Наследие Рэйны. Дорога к себе - Зоя Ласкина

не просятся. Здесь немало отличных бойцов и не менее отличных магов, у них ты сможешь научиться такому, о чем никогда не расскажут в Академии. Кроме того, тут есть внушительная коллекция древних артефактов: их ценность трудно преувеличить, поэтому я не раздаю их кому попало, но прояви себя — и сможешь получить один из них. Конечно, платой за это должна быть верность, твои способности будут использованы на общее благо. Здесь нет предателей, мы — своеобразное братство. Каждый, кто приносит клятву верности мне, должен быть верен и остальным жителям Ультуны. В конце концов, даже согласившись на службу мне, ты сохранишь изрядную долю свободы: никто не запрещает тебе решать свои дела, сводить свои счеты и даже пользоваться для этого помощью остальных и моей личной поддержкой. Но я еще раз говорю: решать тебе. В этом весь смысл. Мне не нужны слуги, подчиняющиеся из страха, здесь свободный народ, выполняющий мои поручения ради взаимной выгоды.

Все это звучало логично и казалось очень заманчивым. Лоэн был готов послать Виарен со всем населением к огненному Фраху, но не стоило забывать о том, где он находится. Что бы ни говорил Альмаро, все ультунцы — преступники, даже те, кто его спас. Согласившись остаться, он явно не рукописи будет переводить, Альмаро от него нужна совсем другая служба.

С другой стороны, сам-то он кто? Грядущим днем он должен был болтаться на виселице, хотя не знал за собой никакой вины. Так, может, и у местных обитателей, несмотря на их деяния, своя правда? В конце концов, даже Рунар говорил ему, что тьма не всегда зло.

И все же выбор не был простым, да и не стоило позволять кому бы то ни было управлять им так легко. И вместо согласия Лоэн ответил:

— Мне нужно подумать.

Выражение лица Альмаро не изменилось — все та же уверенная улыбка.

— Разумеется. Оставайся здесь, поешь, отдохни, выспись как следует. Я жду твоего решения завтра. Иннер! — Тейнар почтительно склонил голову. — Проводи нашего гостя.

Ему отвели для ночлега комнатку без окон, в которой стояли простая кровать, табурет и большой сундук. Лоэн был так измучен телом и сердцем, что заснул мгновенно, едва коснувшись головой подушки. Спал он без сновидений, но чутко — и мгновенно вскинулся, когда кто-то коснулся его плеча.

— Лоэн! — над ним с масляной лампой склонился Иннер. — Вставай!

— Что… что случилось? Уже утро?

— Недавно рассвело. Нам пора, — лицо тейнара было бледным и суровым.

— Пора?

— Я помню о твоем обещании Ниледу, и нам, как видишь, не все равно. Кроме того, принц все-таки мой собрат, я не могу оставаться в стороне. Охрана тюрьмы сменилась с долю назад, они уже обнаружили, что принц мертв. Надень плащ, нас не должны узнать.

Иннер провел его по одному из проходов; перед дверью он набросил на лицо капюшон плаща и знаком велел Лоэну сделать то же самое. После этого он отпер дверь, и они вышли под серое небо.

Лоэн узнал это место. Они находились позади темницы, где его держали не так давно.

— Сколько нам ждать? — он поежился, запахиваясь в плащ, — весенний ветер был довольно прохладным.

Иннер пожал плечами:

— Все зависит от расторопности стражи, но в любом случае не очень долго. Тебе лучше вернуться внутрь, ведь твой побег не мог остаться незамеченным, наверняка тебя уже ищут. Я позову тебя, когда вынесут тело, а там уж найду, как пройти, не попавшись никому на глаза.

— В этом нет необходимости. Посмотри на меня, только не пугайся.

Черты полуэльфа начали меняться. Лоб и щеки избороздили морщины, появился узкий клинышек черной бороды, форма глаз и носа также изменилась. Прежнего Лоэна он не напоминал ни капельки. Одно из доставшихся ему от отца умений: полуэльф не забыл свои детские ощущения и практиковался при каждом удобном случае. Пригодилось и сейчас.

— Ловкий трюк. Это многое упрощает.

Они простояли в утренней тишине порядка двух секан[16]. Потом послышались голоса. Из-за угла здания вышло несколько стражников с мешком — судя по виду, весьма тяжелым.

— Это… — начал было Лоэн.

— А кто же еще, — понял недосказанный вопрос тейнар. — Пойдем за ними.

Большинство горожан еще сладко спали, так что незаметно следить за стражниками оказалось совсем нетрудно — их было хорошо слышно даже издалека. Они по очереди волокли мешок, словно мусор, и мрачно обсуждали сбежавшего пленника и грядущее наказание за небрежность. По всему выходило, что старшего надзирателя они не особо боятся, одно слово «Ультуна» уже наполовину должно было оправдать их упущение. А вот Измиера такое оправдание вряд ли устроит, и он с ними церемониться не станет.

Это раздражало Лоэна: как бы люди ни относились к тейнарам, могли бы проявить хоть каплю уважения к погибшему. Также неприятное чувство вызывала одежда стражей — в таком плаще он впервые увидел Йорэна. Невольно он спрашивал себя, как бы вел себя друг, будь он сейчас среди них. Не может же он на службе ослушаться приказа. К тому же среди стражей, возможно, были и его приятели — стал бы он осуждать их действия? Еще во время практики Лоэну не раз доводилось лечить покалечившихся стражников вроде этих. Интересно, знай они тогда о его происхождении, донесли бы на него в Светлый Совет? Испугались бы, испытали отвращение?

Иннер хмурился.

— Почему они идут так далеко? Обычно тела преступников зарывают под первым же кустом.

Наконец стражники остановились у высокого забора и бесцеремонно бросили мешок на землю. Один из них открыл калитку, оттуда послышался лай.

«Псарни городской стражи», — похолодел Лоэн.

Двое вытряхнули тело из мешка, затащили в калитку и вскоре вышли обратно. Лай усилился, послышалось рычание. Это несколько подняло настроение стражников, они заулыбались, один, показывая за забор пальцем, что-то кричал другому, третий откровенно хохотал.

Кровь ударила в голову, пальцы сами потянулись на ту сторону, юноша рванулся вперед, готовясь обрушить мощь стихий на этих тварей, лишь казавшихся людьми…

Его удержал Иннер; сгоряча Лоэн чуть не ударил его.

— Тихо! — сказал тейнар таким голосом, что Лоэн замер, сразу растеряв весь свой пыл. — Назад в темницу захотел? Даже если разделаешься с ними, принцу помочь ты опоздал. Здесь нам делать уже нечего.

Сам Иннер был бледен, а его неестественно спокойное лицо казалось маской, под которой Лоэн чувствовал такой водоворот эмоций, что и недавняя вспышка его собственного гнева рядом с ним выглядела ничтожной. «Я даже не смогу после смерти слиться со своей стихией, если только меня не сожгут, развеяв пепел по ветру», — юноша помнил слова принца, но ему-то