Войны Митридата - Михаил Елисеев

Кажется мелочь, но зная талант понтийского царя по поводу и без объявлять себя наследником царствующих монархов, можно не сомневаться, что этот факт он использовал в своих интересах.

Помимо Северного Причерноморья греческая колонизация затронула и восточные берега Понта Эвксинского. В VI в. до н. э. на месте современного города Сухума выходцы из Милета основывают колонию Диоскуриада, названную так в честь братьев Диоскуров, Кастора и Полидевка. Этот город впоследствии станет главным торговым центром эллинов в регионе. Что и было засвидетельствовано Страбоном: «Диоскуриада является началом перешейка между Каспийским морем и Понтом и общим торговым центром для живущих выше и соседних народностей. Во всяком случае, в этот город собирается 70 народностей (согласно другим, которые вовсе не заботятся о действительности, даже 300). Все они говорят на разных языках, так как живут врозь и замкнуто в силу своей гордости и дикости. Большинство их – это сарматы, но все они кавказцы. Таковы мои сведения о Диоскуриаде». В наши дни руины древнего города находятся на дне Сухумской бухты.

Переселенцы из Милета основали и колонию Фасис, которая находилась в устье одноименной реки. Река Фасис – это современная Риони, одна из самых больших рек в Закавказье, истоки которой берут начало на склонах Большого Кавказского хребта. Она впадает в Черное море у города Поти. «Через Колхиду протекает Фасис – большая река, берущая начало в Армении; она принимает притоки – воды Главка и Гиппа, текущие с соседних гор. Фасис судоходен до Сарапан – крепости, в которой может поместиться даже население целого города… На реке Фасис лежит одноименный город – торговый центр колхов, огражденный, с одной стороны, рекой, с другой – озером, а с третьей – морем… земля на морских берегах топкая и в устьях рек болотистая» (Страбон). Согласно сообщению географа, от Фасиса до столицы Понтийского царства Синопы можно добраться за два или три дня пути по морю. Поэтому подчинение этого города было для Митридата задачей стратегической важности, поскольку именно Фасис мог стать опорным пунктом понтийцев при завоевании Колхиды.

Основные сведения о населявших регион народах и племенах нам дает опять-таки Страбон. Отрывок из его «Географии» достаточно велик, но он стоит того, чтобы привести его полностью: «К числу народностей, которые сходятся в Диоскуриаду, принадлежат и фтирофаги[23], получившие это имя от своей нечистоплотности и грязи. Поблизости живут и соаны, которые ничуть не уступают им в смысле неопрятности, но превосходят могуществом; и, быть может, они почти что самые воинственные и сильные из всех. Во всяком случае они господствуют над всеми народностями вокруг них, занимая вершины Кавказа, возвышающиеся над Диоскуриадой. У них есть царь и совет из 300 человек, как говорят, они могут выставить войско до 200 000 человек. Действительно, вся народная масса представляет боеспособную, хотя и неорганизованную силу.

Некоторые называют их также иберийцами – одинаково с западными – от золотых россыпей, находящихся в обеих странах. Соаны применяют для наконечников стрел яд удивительного действия, который своим запахом приносит мучения даже не раненным отравленными стрелами. Прочие народности, живущие около Кавказа, занимают скудные и незначительные пространства земли; напротив, албанские и иберийские племена, которые как раз занимают бо́льшую часть вышеупомянутого перешейка, можно, пожалуй, также назвать кавказскими племенами. Они владеют плодородной землей и могут развить хорошее хозяйство».

К сожалению, информации о том, как Митридат подчинил своей власти Колхиду и народы, проживающие на восточном побережье Понта Эвксинского, очень мало. Гораздо меньше, чем о войнах базилевса против скифов и повстанцев Савмака. По большому счету, нам и о борьбе Евпатора за Таврику известно очень немного, но даже по сравнению с этим состояние письменных источников, повествующих о походах на Кавказ, удручает. А те, которые есть, противоречат друг другу. Поэтому будем разбираться.

Относительно Колхиды Аппиан замечает, что Митридат «приобрел много пограничных земель: и колхов – племя, помешанное на войне». Но как приобрел, мирным путем или силой оружия, историк не говорит.

