Великое расселение славян. 672—679 гг. - Сергей Алексеев

С процессом начавшегося размежевания «аристократической» и «народной» религии связано появление в пантеоне еще одного нового лица. От громовержца Перуна частично обособилась его ипостась — умирающее и воскресающее божество, связанное с буйными, не всегда благими, но животворящими силами природы. Имя нового персонажа, присутствующего в основном в чисто народных календарных празднествах, произведено от эпитета громовника — «яровитый», «ярило». Взаимосвязь поморского Яровита, русского, белорусского и сербского Ярилы, древнерусского Яруна не вполне ясна, но сродство всех этих персонажей и их функции в целом понятны. Ярилой именовалась также жертва (замещающая либо еще человеческая, мужская), приносившаяся на Ярилин день. Последний сначала приурочивался к летнему солнцестоянию. Этот праздник еще и на пороге Нового времени у восточных славян носил характер буйный, «разнузданный», эротический — и включал магические обряды[214].

Еще один новый персонаж, появившийся в славянской мифологии в канун выселения сербов и хорватов на юг или вскоре после этого, — Мокошь. Имя этой позднейшей верховной богини Руси X в. известно и на западе, а также у сербов, хорватов и словенцев. Однако там это скорее дух «низшей», народной мифологии. Имя Мокоши связано с древнеславянским корнем *mok-, отражая ее связь с водной стихией[215]. Изначально имя это оставалось лишь эпитетом Матери Сырой Земли, старейшей верховной богини славянского пантеона. Прозвание Мокошь отражало ее власть над источниками земных вод и перекликалось с наименованием постоянным — Сыра.

Достойно замечания, что в VII в. окончательно складывается облик славянского языческого капища. Оно в этот период представляло собой округлую площадку, подчас на естественной возвышенности, окруженную рвом или ямами (иногда ямами во рву). Во рву сжигались жертвоприношения, а посреди площадки стоял деревянный идол. Таких капищ, существовавших или предположительно возникших в VII в., известно три в разных концах Славянского Мира. Зааринген расположен в бассейне Хафеля, Радзиково — в Польше, Хотомель — в Полесье. Самое крупное из них и дольше всего (до XIV в.) просуществовавшее капище в Радзикове имеет еще каменные и ямные жертвенники на самой площадке — там стояло несколько идолов[216].

Иной тип славянского святилища встречается только в велетских землях. Здесь в VII в. построен использовавшийся и подновлявшийся до X столетия храм в Фельдберге. Не исключено, что именно Фельдберг — Ретра, стольный град племени редариев, поклонявшихся солнечному богу Радогосту Сварожичу. Каким образом божество получило известное с VI в. «княжеское» имя — неясно. Град Ретра именовался еще Радгощем, и не исключено, что изначально Радогост — основатель града, как часто у славян, слившийся в предании с мифическим прародителем. Деревянное двухкамерное здание прямоугольной формы площадью 50 м2 (5 х 10 м) располагалось на выступающем мысу. Славянские строители, по обычаю, окопали непривычный храм не очень глубоким (60 см), но широким (2 м) рвом. В центре храма находился типичный для славян ямный жертвенник. Храмы, подобные фельдбергскому, со временем распространяются на северо-западе Славянского Мира. «Авторство» их идеи, несомненно, принадлежало велетам, воспринявшим частицы наследия кельтского друидизма[217]. По тогдашним славянским меркам, фельдбергское здание являлось весьма величественным и просторным. Появление подобных сооружений, как и однотипных открытых капищ на других территориях, — еще один показатель продолжавшегося развития славянской языческой религии.

Славяне против Ираклия

5 октября 610 г., на следующий день после жестокой расправы с тираном Фокой, императором Восточного Рима избрали победителя — Ираклия, родом армянина из Каппадокии, сына экзарха провинции Африка. Гражданская война завершилась. Однако продолжались войны внешние, и они-то превратились для нового государя в неизбывную и тяжкую заботу.

Ираклий ставил своей целью воссоздание хотя бы тени былого имперского величия, пусть на новых основах. Но в первые месяцы, даже в первые годы его правления задача казалась непосильной. Наследство досталось дурное. На Востоке персы хозяйничали по всей Сирии, Армении и в Малой Азии. О мести за Маврикия и восстановлении законной власти они уже не вспоминали. Хосров Парвиз теперь открыто провозгласил своей целью захват как минимум азиатских провинций, присоединение их к Персии и насаждение зороастризма. В Европе же немногие уцелевшие провинциальные центры оказались островками в «варварском» море. Вестготы теснили ромеев в Испании, лангобарды — в Италии, авары и славяне — на Балканах.

