Кто вы, Лаврентий Берия?: Неизвестные страницы уголовного дела - Андрей Сухомлинов

Меркулов выгодно отличался от всей этой компании своей образованностью и интеллектом. Увлекался спортом, литературой, даже сам кое-что писал (под псевдонимом Всеволод Рокк в филиале Малого театра была поставлена его пьеса «Инженер Сергеев»), хорошо рисовал, до революции, как мы помним, учился несколько лет на физико-математическом факультете Петербургского университета, учительствовал. Явление, как вы понимаете, для этой категории людей редкое. Скажем, Абакумов, сменивший в 1946 году Меркулова на посту министра госбезопасности, имел 4-классное образование. Начальник Главного управления охраны МГБ генерал Н. Власик и того меньше — 3 класса.

Догадывался ли умный и хитрый Меркулов о надвигающейся беде? Бесспорно. И он делает беспрецедентный шаг. По принципу: атака — лучшая оборона. 21 и 23 июля 1953 года по своей инициативе он пишет в ЦК КПСС два больших заявления, в которых «топит» Берия и сообщает, что не распознал в нем врага народа. Кается в своих грехах. Правда, общими фразами, без конкретных фактов. Однако уже поздно. Не сработало.

На обыске в секретариате Берия обнаружены два личных письма, в которых он, Меркулов, выглядит как самый близкий друг Берия. Одно письмо написано еще в 1938 году, другое — в 1953 году. По существу оба письма об одном и том же: в связи с перемещением по службе Берия Меркулов просится «под его крыло» на работу в НКВД — МВД.

Особенно характерно письмо от 11 марта 1953 года. Меркулов — министр госконтроля СССР просится к Берия в МВД, другими словами на понижение. Но к Берия. Разве это не показатель безграничной преданности (готов даже расстаться с министерским портфелем)?

Вот содержание этих писем. (Орфография и особенности стилистики сохранены.)

Письмо первое

Только Лично.

Дорогой Лаврентий!

Здесь у нас распространились слухи о якобы предстоящем твоем уходе из Тифлиса.

Я не вдавался в оценку правильности этих слухов, вероятности их и т. д., но в связи с ними у меня к тебе глубокая просьба: не забудь меня.

В случае если ты действительно решил уехать из Закавказья, я очень прошу тебя взять меня с собой туда где ты будешь работать.

Город и должность меня не интересуют: я согласен работать где угодно.

Не переоценивая себя все же полагаю, что, если я приналягу (а это делать при желании я умею), то справлюсь с любой работой, которую ты мне поручишь.

Тебя во всяком случае никогда ни в чем не подведу. Ручаюсь тебе в этом всеми ошибками прошлого, которые лишний раз вспоминать мне очень тяжело.[59]

Надеюсь будешь иметь меня в виду. Это моя самая большая просьба с которой я когда либо обращался к тебе.

Писать много не хочу и не умею, но уверен ты поймешь и поверишь мне всецело.

Крепко жму руку!

Всегда твой.

Меркулов[60] 21 XI [1938 г.] Письмо второе

Дорогой Лаврентий!

Хочу предложить тебе свои услуги: если я могу быть полезным тебе где-либо в МВД, прошу располагать мною так, как ты сочтешь более целесообразным. Должность для меня роли не играет, ты это знаешь. За последнее время я кое-чему научился в смысле руководства людьми и учреждением и. думаю, теперь я сумею работать лучше, чем раньше.

Правда, я сейчас полуинвалид,[61] но надеюсь, что через несколько месяцев (максимум через полгода) я смогу уже работать с полной нагрузкой, как обычно.

Буду ждать твоих указаний.

Твой Меркулов 11.3.53 Письмо Меркулова к Берия — образец преданности, дружбы и полного взаимопонимания в 1938 году. То же самое и 1953 году

Вывод ясен: Берия и Меркулов шли все эти годы в одной «упряжке», возглавляли самые «скандальные» органы, вместе творили беззаконие, а поэтому место 58-летнего Меркулова, несмотря на все его болезни и запоздалое раскаяние, там же, где и Берия, — на нарах, точнее на жесткой кровати в Лефортовской тюрьме. 18 сентября 1953 года Руденко санкционирует арест Меркулова, и его помещают сначала в Бутырскую тюрьму МВД, а затем в Лефортовскую. Туда, где уже находятся Кобулов, Деканозов, Мешик, Гоглидзе и Влодзимирский. Берия содержится отдельно — под охраной военных в бункере штаба МВО.

Надо сказать, что отношения между Меркуловым и Берия выяснялись в ходе следствия чрезвычайно тщательно: было проведено несколько отдельных допросов других арестованных, свидетелей, жены и сына Берия. Факты, как говорится, подтвердились. Вот, например, что показал по этому поводу сын Берия.

