Коза на роликах - Маргарита Южина

Татьяна замолчала и опустила голову.

– Танечка, вспомни, пожалуйста, а что за друзья новые появились у Кристины? Может, имена называла? Фамилии? – спросила Люся.

– Да зачем же она мне фамилии называть станет? Если бы я поехала с ними на дачу, она, конечно, познакомила бы меня со всеми, а так…

– Так, может быть, с новыми друзьями она в театре познакомилась?

– Может быть… только я точно сказать не могу.

– Ну что ж ты прямо как собака! Все понимаешь, а ничего сказать не можешь! – не вытерпела Василиса. – Где она работала, знаешь?

– Она нигде не работала, она дома сидела и по объявлениям с английского студентам переводила, у нее английский в школе самый лучший был.

– Может, подскажешь, как нам ее мать найти? Как ты думаешь, она с матерью откровенничала?

– Да. Только тетя Вера сразу после похорон квартиру продала и уехала. И никто из соседей не знает куда…

– А сама-то ты в театр не ходила? – безнадежно поинтересовалась Люся.

– Мне теперь и подавно туда дорога закрыта, – грустно вздохнула Татьяна. – Мама моя даже слышать про него не хочет, все кричит, что это в театре Кристину сгубили.

Подруги переглянулись.

– Так чего ж ты молчишь? – накинулись они на девчонку.

– Так я же не знаю толком-то ничего, ляпну что-нибудь, а потом поди – разбирайся! – уже чуть не плакала та. – Я сама ничего не поняла, только однажды…

Отца у девчонки не было, но мать всегда старалась, чтобы Танюша не чувствовала себя обделенной, не голодала и не ходила хуже других. Поэтому хваталась за любую работу. Утром она бежала на завод, а по вечерам обшивала соседок. Однажды к ней на примерку пришла Вероника Абрамовна, из соседнего подъезда женщина. Старушка всегда следила за своим гардеробом и по привычке молодости никогда не покупала себе готовых платьев, а предпочитала иметь свою портниху – мать Татьяны. В тот вечер Таня купила новую книжку, захватывающий детектив, и спряталась на балкон, чтобы почитать, пока мать не видит. Мама всегда очень злилась, когда дочь покупала детективы, считала, что дочери надо готовиться в институт, а деньги на ветер выкидывать и вовсе преступление. Таня обычно ждала, пока мама не уснет, и уже потом смело могла утыкаться в книгу до утра. Но тогда она точно знала, что ближайший час маменька не сможет оторваться от Вероники Абрамовны, поэтому девчонке ничто не грозило.

– …Не могу поверить! А ты забудь и никого не слушай! Не могла она Кристину сгубить! – послышалось вдруг из раскрытого окна. Это в соседней комнате сурово выговаривала матери Тани Вероника Абрамовна.

– Ну так ведь говорят, я же не сама придумала! – оправдывалась та.

– Дурак придумал, а ты повторяешь! Мало ли что кому примерещилось! Подумаешь, шнурочек! Да таких сколько угодно! У меня вот тоже такой!

– Нет, не такой у вас, Кристине его из Прибалтики привезли, узор там какой-то на камешке необыкновенный, – упорствовала портниха.

– Больно ты разбираешься в узорах! А девка не виновата!

– Ну… может, и не виновата, только я в ваш театр Таню не отпущу, и не уговаривайте. Некогда ей в игрушки играть…

Татьяна даже перестала дышать, руки онемели, и книга выпала. Схватив детектив, девчонка убежала с балкона – еще не хватало, чтобы мама выглянула и увидела, чем занимается дочь!

– А потом Вероника Абрамовна ушла. Мило так с мамой попрощалась, как будто и не кричала на нее вовсе. А мама мне запретила даже близко к этому «цирку» подходить. Вот и не подхожу.

– Значит, Вероника Абрамовна… – задумчиво проговорила Василиса и поднялась. Больше девчонка ничего не могла вспомнить. – Ну что ж, спасибо, Таня.

– До свидания, – прилежно пролепетала хозяйка и проводила гостей до двери.

– Ну и что? Как тебе эта информация? – еле поспевала за подругой хроменькая Люся. Василиса молча шевелила губами, бровями и о подруге на некоторое время забыла – так была поглощена собственными мыслями.

– Я вот думаю, надо опять на водку разоряться, – наконец заметила подругу она.

– Ты хочешь спиться? – догадалась Люся. – От таких новостей кто угодно…

– Я не хочу спиться! Но ведь надо же как-то разговорить Веронику Абрамовну. Она дама серьезная, не станет кому попало тайны выкладывать. Поэтому ее нужно споить по старой, верной традиции.

– Не вздумай! – заверещала Люся. – Нам нужны исключительно трезвые сведения! И потом, вдруг она какой-нибудь язвой страдает или, еще хуже, склерозом: сегодня помнит, завтра забыла, чего ж деньги на ветер бросать?

