Предатель. Ты променял меня на бывшую (СИ) - Верди Алиса

Забегаю по пути в магазин и покупаю немного свежих овощей. После этого иду забирать сына.

— Ты рано. Мы ждали тебя только через полчаса, — говорит Юра, открыв мне дверь.

— Я не знала, сколько длится занятие, поэтому сказала с запасом.

— Но мама! Мы с папой еще не закончили рисунок! — расстроенным голосом кричит Тема из гостиной.

— Дома закончишь, Тем.

— Не-е-ет! Ну ма-а-ам! Еще же полчаса! Ты обещала!

— Все-таки тебе придется выпить чай, пока мы дорисуем, — Юра жестом предлагает мне войти.

Стою, не шелохнувшись, сложив руки на груди.

— Не, ну я не настаиваю. Если хочешь, можешь и на улице подождать, — пожимает он плечами. — Там дождь просто начался.

На самом деле, мне, конечно, любопытно посмотреть, как он живет. А еще мне интересно узнать, есть ли тут вещи Селены.

Я вздыхаю. Ладно.

Вхожу и осматриваю новое жилище моего бывшего.

Квартира большая, красивый ремонт, чисто, идеальный порядок.

— Мам, смотри, вот тут моя комната! — Тема сразу показывает свою территорию.

Я заглядываю — симпатичная детская: тахта, письменный стол, шкаф, ящик для игрушек.

— Ты специально детскую организовал? — удивляюсь я.

— Нет. Она уже была. Искал квартиру с детской, чтобы у Темы был свой угол. Идем на кухню.

— Я тогда пока рисунок дорисую! — сообщает ребенок и убегает в гостиную.

Прохожу на кухню и осматриваюсь. Присутствие женщины тут не видно.

Юра не бытовой инвалид, и вполне может о себе позаботиться, но всякие эстетические детали — не для него. У него все в армейском стиле — пусто и чисто.

Женщина бы развесила какие-нибудь полотенчики, прихватки, салфетки, не знаю… всякую ерунду. Впрочем, может, Селена не из таких?

Юра открывает сушильный шкафчик, и я вижу, что там стоят две чашки. Наливает чай.

Затем достает тарелку с пирогом. Явно не фабричный.

— Кто пек? — между делом интересуюсь я.

Если Селена, то даже пробовать не буду.

— Это из пекарни, что на соседней улице. Кстати, очень советую. У них отличная выпечка.

— Ладно, давай.

Он отрезает кусок и, положив на тарелочку, ставит передо мной. Я пробую, вкусно.

Он смотрит на меня исподлобья.

— Как тебе на танцах? Понравилось?

Глава 30

Усмехаюсь про себя.

— Да, понравилось. Я на месяц оплатила. Так что, два раза в неделю буду приводить Тему. Или, если будешь занят, то няне позвоню.

— Ясно. И что вы там делаете?

Что за странный вопрос? Он издевается?

— Танцуем, Юр.

Он смотрит на меня, подперев рукой подбородок.

— Хмм… Почему вдруг танцы?

— Ничего не вдруг. Я давно хотела. Это была моя мечта.

— Вот как? Почему я об этом не знал?

— Как же не знал? Я даже тебе как-то предлагала, помнишь? Ты отказался.

— Я не знал, что для тебя это так важно. Если честно, я даже не помню, чтобы мы об этом говорили. Если бы ты мне объяснила…

— И что бы было? Ты разве бы пошел?

— Я был бы рад, если бы у тебя были какие-то интересы. Помимо дома. Так что, ради этого, может, и пошел бы.

— Что? — хлопаю я глазами. — Что ты имеешь в виду?

Он вздыхает и отводит глаза.

— Когда я в тебя влюбился, ты была очень разносторонняя. Постоянно куда-то ходила, чем-то занималась, помимо учебы. У тебя было много друзей, хобби, увлечений. И мне нравилось, что ты такая. Что у тебя не только парни и свидания на уме, как у большинства девчонок твоего возраста, но прежде всего свои интересы. Я это уважал. А потом это куда-то делось.

Что?..

— Вообще-то у нас родился ребенок! Там уже не до того было! — возмущаюсь я.

— Нет, Мил, это началось еще до того, как ты забеременела.

Я моргаю.

— Я же отказалась из-за тебя!

— А я разве об этом просил?

Растерянно смотрю на коричнево-желтые квадратики на скатерти.

— Нет. Но я хотела больше внимания уделять тебе! Нашему дому, семье!

