Джек Вэнс. Повести и рассказы. - Джеффри Лорд. Бронзовый топор. (Сборник) - Джек Вэнс

— Привет, — сказал Джо и снова поднял глаза к звездам.

По стихшим шагам он понял, что Ильфейн остановилась за спиной.

— Как раз тогда, когда мне необходимо с кем-нибудь поговорить, вы меня избегаете, — упрекнула она.

— Ильфейн, вы были когда-нибудь влюблены? — спросил Джо ни с того ни с сего и обернулся.

В ее глазах мелькнуло недоумение.

— Не понимаю?

Джо хмыкнул.

— Любовь — земная абстракция. С кем вы спите на Кайриле?

— С кем сплю? С тем, кто мне интересен, с кем я могу почувствовать свое тело.

Джо отвернулся.

— Суть любви несколько глубже.

— Я вас очень хорошо понимаю, Джо, — тихо и серьезно произнесла жрица.

Джо улыбнулся и обнял ее. Губы девушки были алы как вишни, в глазах угадывалось ожидание. Целуя ее, он казался себе скитальцем, нашедшим источник в пустыне.

— Ильфейн...

— Что?

— С Балленкарча... мы полетим на Землю. Хватит с нас интриг, тревог и смертей. Мир так прекрасен... Если бы ты знала, сколько у нас на Земле замечательных мест...

Она пошевелилась в его объятьях.

— Джо, у меня есть родина. И нравственный долг перед ней.

— Ерунда! — с жаром воскликнул Джо. — На Земле ты поймешь, что друиды ничем не лучше своих жалких рабов.

— Рабов? Миряне не рабы, они служат Древу Жизни. Все мы так или иначе служим Древу Жизни.

— Древу Смерти!

Ильфейн осторожно высвободилась.

— Джо, я не могу тебе этого объяснить. Мы связаны с Древом. Мы его дети. Существует лишь одна Вселенная, и пуп ее — Древо. А миряне и друиды служат ему верой и правдой посреди языческого космоса. Когда-нибудь все переменится. Все люди уверуют в наше божество. Кайрил станет святыней Галактики, а мы проведем жизнь в трудах и молитвах и в конце концов станем листьями в Вечном Сиянии, каждый на своем месте.

— Это растение, — огромное, но все же растение — в ваших умах занимает больше места, чем все человечество. На Земле его давным-давно срубили бы на дрова. Впрочем, зачем рубить? Мы окружили бы его спиральной лестницей и водили бы экскурсии. А на верхушке продавали бы горячие сосиски и содовую. Нашего брата землянина никаким Древом не охмуришь.

Ильфейн его не слушала.

— Джо, ты станешь моим любовником. Мы с тобой будем жить на Кайриле, служить Древу и убивать его врагов... — Ильфейн умолкла, увидев, что он помрачнел.

— Нет, не годится. Видать, у каждого из нас свой путь. Я вернусь на Землю. А ты останешься здесь и найдешь себе другого любовника, чтобы по твоей подсказке он убивал врагов.

Она отвернулась и, опершись о перила, стала смотреть на звезды. И вдруг спросила:

— До меня ты любил кого-нибудь?

— Ничего серьезного, — солгал Джо. И тут же спросил: — А ты? У тебя были мужчины?

— Ничего серьезного...

Джо бросил на жрицу мрачный взгляд. На ее лице не было и тени насмешки. Он вздохнул. Земля — не Кайрил.

— Что ты будешь делать на Балленкарче? — спросила она.

— Еще не думал. Но знаю: с мэнгами и друидами я дела иметь не намерен. Хватит с меня деревьев и интриг. У самого забот полон рот... — Он опустил голову и умолк.

Он как бы со стороны увидел свою погоню за Гарри Крисом. Подумать только: за два года побывать на Юпитере, Плутоне, Альтаире, Веге, Гианзаре, Поларисе, Тюбане, Джемивьетте и Кайриле — и ради чего? Как странно: до сих пор, живя мечтой о Маргарет, он не видел в своей затее ничего донкихотского, ничего смешного.

Но сейчас образ Маргарет в памяти стал призрачным, размытым. Иногда, правда, Джо словно наяву слышал ее звонкий смех. Он покраснел при мысли, что многому в его рассказе она не поверит, а многое найдет нелепым. Может быть, даже разочаруется в нем.

Ильфейн с любопытством наблюдала за его лицом. До чего же она реальна, в противоположность тем, о ком Джо только что вспоминал. Жрице не покажется глупым и смешным, если кто-то ради любви к ней отправится на край света. Совсем напротив — Ильфейн возмутится, попробуй он отказаться.

— А зачем ты летишь на Балленкарч? — спросила она.

— Хочу повидать Гарри Криса.

— А где ты его рассчитываешь найти?

— Не знаю. Начну поиски с цивилизованного континента.

— На Балленкарче еще нет цивилизации, — возразила Ильфейн.

— Значит, на варварском континенте, — поправился Джо. — Насколько я знаю характер Гарри, он обязательно в гуще событий.

— А если он умер?

— Тогда я со спокойной совестью отправлюсь домой.

«Гарри умер? — переспросит Маргарет. И возмущенно вскинет округлый подбородок. — Ну что ж, будем считать, ему не повезло. Возьми меня, возлюбленный рыцарь, и умчи на белой ракете!»

Он украдкой бросил взгляд на Ильфейн и впервые заметил в ее руке ладанку, источающую терпкий цветочный аромат. Ильфейн до сих пор его удивляла. Она очень серьезно относилась к жизни. Конечно, Маргарет была совсем другой — легкомысленная, жизнерадостная. И не стремилась уничтожать врагов своей религии. Джо рассмеялся: наверное, она даже слова такого не знала.

— Над чем ты смеешься? — подозрительно спросила Ильфейн.

— Вспомнил старого друга, — ответил Джо.

* * *

Балленкарч! Планета свирепых пыльных бурь и палящего солнца. Миф фиолетовых гор и подпирающих небо каменных частоколов, пламенных закатов, высоких, сумрачных лесов, саванн с зеленой-презеленой травой по лодыжку и медленно текущих рек.

В Южных широтах земля сплошь покрыта джунглями — там царит первобытная жизнь. А по горным перевалам, лесам и равнинам умеренных широт караванами ярко раскрашенных кибиток кочуют туземные племена. Местные жители — рослые, зычноголосые люди в доспехах из кожи и железа — не привыкли жалеть крови в поединках и родовых распрях. Они живут в эпической атмосфере набегов, грабежей и сражений с двуногими зверьми джунглей. Их оружие — мечи, пики и небольшие баллисты, стреляющие камнями с кулак величиной. За тысячелетие, прошедшее после отрыва балленкарчцев от галактической цивилизации, их язык неузнаваемо изменился, а пиктография постепенно вытеснила письменность.

«Бельзаурон» опустился на залитую солнцем зеленую равнину. В стороне висели тучи и шел дождь, а над стеной высоких сине-зеленых деревьев изогнулась радуга.

Неподалеку от корабля стоял наспех построенный из бревен и покрытый рифленой жестью павильон, служивший, по-видимому, и вокзалом и складом. Когда дюзы «Бельзаурона» смолкли, к кораблю подкатила повозка на восьми скрипящих колесах.

— А где город? — спросил Джо у Хаблъята.

— Принц запретил посадку кораблей вблизи крупных поселений. Он опасается работорговцев: на Фрумсе и Перкине велик спрос на сильных телохранителей из горцев Балленкарча.