату, а здесь совсем не место. Кроме того, любой мужик, у кого хватило порядочности, чтобы прийти за ней к «Тюряге», наверное, слишком совестлив, чтобы клюнуть на малолетку.

— Какой такт, какая забота! — говорит он, кивая на припаркованное такси. — И за шины ты ему тоже собираешься заплатить?

— Нет. А ты?

— У меня сейчас проблема с наличностью.

Они стоят посреди газономатрицы «Гонконга», настороженно рассматривая друг друга.

— Я позвонила моему парню. Но он меня кинул.

— Тоже трэшник?

— Он самый.

— Ты допустила ту же ошибку, что и я совершил однажды, — говорит он.

— А именно?

— Смешивать бизнес с удовольствием. Встречаться с коллегой. Очень все путает.

— Я подумываю, не стать ли нам партнерами, — говорит она.

И ждет, что он поднимет ее на смех. Но он только улыбается и слегка наклоняет голову.

— Мне тоже это пришло в голову. Но мне надо подумать, как это осуществить.

Она поражена, что он действительно мог такое подумать. Потом одергивает себя: надо же быть такой размазней. Он ведь увиливает. А значит, скорее всего лжет. В конечном итоге все, вероятно, кончится тем, что он попытается затащить ее в постель.

— Мне пора, — говорит она. — Домой надо.

Теперь посмотрим, как быстро он потеряет интерес к идее партнерства. Она поворачивается к нему спиной.

Внезапно их снова пришпиливает светом автоматических прожекторов.

И. В. чувствует резкий, болезненный удар по ребрам, словно кто-то ударил ее кулаком. Но это не Хиро. Он, конечно, непредсказуемый псих с мечами, но драчунов она за милю чует.

— Ух! — вскрикивает она, отшатываясь от удара. И, опустив глаза, видит, как от дерна у их ног отпрыгивает небольшой тяжелый предмет. На улице визжит ободами древнее такси, поскорее убираясь отсюда. В заднем стекле маячит, грозя им кулаком, хачик. Должно быть, он бросил в нее камнем.

Только это не камень. Тяжелая штуковина у ног И. В., которая только что ударила ей по ребрам, — «лимонка». И. В. сразу ее узнает: всем известный символ внезапно стал реальным.

Потом что-то сбивает ее с ног — слишком быстро, чтобы причинить ей боль. Только она успевает прийти в себя, как с другого края стоянки раздается болезненно громкое «бум!».

И наконец все вокруг замедляется настолько, чтобы разобраться в происходящем.

Крысопес остановился. Такого они никогда не делают. Это часть их тайны: они движутся так быстро, что их невозможно увидеть. Никто не знает, как они выглядят.

Никто, кроме И. В. и Хиро.

Он гораздо больше, чем она себе представляла. Туловище как у ротвейлера и покрыто сегментами перекрывающих друг друга жестких пластин — точно чешуя, а ноги как у гепарда, длинные и подобранные, словно перед прыжком. Крысопсом это существо называют, наверное, из-за хвоста, поскольку невероятно длинный и гибкий хвост — единственное, что у него есть от крысы. Но выглядит он так, словно кожу с него съела кислота, сплошь сочленения сотен сегментов — похоже на позвоночник скелета.

— Срань господня! — восклицает Хиро. И по этому замечанию И. В. понимает, что и он тоже Крысопса видит впервые.

В настоящий момент скелетный хвост свернулся кольцами на спине существа, точно упавшая с ветки веревка. Одни его части пытаются шевелиться, другие кажутся мертвыми и недвижимыми. Лапы тоже по очереди конвульсивно подергиваются, но, похоже, не способны двигаться слаженно. Все вместе производит тягостное впечатление, будто видеокадры самолета, которому отстрелили хвост, но он все же пытается зайти на посадку. Даже не будучи инженером, можно понять, что произошла какая-то поломка.

Хвост извивается, приподнимается со спины крысопса, чтобы не мешать лапам. А те все равно не слушаются. Крысопес не может встать.

— И. В., — звучит голос Хиро, — не надо.

А она не слушает. Осторожно-осторожно она все ближе подбирается к крысопсу.

— Этот робот опасен, так, на случай, если ты чего-то не заметила, — говорит Хиро, следуя в нескольких шагах поодаль. — Говорят, у него есть биологические компоненты.

— Биологические компоненты?

— Части животного. Поэтому он может быть непредсказуемым.

И. В. любит животных. Она не останавливается.

Теперь она видит его лучше. Сплошь броня и механические мускулы. Многие части кажутся хрупкими и невещественными. Из туловища выступают какие-то штуки, похожие на обрубки крыльев, по большой из каждой лопатки и еще череда маленьких вдоль всего хребта, точно гребень стегозавра. Через «Рыцарское забрало» ей видно, что эти штуки такие горячие, что на них можно печь пиццу. По мере того как она приближаются, они словно бы растут и разворачиваются.

Они распускаются, как цветы в образовательном фильме: чешуйки и складки расходятся, открывая сложную внутреннюю структуру. Каждый обрубок крыла распадается на миниатюрные копии себя самого, а те на еще более мелкие и еще более мелкие — и так до бесконечности. Самые маленькие — просто крохотные кусочки пленки, кажется, они просто пушок по краю более крупных.

Становится все жарче. Крохотные крылья уже покраснели от жара. Сдвинув гоглы на лоб, И. В. прикрывает с обеих сторон ладонями лицо, чтобы блокировать окружающие огни, и вот, ну конечно: она видит, как от крыльев исходит буроватое свечение, такое видишь иногда на спирали только что включенной электроплитки. Трава под Крысопсом начинает дымиться.

— Осторожно. Считается, что внутри у них тяжелые изотопы, — говорит у нее за спиной Хиро. Он подошел чуть ближе, но все еще держится поодаль.

— Что такое изотоп?

— Радиоактивное вещество, испускающее жар. Это источник энергии.

— Как его выключить?

— Никак. Оно испускает жар, пока не расплавится.

До Крысопса теперь остается всего пара футов, и лицо И. В. обдает жаром. Крылья развернулись насколько возможно. У основания они теперь ярко-оранжевые, но краснеют и коричневеют по хрупким краям, которые пока остаются темными. Едкий дым горящей травы затеняет часть деталей.

Она думает: что-то мне эти края напоминают. Они похожи на крохотные лопасти по краю кондиционера, те, на которых можно написать свое имя, просто проводя по ним пальцем.

Или как радиатор у машины. Вентилятор нагоняет воздух через радиатор, чтобы охлаждать мотор.

— У него есть радиаторы, — говорит И. В. — У Крысопса есть радиаторы для охлаждения.

Она собирает инфу прямо на ходу. Но Крысопес не остужается. Он становится все горячее. И. В. летает в потоках машин ради заработка. Подмять под себя эти потоки — вот экономическая ниша. И она знает, что, когда машина несется по пустой трассе, мотор не перегревается. Он перегревается, когда она застряла в пробке. Потому что когда она стоит на месте, через радиатор проходит слишком мало воздуха.