Корпорация. Чумная планета - Евгений Щепетнов

Слай краем глаза следил за их упражнениями и с некоторым сожалением думал о том, что этим людям, скорее всего, не нужно думать о том, как заработать денег и сохранить свой корабль, не нужно таскать за собой подбитого синтонианца, не нужно… много чего не нужно, кроме упругого молодого тела, полных губ и… в общем, всего, что к этому телу прилагается.

И снова закралась предательская мысль: может, напрасно он ввязался в гиблое дело? Дядя, ах, дядя… во что ты втравил?

Определив по навигатору видона ближайшее место посадки такси, путешественники перешли на полосу, двигающуюся помедленнее, потом на другую, третью… и скоро спрыгнули на площадку, где стояли несколько платформ-такси, ожидающих клиента.

Здесь Слая ждало очередное разочарование: проклятая техника не выдавала сдачи, минимальная оплата составляла сто кредитов! Курортная планета, что ты хочешь!

На Беории за такие деньги Слай мог пересечь столицу поперек и вернуться обратно, а тут – вон он, космодром! Взлететь да сесть! За что драть такие деньги? Только ведь не поспоришь – машина, она есть машина. Что-то нужно – плати. Не хочешь? Пошел на хрен! Вся жизнь такая. Хочешь летать – плати. Или ползай по земле, как червь…

Со вздохом Слай забрался в такси, и через пять минут путешественники уже стояли возле «Бродяги».

Слай с теплым чувством погладил шероховатую броню родного звездолета, и настроение сразу улучшилось на порядок – сейчас усядется в кресло, закажет вкусной еды из конвертера, расслабится, а потом найдет жирный заказ и закроет все проблемы! По-другому и быть не может! Иначе это было бы слишком несправедливо.

– Это твой корабль? – с непонятным оттенком в голосе спросил новообретенный член команды, и Слаю показалось, что тот насмехается по поводу убогости «Бродяги». Потому ответ капитана последовал незамедлительно и был не очень любезен.

– Да! И что?! Чем он тебе не нравится?! Мой корабль! Не хуже других! Если не нравится этот корабль – ищи другой, получше!

– Почему же… нравится. Если его оснастить хорошими пушками, поставить приличный гравизахват, можно заняться пиратством. Очень, кстати, прибыльное занятие, если подойти к этому делу с умом.

– Да? – слегка растерялся Слай и тут же нахмурился, косясь на спутника. По морде невозможно было понять – шутит тот, или говорит серьезно. Человеческий взгляд не в силах разобраться в мимике негуманоидов. Нужно достаточно долго жить рядом с ними, чтобы попытаться понять, какой гримасой они выражают те или иные чувства. Например, улыбка, которая у людей служит доказательством добрых намерений человека, у негуманоидов может быть принята за оскал, угрозу перед началом боевых действий.

– Да. Вполне приличное занятие для настоящих мужчин. Незаконное, конечно, но тем почетнее, если ты все-таки добиваешься результата!

– А каков должен быть результат? – с интересом осведомился Слай, прикладывая руку к открывшейся панели идентификации. – Пираты долго не живут. Их обязательно ловят и убивают! Никто не любит пиратов.

– Ну, кто-то ведь любит. – Синтонианец вдруг как-то странно зарычал, прерывисто, хрипло, и Слай понял: полузверь так смеется!

– Что же касается долгожительства, – продолжил Хаган, отсмеявшись, – все относительно. Иногда лучше прожить всего год-два, зато ярко, сочно, как сверхновая звезда, осветившая вселенную своим ярким светом и ушедшая во тьму, чтобы быть воспетой бардами, ищущими по миру примеры героизма, дабы воспитать на них молодую поросль!

– Тьфу! – в сердцах сплюнул Слай, забираясь на лестницу, выскочившую из «Бродяги». – Это на каких таких примерах воспитывать? На пиратстве, что ли?! Это пиратство-то пример для подражания?! Стыдно заниматься грабежом несчастных людей, чтобы приобрести себе пару-тройку лишних кредитов! Мой отец всегда говорил, что ненавидит пиратов. В пираты идут только неудачники, которые не смогли найти себя в нормальной жизни!

– А кто твой отец? Чем он занимается? – осторожно осведомился Хаган, не отвечая на выпад Слая.

– Мой отец погиб на войне, – поджал губы Слай. – Он был механиком на боевом крейсере и погиб, когда тот протаранил вражеский линкор. Ему дали высшую награду Земной Империи… но лучше бы он был жив. Тогда, скорее всего, я бы не сидел тут, в этом старом грузовике, а… не знаю, но все было бы точно лучше, чем сейчас! Уверен!