— Мне, конечно, приятно, что ты уделяла мне больше времени. Но, Мил, пойми правильно, я был бы рад, если бы ты уделяла время еще и себе. Не отказывалась от своей жизни, своих интересов. Думаю, можно было найти какой-то компромисс.

— Я вообще-то еще и работала!

— Да, проводила по восемь часов в офисе, занимаясь кропотливой и до жути скучной работой с бумажками, и не получая от этого никакого удовольствия, а потом возвращалась домой уставшая. А ради чего? Смешной зарплаты? И что она тебе дала? Мы ведь все равно жили на те деньги, что я зарабатывал.

Он что, не понимает?

— Она дала мне независимость!

Он хмыкает и качает головой.

— Независимость от чего? От меня?

Я почему-то смущаюсь от его непонятного взгляда. И разговор странный.

— Если мне было нужно что-то, то я могла купить это на свои деньги, а не тратить твои, и не просить тебя ни о чем! — сердито поясняю я ему очевидные вещи. — А еще я прикрыла свой зад на всякий случай! Ведь мало ли что могло случиться… И, представь себе, случилось!

— М-да… Ладно, случилось. И что? По сравнению с теми деньгами, что достались тебе после развода, и теми, что даю я, какую часть составляет твоя зарплата?

Вновь моргаю. Ну, так-то да. Маленькую. Очень маленькую. Не знаю, как бы я с ребенком на нее прожила, если бы Юра нас не поддерживал.

— Вот и стоило оно того, чтобы годами убиваться в офисе, когда ты могла бы заниматься тем, что нравится и по-настоящему приносит удовольствие? И при этом оставаться отдохнувшей и полной сил девочкой, с которой я познакомился, а не вымотанной уставшей теткой?

— Теткой? — задыхаюсь я от возмущения.

— Извини, я грубо выразился, — хмыкает он. — Но ты же уловила смысл того, что я сказал, а не уцепилась за одной слово, так ведь?

Да, смысл я уловила. Я в его глазах утратила легкость, энергию и позитив юности, превратившись в унылую никому не интересную тетку.

— Невозможно всю жизнь прожить девочкой! Мы все не молодеем! Твоя Селена, между прочим, старше меня!

— Причем тут возраст, Мили? Можно быть теткой и в двадцать, а можно и в шестьдесят не утратить задора и огня. Я про внутреннее состояние.

Так значит, Селена у него девочка, да?

Мне становится жутко неприятно и обидно.

— Да я уставала! Какой задор? Конечно, твоя Селена — без детей, не работает, спит, небось, до обеда и полдня ногти красит!

— Оставь Селену, речь не о ней. Ты уставала потому, что ходила на эту твою долбаную работу! — в его голосе отчетливо слышится раздражение. — А зачем? Скучно дома сидеть? Так не обязательно было сидеть! Куча занятий есть, которые можно найти по душе!

— Какие занятия? — бормочу я, пугаясь его внезапной перемены настроения.

— Да какие угодно! Курсы какие-нибудь. Бассейн, иностранный язык, вязание, кулинария, не знаю, что там еще… лепка! Йога! Да мало ли чем можно заниматься, чтобы было интересно и ненапряжно! Там тебе и общение и развлечение. Ты же вместо этого предпочитала сидеть в своем офисе и впахивать там до упаду! Как будто не доверяла мне!

Так… что-то тут не так. Вот эта вот последняя фраза как-то выпадает из предыдущего контекста.

— Юр, не поняла про доверие, — хмурюсь я. — Ты это к чему?

Он откидывается на спинку стула и запускает пальцы в волосы. Смотрит в одну точку.

— Ладно, — наконец вздыхает он. — У меня складывалось ощущение, что ты не можешь расслабиться и жить спокойной жизнью, а вместо этого вынуждена вкалывать потому, что не доверяешь мне. Думаешь, что я смогу бросить тебя и нашего сына без средств.

— Я… — я даже не знаю, что сказать.

— Мне, как мужчине, это было очень обидно, Мил. Что моя жена, моя женщина, ради которой я работал и зарабатывал, чтобы у нее все было, и она ни в чем не нуждалась, настолько мне не доверяет, что продолжает горбатиться за копейки. Я — мужчина, добытчик, я хотел обеспечивать свою семью! Ты говоришь, что не хотела просить. Да мне, блин, приятно было бы, если бы ты попросила! Вот взяла бы и попросила! А ты вместо этого гордо бросала “нет, Юр, не надо, у меня свои деньги есть”! А я, блин, для чего вкалываю? Если моя жена работает, чтобы самой покупать себе вещи и готовит какой-то отступной плацдарм на случай, если я уйду!