Подлинная история. Прыжок в столкновение. - Стивен Дональдсон

Зона интоксикации: правая рука.

Медицинский аппарат обработал ранку. Манипулятор сменил иглу и ввел антидот, связывающий молекулы нейронаркотика и выводящий яд из организма. В состав противоядия входили средства, нормализующие сердцебиение и снижающие потливость.

Вся процедура заняла менее минуты.

Еще ощущая легкую слабость, Энгус присел на кушетке и бросил взгляд на скрюченное тело Мори.

На ней был комбинезон. Надо же, собралась умереть, но перед этим оделась. Наверное, вид собственного тела внушал ей отвращение, как напоминание об унижении и позоре. Однако одетая, лежащая в странной, противоестественной позе, она казалась ему волнующей и желанной, как никогда прежде.

Это оказало на него неожиданное воздействие. Исполнившись необычного спокойствия, Энгус привел в действие пульт и освободил Мори.

По ее телу пробежала дрожь, глаза открылись. Несколько мгновений лицо оставалось невыразительной маской, затем на нем появилось отчаяние.

– Поднимайся, – приказал он властно, но не слишком резко.

Помедлив немного, словно какой-то внутренний спазм не давал ей двинуться, Мори медленно выпрямилась и встала перед ним, не поднимая взора.

Энгус представил себе, что бьет ее. Физически ощутил, как поднимается и ударяет ее по лицу его рука. Она заслужила это. Но он не ударил. Его спокойствие было поразительным.

Возможно, ему удалось совершить нечто заслуживающее удивления, коль скоро он довел ее до решения расстаться жизнью.

– Я хочу, чтобы ты жила, – тихо промолвил Энгус. – Попробуй только отмочить что-нибудь подобное, и я устрою тебе такую веселую жизнь, что все пережитое покажется тебе милой романтической сказкой. Не думай, будто хуже твоего нынешнего положения ничего и быть не может. Еще как может. Вот захочу, отвезу тебя на подпольную верфь и отдам на потеху всем сифилитикам пояса астероидов. Пусть трахают тебя во все дырки, пока не затрахают до смерти. – Энгус встал с кушетки и уже умиротворенно, словно даруя ей отпущение грехов, сказал: – Пойдем со мной. Пора тебе начинать отрабатывать кормежку.

С этими словами он направился к рубке управления, по-прежнему не понимая, почему все-таки он ее не ударил. Может, из-за воздействия входивших в состав противоядия успокоительных средств? Или же ему показалось, что скоро ею овладеет такое отчаяние, что она в него влюбится?

9

Он и впрямь собирался доставить ее на ближайшую подпольную верфь, но столь же твердо решил, что кастрирует каждого, кто хотя бы прикоснется к ней пальцем. Но оказалось, что такой выход не для него.

Это выяснилось через пару дней, когда Мори испытывала системы управления «Красоткой», готовясь к выводу корабля из укрытия. Она быстро усваивала все, что требовалось. И в первую очередь усвоила необходимость повиновения: это радовало его и несколько уменьшало привычное собственническое желание держать «Красотку» исключительно под собственным контролем.

Мори подчинилась эмоционально так же, как и внешне. По всей видимости, само неприятие ею его похотливого вожделения явилось фактором, сломившим ее волю, одновременно ей стало несколько легче, поскольку у нее появилось занятие – обучение вождению корабля. Создавалось впечатление, будто Мори испытывала к нему благодарность за одно лишь дозволение работать: она слушалась его столь безоговорочно, что Энгус проникся к ней чем-то вроде доверия. Ее уступчивость и сговорчивость произвели на него такое впечатление, что, сам того не ожидая, он отключил некоторые (само собой, не первостепенные) системы управления от главной панели и перевел их на пульт Мори.

Правда, сделав это, он тут же забеспокоился и на всякий случай продублировал на своей приборной доске функцию контроля за имплантатом, получив таким образом возможность воздействовать на пленницу непосредственно из рубки управления. Это являлось разумной предосторожностью, ведь кораблю предстояло лететь в режиме постоянного вращения, что существенно затрудняло возможность следить за Мори с помощью карманного пульта.

Подстраховавшись, Энгус предоставил ей возможность самостоятельно готовить «Красотку» к взлету, а сам перешел от технических вопросов к финансовым.

Это занятие вызвало у него шквал яростных проклятий в собственный адрес – тем более яростных, что, не желая быть услышанным Мори, Энгус поносил себя молча. Оказалось, что отправиться туда, куда он хотел, ему не по карману. Несмотря на то, что на подпольных верфях его прекрасно знали – а возможно, именно поэтому, – никто в запретном пространстве не поставил бы его корабль в свой ремонтный док в расчете на будущую прибыль. Даже потребность в доставляемых им награбленных товарах не могла заставить этих людей отремонтировать «Красотку» в кредит. Деньги вперед – или никакой работы. А попытка обмануть владельцев подпольных доков могла стоить Энгусу жизни или хуже того – потери корабля.

Конечно, на Станции ремонтные работы обходились дешевле, там даже имелась возможность разжиться кредитом, но в данном случае об этом не могло быть и речи. Ведь ремонтники неизбежно получат доступ к некоторым секретам «Красотки» и, уж конечно, не станут держать язык за зубами. А как только их болтовня дойдет до Службы безопасности, его со Станции не выпустят.

Он не мог отремонтировать корабль, не раздобыв денег.

Поразмыслив над этим – и поняв, что загнан в угол, – Энгус, больше чем когда-либо за последнее время, почувствовал себя прежним, а потому злобно рявкнул на Мори:

– Кончай!

Он не мог не порадоваться тому, как под его свирепым взглядом она быстро перевела двигатель в режим охлаждения, отключила приборы и, повернувшись к нему, робко пролепетала:

– Прости. Я сделала что-то не так?

Несмотря на раздражение, Энгус почувствовал удовлетворение от ее робкой покорности. Буркнув что-то невразумительное, он заговорил сурово и злобно. Ему было необходимо вытянуть из нее всю правду, но почему-то хотелось добиться этого, не прибегая к имплантату.

– Сколько народу на Станции знало, что вы пустились за мной в погоню?

На ее лице промелькнул испуг, затем отразилась борьба противоречивых чувств.

– Мы не гнались за тобой, – произнесла она наконец.

– Вы же меня засекли, разве не так? – прорычал Энгус, испугавшись своей готовности поверить ей на слово, что бы она ни сказала. – Уж не думаешь ли ты, будто я поверю, что вы искали тех дерьмовых старателей? Капитан Дэйвис, гребаный Хайленд знал, как меня зовут. Ясное дело, вы гнались за мной.

– Ну… – Мори говорила медленно, словно не желая возвращаться мыслями в прошлое. – Вообще-то, вроде того. Вылетая с Земли, мы правда ничего о тебе не знали, я имею в виду – о тебе лично. Но Служба безопасности КОМРУД передала нам список подозреваемых: там было и твое имя. Они поступили так не потому, что мы из полиции. Они не знали, кто мы. Это стандартная процедура: такой список может получить каждый законопослушный капитан рудовоза. К тому же о тебе ходило немало слухов. А сопоставление этих слухов с тем, как ты сорвался со Станции, узнав о нашем прибытии, усугубило подозрения. Непонятно, как ты узнал, кто мы такие. Но, так или иначе, за тобой лично мы не гнались. Осуществляли патрулирование, вот и все. Искали пиратов. Захватчиков участков. Контрабандистов. А на тебя наткнулись случайно.