Вот что рассказывает по интересующей проблеме Страбон. Делая обзор земель, входящих в состав державы Митридата, ученый сообщает следующее: «Кроме того, он приобрел побережье на западе до Гераклеи, родины Гераклида Платоника, а также и в противоположном направлении – побережье до Колхиды и Малой Армении; эти страны он присоединил к Понту». Как видим, в данном отрывке речь идёт о том, что базилевс раздвинул пределы своих земель до границ Колхиды, а затем присоединил её к своей державе. И не более того. В дальнейшем, развивая тему, Страбон приводит аналогичную информацию: «Скрепив свое могущество, Митридат Евпатор стал владыкой Колхиды». Здесь всё указано четко. Но каким образом царь это сделал, по-прежнему остается загадкой. Как и Аппиан, Страбон не стал вдаваться в подробности.

Затем начинаются разногласия. Историк Мемнон в своей работе «О Гераклее» так пишет о Митридате: «Путем войны он подчинил себе царей вокруг Фасиса вплоть до областей за Кавказом и таким образом возвеличил свою власть и чрезвычайно возгордился». Коротко и ясно – подчинил восточное побережье Понта Эвксинского военной силой.

Но сведениям Мемнона полностью противоречит сообщение Юстина. Римский историк рассказывает о том, что на военном совете в канун первой войны с Римом Евпатор заявил своим полководцам следующее. Оказывается, Митридат «единственный из всех царей владеет не только отцовским царством, но и чужеземными, приобретенными благодаря его широкой щедрости путем наследования, а именно – колхами, Пафлагонией, Боспором».

Получается странная вещь – один источник утверждает, что Колхида была завоевана, другой говорит о том, что она перешла под власть царя Понта по праву наследования. Как это совместить?

Мы знаем, как Митридат мастерски манипулировал такими вещами, как право наследования. Недаром Юстин упомянул Боспор и Пафлагонию. Добавив сюда Малую Армению, где Антипатр завещал Митридату свои земли, мы получим четкую картину того, как базилевс увеличивал своё царство. Ничего не мешало Евпатору что-то подобное провернуть и в Колхиде. Вспомним, что базилевс считал себя потомком Ахеменидов, а Колхида когда-то входила в состав их державы. Пусть и небольшая, но зацепка была. С другой стороны, упоминание о «широкой щедрости» невольно наводит на мысль, что без подкупа здесь не обошлось. Поэтому отвергать сообщение Юстина у нас оснований нет.

Другое дело, что Колхида не была единым централизованным государством, о чём есть свидетельство Страбона. Рассказывая об этой земле, географ вспоминает легендарного Фрикса, выходца из Балканской Греции, женатого на дочери царя Колхиды Эета. Говоря о его наследниках, ученый делает интересное наблюдение: «Последующие цари-преемники владели страной, разделенной на «скептухии[24]». И если на Боспоре передача власти спровоцировала вооруженный мятеж, то и в Колхиде не все местные племенные князьки могли признать право Митридата на власть над ними. Вот этих однозначно пришлось бы приводить к покорности силой. Поэтому можно согласиться с тем, что сведения Юстина и Мемнона не противоречат, а дополняют друг друга.

Итоги деятельности базилевса Понта в Колхиде подводит Страбон: «Когда власть Митридата Евпатора значительно усилилась, страна подчинилась его господству. Царь постоянно посылал туда кого-нибудь из “друзей” в качестве “наместника” или “правителя”. В числе этих “наместников” был Моаферн – дядя моей матери с отцовской стороны. Из этой страны царь получал больше всего помощи для оснащения своего флота».

На вопрос о том, когда же произошло присоединение Колхиды к Понтийскому царству, можно предположить, что это случилось в 105—90-х гг. до н. э. Данная версия подтверждается находками понтийских монет, отчеканенных в эти годы.

Таким образом, в результате походов полководцев Митридата была создана мощнейшая Черноморская держава, а сам Понт Эвксинский стал практически её внутренним озером. Лишь Вифиния и греческие города побережья Геллеспонта не подчинялись Евпатору, да и Гераклея Понтийская также сохранила относительную независимость. Но у Митридата были уже свои виды на эти земли, только до поры до времени он о них помалкивал.

На берегах Тибра сенаторы, разбуженные громом побед понтийского оружия, очнулись от безмятежной дрёмы и с тревогой посмотрели на восток – кто это там потревожил их спокойствие? И то, что они увидели, повергло их в состояние шока, ибо в Азии теперь появилась новая грозная сила, с которой властителям Ойкумены волей-неволей приходилось считаться. Проглядели! Прозевали!