– А я уверен, что твой отец сейчас пирует, сидя рядом с величайшими героями! И ему прислуживают лучшие женщины мира! А потом он сражается, любит женщин и снова пирует – как и пристало настоящему мужчине! Ты должен гордиться своим отцом, Слай! Погибнуть, ценой своей жизни одержав победу, – что может быть почетнее для мужчины! Я завидую твоему отцу!

– А я как-то не очень, – грустно вздохнул Слай, – я уж как-нибудь поживу подольше, без героических подвигов. И вряд ли он там беспрерывно дерется и любит женщин. Любил он одну лишь маму, в драки не ввязывался, хотя был силен и мог спокойно разбить кулаком деревянную чурку толщиной в запястье – я сам видел, как он это делал. Мама говорит, я в него пошел, тоже сильный. Впрочем, мне тоже драться особо не приходилось. На Беории жизнь спокойная, мирная, и у нас нет необходимости доказывать свою крутость, лишая соперников здоровья и жизни.

– Как вы можете так жить?! Как можно воспитывать из детей мягкотелых, жалких червяков без стального стержня в душе?! Как может мальчишка вырасти настоящим мужчиной, если он не доказал свою удаль по меньшей мере в десятке поединков с боевым оружием?! Куда катится мир? Он превращается в сборище жалких недомерков, не способных защитить честь и достоинство! Единственное место, где еще знают понятие чести, – это Синтония, оплот старого порядка и совести! Хмм… про недомерков – это не про тебя. Ты хоть и мелкий, но крепкий, я чувствую, когда в человеке есть стальной стержень!

– Ну… стальной не стальной, но стержень у меня есть! Только вот давно не работал… – задумчиво пробормотал Слай и очень удивился, когда услышал рычащий смешок.

Как ни странно, волкочеловек понял то, что буркнул Слай, забывший, что он теперь не один, и оценил «менеджерский» юмор, за который мама не раз порицала Слая, называя похабником, превращающим в фарс все, что тот исторгает из своего грязного рта. И что она будет мыть ему рот мылом, пока Слай не перестанет исторгать из себя пакостные слова, недостойные покойного отца. При этом мама совершенно не обращала внимания на то, что слова расходятся с логикой – минуты назад она говорила, что Слай похож на отца как две капли воды. И чему тогда верить?

– Хаган, расскажешь мне о своей планете? Интересно, как могла получиться такая смесь древних верований и современной цивилизации? И как могли получиться такие существа, как вы?

– Как-как! Боги создали, как же еще! – ворчливо рыкнул волкочеловек. – Ты вроде как половозрелый мужчина… стержень имеешь, а не знаешь, кто создал мир и нас, высших!

– Кого?! – поперхнулся Слай. – Высших?! Это синтонианцы – высшие?!

– А кто же еще?! – довольно оскалился Хаган. – Ты посмотри на себя и на меня! У меня четыре могучие руки, которыми я могу сражаться гораздо эффективнее, чем ты! У меня острые зубы, которыми я могу рвать врага! У меня четыре пальца, увенчанные острыми когтями, которыми я могу разорвать противника на части! Я быстрее, сильнее большинства разумных существ во вселенной, так кто тогда высший? Уж не ты ли?

– И какого черта тогда ты служишь мне, низшему? – слегка рассердился Слай, глядя на развалившегося в кресле второго пилота-полузверя. – Как это укладывается в рамки твоих верований?

– Замечательно укладывается! Это наказание! Я не смог уберечь охраняемое лицо, не выполнил свое предназначение, и вот теперь наказан – я вынужден служить низшему существу, быть на положении раба у недомерка… хмм… у существа, которое не идет ни в какое сравнение с высшей расой! И поделом мне! Я расскажу о моем преступлении другим синтонианцам, и они напишут балладу о том, как Хаган отбывал свое наказание, выполняя обет служения низшему существу, стремясь искупить свой тяжкий грех! Я прославлюсь в веках, и…

– О, Создатель! За что ты меня так наказал?! – тихо вздохнул Слай, не обращая внимания на речитативное завывание волкочеловека, начавшего декламировать балладу из эпоса Синтонии. – Не хватало мне проблем, так ты еще навесил на шею придурковатого вояку с манией величия! Совести у тебя нет, Великий!

Глава 5

– Может, тебе хватит?

– Ик… На меня алкоголь не действует! Ик… Ну… почти не действует. Какой ты смешной… ха-ха-ха! Смешной! Но ты хороший парень, я знаю! Мне неприятно было охранять того придурка! А тебя приятно… только ты не ругай наших богов! А то я буду тебя ненавидеть… Ик…

– Ты знаешь, как я расстроюсь, что ты меня будешь ненавидеть? Просто спать не буду! Есть не буду! В сортир ходить не буду! Только думать – как сделать так, чтобы ты меня перестал ненавидеть!