Василиса на секунду приостановилась и жертвенно произнесла:

– Делать нечего. Придется Веронике Абрамовне за ценные сведения подарить мою стильную соломенную шляпку.

– Вот это правильно! – пылко поддержала подругу Люсю. – Подари! Только она у тебя, по-моему, не из соломки, а из ивовых прутьев, ну да ее давно уже пора подарить… за ценные сведения.

Так за разговорами подруги не заметили, как добрались до дома. Быстренько скидывая обувь, Василиса решила исхитриться и занять ванну первой, однако Люся крепко подпирала дверь санузла плечом – она тоже хотела первой. Молчаливую дуэль подруг прервал дверной звонок.

На пороге, сияя вставными зубами, стоял старичок с собакой. Это была та самая борзая, которая неустанно нарезала круги по собачьей площадке. Люсенька сообразила, что и старичок, значит, тот же самый, миллионер, стало быть. Вот черт, она совсем забыла, как он выглядит! К несчастью, имя его в голове почему-то не задержалось, да чего там, она и не знала никогда его имени-то.

– Ой! – радостно оскалилась она в ответной улыбке. – Вася! Ты только посмотри, кого к нам принесло!! Знакомьтесь, это Василиса, моя подруга, а это… это мой замечательный приятель.

Василиса приветливо изогнулась, подала ладошку лепешечкой и заиграла глазами.

– Очень приятно, очень приятно, – залопотал старче, покрываясь румянцем.

– Пройдемте, я вас угощу изумительным чаем! – приобняла Вася гостя за сухонькие плечи и потащила его в кухню. – В акте чаепитий я просто волшебница!

– Вася, ты хотела принять душ! И потом, твое волшебство из дешевых пакетиков человек такого полета может не оценить, – ковыляла следом за подругой Люся, однако ее уже никто не слышал – Василису несло.

Она вдруг сообразила: отчего бы ей самой не попытать счастья с самым настоящим миллионером? Нет, она не хотела отбивать кусок счастья у Люси, но… почему бы не посостязаться на равных? Пусть состоятельный мужчина выберет лучшую.

Неизвестно, чем бы кончилось это состязание, но старичок отпустил свою неугомонную псину, и та вихрем влетела в комнату. Финли от такой невоспитанности надавал «гостье» лапами оплеух по узкой морде и запрыгнул на телевизор, Малыш принялся скакать возле веселой собаки, весьма довольный игрой, а та вела себя самым развязным образом: носилась по дивану, по креслам, заскакивала на журнальный столик, ныряла в подушки и переворачивала горшки с цветами.

– Дети! Чистые дети… – сложил ручки на животик старичок и с умилением щурил лысые веки. – Давайте уйдем в кухню, не будем им мешать, моя Куся все равно, пока все горшки не переколотит, не успокоится…

Люся оставила животных добивать старенький сервиз и доламывать кресла, а сама, сцепив зубы, попыталась представить, что она сможет купить, когда станет полной владелицей стариковских миллионов. Вася, видимо, тоже на что-то рассчитывала, потому что на погром в квартире старательно не реагировала.

– Я слышал, у вас что-то с ногой? – участливо спросил кавалер, стараясь говорить о приятном. – Не гангрена, нет?

– Нет, что вы! – замахала на него руками Люся.

– Это хорошо, а то мало ли… оттяпают потом ногу, прибьют протез, а мне как-то с протезом-то жену…

В комнате что-то загремело и раздался оглушительный кошачий ор. Этого Василиса уже не могла вытерпеть. Она кинулась в комнату и забыла о всех правилах приличия:

– Уберите немедленно вашу террористку! Вы посмотрите, что она вытворяет!

Собака уже ничего не вытворяла: она стояла среди разбитых цветочных горшков, здесь же валялся настенный ковер, который собачки снесли вместе с картиной. Картина была особенно дорога Василисе – она где-то прочитала, что все люди талантливы, только каждый по-своему: кто талантлив в музыке, кто в спорте, кто-то талантливый отец, а у кого-то огромный дар любить, надо лишь найти в себе эту искру божью. И Вася принялась терпеливо эту искру искать. Она то принималась писать музыку и заставляла Люсю играть свои произведения на баяне, то придумывала невероятные наряды, шила их и наряжала подругу, а однажды накупила гуаши и изобразила Людмилу Ефимовну в обнимку со своим музыкальным инструментом. Картина почему-то называлась «Веселая вдова». Люсенька там вовсе на себя была не похожа, шедевр больше напоминал грязные каракули малолетнего дитяти, однако Василиса свято верила, что это полотно по праву смогут оценить потомки. И вот теперь холст валялся среди черепков, а невоспитанная собака с аппетитом грызла веточку гортензии.