«С детства у меня сложилось впечатление, что Берия Л. и Меркулов Всеволод Николаевич находились в близких между собой отношениях. У нас в семье сохранялись фотокарточки Меркулова, Берия Л. и Берия Н., когда они фотографировались в молодости. По рассказам я знал, что Меркулов работал в подчинении у Берия Л. в ЧК, а затем, когда Берия Л. перешел на работу в ЦК КП Грузии, вслед за ним перешел на работу в ЦК КП Грузии и Меркулов.

Вспоминаю, что когда Берия Л. выезжал из г. Тбилиси в командировку в г. Москву, с ним в Москве был и Меркулов. Меркулов хорошо рисовал и занимался со мной по рисованию. После перевода Берия Л на работу в Москву, Меркулов также получил назначение на работу в Москву. Все это давало мне основание считать, что Берия Л. и Меркулов длительное время состоят в близких отношениях. Проживая в г. Тбилиси мы были знакомы и семьями. Примерно в 1933–1936 гг. наша семья проживала в доме на Каргановской улице, на 5 этаже, а Меркулов с семьей жил на 3 этаже. Я и сын Меркулова — Меркулов Рем, мой ровесник, детство провели вместе: ежедневно были друг у друга, а летом всегда отдыхали вместе. В1936–1937 гг. наша семья переехала в дом на ул. Мачабели и, так как территориально мы стали жить далеко от Меркуловых я стал с ним встречаться очень редко. Я не могу вспомнить, чтобы Меркулов В.Н. в Тбилиси посещал нашу квартиру и дачу, но лично я видел его часто у них в квартире или на улице. Я знаю, что моя мать — Берия Н.Т. и жена Меркулова — Лида (отчества ее не помню) не были в дружеских отношениях, возможно они посещали друг друга, что я не помню. В Тбилиси мать Меркулова — Кетована Николаевна дружила с матерью Берия Л. — Мартой Ивановной».

Накануне ареста семья Меркулова состояла из его жены Лидии Дмитриевны, 1902 года рождения, сына Рема — 1924 года рождения и матери Кетованы Николаевны, 1868 года рождения.

С первых дней следствия Меркулову, как и остальным участникам группы, было предъявлено обвинение в совершении контрреволюционных преступлений, которые входили тогда в 58-ю статью УК РСФСР.

В постановлении о привлечении в качестве обвиняемого, а затем и в обвинительном заключении и приговоре Меркулову было записано, что он «являясь активным участником антисоветской изменнической группы заговорщиков, совершил государственные преступления, предусмотренные ст. ст. 58–1 «б»; 58–8; 58–11 УК РСФСР».

Эта же формулировка обвинения была записана и остальным обвиняемым — Кобулову, Гоглидзе, Деканозову, Мешику и Влодзимирскому.

Берия было добавлено еще два преступления — статья 58–13:

«Активные действия или активная борьба против рабочего класса и революционного движения, проявленные на ответственной или секретной (агентура) должности при царском строе или у контрреволюционных правительств в период гражданской войны».

И ч. II Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4.01.1949 г. «Об усилении уголовной ответственности за изнасилование».

Как же фактически выглядят сухие цифры статей Уголовного кодекса РСФСР, под которые попал, в частности, Меркулов? Да и все остальные обвиняемые.

Сначала разберем статью 58–1 «б» УК РСФСР. Ее нужно рассматривать вместе со статьей 58–1 «а». Почему? Сейчас поймете.

Ст. 58–1 «а»:

«Измена родине, т. е. действия, совершенные гражданами Союза ССР в ущерб военной мощи Союза ССР, его государственной независимости или неприкосновенности его территории, как-то: шпионаж, выдача военной или государственной тайны, переход на сторону врага, бегство или перелет за границу караются — высшей мерой уголовного наказания — расстрелом с конфискацией всего имущества, а при смягчающих обстоятельствах — лишением свободы на срок десять лет с конфискацией всего имущества».

Ст. 58–1 «б»:

«Те же преступления, совершенные военнослужащими, караются высшей мерой уголовного наказания — расстрелом с конфискацией всего имущества».

Меркулов, как и все остальные обвиняемые, был генералом, т. е. военнослужащим. Вот поэтому всем им и вменена статья 58–1 «б» УК РСФСР.

Какой квалифицирующий признак из четырех, имеющихся в этой статье УК РСФСР (шпионаж, выдача военной или государственной тайны, переход на сторону врага, переход или перелет за границу), вменяется Меркулову, как и другим участникам группы, в обвинении не указывается. Это неправильно. Нужно было писать. Так положено по закону.