Ираклий в целом справедливо, но вынужденно счел главной заботой Персидскую войну. При наличных же силах Империи вести еще и войну в Европе не имелось никакой возможности. Многие пали в гражданской войне, целые провинции лежали в руинах, имперскую военную знать истребил Фока. Ираклий искал пути к миру с Аварским каганатом — но не находил. Аппетиты расползшегося на всю Восточную Европу кочевого государства резко возросли и не удовлетворялись откупами скудеющей византийской казны. Оставалось предоставить европейские провинции самим себе. Это Ираклий, не без колебаний, и сделал, закрепившись в Константинополе. За пределами столицы единственным надежным оплотом Империи на Балканах осталась Фессалоника, столица Иллирика.

Дела на дальнем Западе Ираклию удалось выправить лишь ценой потерь. Забросив испанские провинции, новый император практически сдал их вестготам. Зато в Италии в 611 г. он сумел заключить мир с лангобардами. Жестокое разорение аварами Фриуля в 610 г. создало в Европе совершенно новую политическую ситуацию. Преданный каганом, но заключивший союз с баварами и франками Агилульф резко сменил свою политическую линию. Теперь германские королевства вместе с Империей противостояли аварским завоевателям. Это несколько облегчало положение Ираклия. Но не исправляло дел по существу. Ни лангобарды, ни бавары, ни тем более франки, вынужденные оборонять от авар собственные земли, не могли даже при желании оказать помощи балканским провинциям.

Давление славян на уцелевшие ромейские владения, разумеется, со вступлением Ираклия на престол не прекратилось — как не прекращалось оно и до того. Незначительная передышка, имевшая место между двумя этапами славянского нашествия, завершилась в 611 г. Тогда альпийские славяне, доселе союзники лангобардов против Империи, дали свой ответ на мир короля Агилульфа с Ираклием. Славяне вторглись в Истрию и разорили ее «самым плачевным образом… перебив воинов»[218].

Вторжение в Истрию — лишь один эпизод развернувшегося второго этапа величайшего славянского нашествия на Империю. Одновременно с Истрией вторжение произошло в Далмацию. Сюда устремилось два потока славян — из междуречья Савы и Дравы, родственные уже действовавшим там лендзянам, и с юга, из перенаселенного «охридского котла» Македонии. События, развернувшиеся далее, отразились и в славянских, и в романских далматинских преданиях Средневековья[219].

В средневековой Хорватии сохранялось предание, доставшееся хорватам по наследству от покорителей Далмации, лендзян. Согласно этому преданию, отраженному в Летописи попа Дуклянина, нападению на Истрию предшествовала битва в местности Темплана. Современной науке место это совершенно неизвестно. Однако эпическое предание хорватов вполне могло запомнить битву, важную для местной истории, но оставшуюся незамеченной в современных хрониках. Завоевав «Паннонскую область», «готы» (здесь — славяне) «с могучим множеством достигли Темпланы». Против них объединились «короли» Далмации (сидевший якобы в Салоне) и Истрии.

Превращение правителей провинций в «королей» и описание Салоны как «великого и дивного града» — черты народного эпоса, который с охотой преувеличивает силу побежденного противника.

После встречи войск «на протяжении восьми дней, поскольку от лагеря до лагеря было близко, с обеих сторон выходили воины, раня и убивая друг друга в поединках. В восьмой же день все с обеих сторон — христиане и язычники — вышли вооруженные и сошлись в великой битве, длившейся от третьего часа дня до самого заката. И судом Божьим, коего никто не дерзнет предсказать, свершилось так, по неким сокрытым великим прегрешениям христиан, что победу одержали жестокие готы; и христиане пали, и убит был король Истрии, и многие тысячи христианского люда умерли от меча, и огромное множество было уведено в плен. Однако король далматинский с немногими могучими воинами ушел и бежал в свой град Салону». Вслед за тем одно войско «готов» вторгается в «Истрию и Аквилею», второе же — в «Иллирийскую провинцию». Командование первым хронист, возводящий правящий род Дукли к «готам», приписал Тотиле, а предводительство вторым, более закономерно, — предку дуклянских князей Остроилу[220].