Брак во спасение - Диана Гамильтон

Вернувшись домой, она сбросила туфли прямо в передней, и теперь ее затянутые в шелковые чулки ноги утопали в персидском ковре, почти скрывавшем дубовый паркет кабинета. Она неподвижно смотрела на телефон, борясь с искушением позвонить в Отдел по смене руководства и слияниям банков, чтобы выведать желаемое; прежде всего она должна переговорить с Джудом.

О том, чтобы предупреждать дядю Джона, пока не приходилось и думать. Сплетня могла оказаться безосновательной, так зачем зря его тревожить? С Люком тоже пока не о чем говорить — у нее нет фактов. Ей вообще не хотелось разговаривать с Люком о чем бы то ни было, особенно после того, как он вел себя сегодня утром. Однако на нем лежала ответственность за компанию. Ее рука потянулась к телефону, Клео застыла в нерешительности, кусая губы, затем встала и вышла из комнаты. Она должна дождаться Джуда и выспросить его, прежде чем предупреждать родственников об опасности…

Клео уснула в гостиной у камина, но тотчас пробудилась, заслышав, как скрипнула дверь и вошел Джуд. Сначала он ее не заметил; она наблюдала, как он ослабил узел галстука, провел рукой по жестким темным волосам, и отметила про себя его усталый вид; но, стоило ей встать и произнести: «Привет! Как прошел вечер?», его лицо просветлело и на крупных губах медленно появилась улыбка:

— Зачем ты меня дожидалась?

Джуд приблизился к ней, обнял, их тела соприкоснулись. Между ними искоркой пробежало желание и, разгораясь, охватило обоих. Он склонил голову, и его черные волосы перемешались с ее мягким серебром. Его рот скользил по ее стройной упругой шее. Джуд пробормотал:

— Боже, как ты хорошо пахнешь, какое наслаждение касаться тебя!

Клео поняла, что поговорить про слух о поглощении «Фондов Слейдов» не удастся. Острая потребность в нем, которую всегда вызывала в ней его близость, уже восставала в ней, кровь вскипала, мысли мешались. Положив ладони на его широкую грудь, она слегка оттолкнула его.

— Хочешь чего-нибудь выпить? У тебя усталый вид.

Она часто дышала через расширенные ноздри, пытаясь привести в порядок свои мысли и не подпустить к себе Джуда, потому что все ее инстинкты приказывали ей стать бездумной и податливой, существом, созданным для наслаждения, которое только он мог дать ей.

— Я ничего не хочу, — низким голосом произнес он. — Я хочу тебя.

Он снова потянулся к ней, но она проворно выскользнула, и ее голос прозвенел неожиданно высоко:

— Мне нужно спросить тебя кое о чем.

Улыбка, брошенная в его сторону, не получилась, потому что совсем не того она хотела. Она, как и он, хотела лишь тех волшебных ощущений, которые только и находила в его объятиях, в глубине и восторге их близости.

— Валяй.

Он тяжело опустился в кресло напротив нее, и она заметила, что его лицо вновь обрело усталое выражение, на нем проступили следы глубокого утомления. Но ради дяди Джона, ради себя самой она должна была выяснить мучивший ее вопрос, и она сказала:

— Я слышала, будто в «Мескал-Слейд» подумывают поглотить «Фонды Слейдов». Это правда?

— Вот оно что. Пожалуй, я действительно выпью.

Он направился к бару, и Клео, гладя на долгий, по-мужски элегантный изгиб его спины, поняла, что у слуха были реальные основания. Но почему он ничего не сказал ей? Когда Джуд снова повернулся, на его лице была непроницаемая маска игрока в покер, обычно надеваемая им, когда нужно было скрыть истинные чувства. Он подошел к камину и остановился перед ним, расставив ноги, сжимая бокал в опущенной руке.

— Итак, ты прослышала о возможном предложении объединения. Снова сработал старый добрый синдром Китайской стены! — На его губах появилась тонкая улыбка, но взгляд оставался каменным. Он качнулся на каблуках. — Старая сказка: каждый отдел живет сам по себе, не снабжая другие дармовой информацией. Все это очень хорошо в теории, но на деле никогда не работает.

— Почему ты не сказал мне?

Она с усилием заставила свой голос звучать ровно: гордость не позволяла ей выглядеть перед ним плаксивой девочкой. Он холодно улыбнулся:

— Это не в наших правилах. Тебе это известно лучше, чем кому бы то ни было. Ты — заинтересованная сторона.

— Разумеется.

На ее лице не отразилось ничего, несмотря на страшную муку, которую она испытывала. Как он мог скрыть от нее такое? Ведь она его любит, она его жена! Но ненавистный внутренний голос напомнил ей, что он-то ее не любит. Для него их брак всего лишь целесообразность. Вне спальни она для него остается тем, чем была всегда — одним из сотрудников «Мескал-Слейд», немногим более приближенным к нему, но лишь в силу должности личного помощника — и только.

Внезапно она испытала потребность выпить. Встала, выпрямилась и, с трудом владея собственным телом, двинулась по комнате. Когда Джон Слейд узнает об этом, с ним будет кончено. Вся его работа, проделанная за много лет с тех пор, как он с ее отцом порвали с «МескалСлейд», пойдет прахом.

Повернувшись к Джуду спиной, она налила себе водки с тоником, стараясь сдержать дрожь в руках. Джуд тихо сказал:

— Это еще не все. Пора, пожалуй, тебе узнать, что я намерен взять другого личного помощника.

Тиканье красивых старинных часов внезапно сделалось невыносимо громким, треск поленьев в камине — просто оглушающим. Или это тишина, заполнившая ее окоченевший мозг, повинна в том, что каждый звук казался ей теперь ударом. Она стояла и ждала его объяснений. Итак, они все оказались правы — Полли, Дон, Шейла Бейтс, — верно угадали направление подводного течения. Джуд хотел ее убрать.

Она любила свою работу и не хотела терять ее. Работая с Джудом, она жила полнокровной жизнью, с самого первого дня. Кроме того, он не принадлежал к числу тех мрачных, отставших от жизни мужчин, которые считают, что дело женщины — сидеть дома, предпочтительнее на цепи!

В любом случае — Клео в негодовании выпятила подбородок — он может ее уволить — его право, но помешать ей искать другую работу не в его власти!

Он ждал, что она будет протестовать, хоть что-нибудь скажет. Клео угадала это по поднятой брови. Но она еще не настолько доверяла себе, чтобы заговорить. И, словно поняв ее замешательство, ее скрытое негодование, он нежно взглянул на нее, глаза потеплели сочувствием. Он смотрел, как она возвращается к креслу, с трудом передвигая непослушные ноги.

— Мне будет тебя недоставать, — тихо сказал он, — твоего быстрого ума, неизменного такта, острых уколов твоего юмора, когда ты ставила меня на место.

Так, значит, он все замечал! А она-то всегда полагала, что скрыто и ненавязчиво управляла им, делая его требования к самому себе и служащим чуть-чуть более выполнимыми. И зачем ее увольнять, если ему будет недоставать ее? Это уж совсем непонятно!