Ничего невозможного - Людмила Астахова

Единственная зрячая в стране слепых — вот кто она такая. Только так и могла объяснить Фэйм свое умение видеть Джевиджа насквозь. Словно вместе со словами брачных клятв ей открылся какой-то тайный дешифровочный код, позволяющий различать мельчайшие оттенки его настроений, читать в нем, как в открытой книге, чувствовать его как себя саму. От легкого неудовольствия до слепящей ярости, от показного смирения до скрытого протеста. И чем ярче эмоция, тем сдержаннее внешние проявления. На грани умопомрачения Джевидж превращался в живое изваяние. Но сейчас все было еще хуже — он был в отчаянии.

— Как ты себя чувствуешь? Не слишком устала? Что говорит Ниал?

И еще куча вопросов о здоровье, о настроении и пожеланиях. Такой участливый взгляд, такая невинная улыбка, что поневоле заподозришь неладное. И ни слова о малыше.

А еще, оставшись наедине, Росс сразу уткнулся лицом в ее плечо и крепко обнял.

«Спрятался, да?»

— Диан почти весь день спал, — невозмутимо поведала Фэйм, ласково поглаживая супруга по плечу. — Он такой славный, такой спокойный ребенок. Ниал говорит, что так будет не всегда, просто первый месяц младенцы больше спят, чем бодрствуют.

Его губы, прижатые к мочке ее уха, нервно и протестующее дернулись. Почти неуловимо.

«Попался!»

— Ты так чудесно пахнешь, дорогая. Бисквитами и сливками. Я так соскучился, так соскучился…

«А ты врешь! И пахнешь бренди! И ты не умеешь прятаться от меня, любовь моя!»

Как показывала практика, допрос с пристрастием, опытнейшим экзекутором и колдовскими эликсирами в придачу ничего бы сейчас все равно не дал. Фэйм в мужья достался самый упрямый и скрытный человек в Эльлоре, особенно если речь заходит о душевном покое его супруги. В этом вопросе Джевидж опаснее дракона, стерегущего несметные сокровища, и бесполезно доказывать, что своей тотальной опекой он причиняет нестерпимую боль, — не поймет, не захочет понять. Хотелось бы знать, куда в этот момент девается его хваленое здравомыслие и знаменитая железная логика? В какую нору прячется его пресловутая проницательность?

Но и леди Джевидж не собиралась сдаваться без боя. Теперь, когда у Фэймрил появился ребенок, когда жизнь обрела подлинный смысл и цену, она не допустит, чтобы ее преданный и любящий муж по неведению разрушил все то, что они с таким трудом обрели. Не бывать этому!

«Мой опыт сокрытия чувств намного больше твоего, дорогой. Ты все время забываешь, что я прожила пятнадцать лет с магом и не сошла с ума лишь оттого, что всегда могла вычислить причины и следствия его поступков, а значит, могла угадать дальнейшие действия. Ты — не Уэн, ты только и умеешь — прятать свою боль, измываться над самим собой и бить наотмашь всякого, кто осмелится прийти на помощь. Но тебе не победить в этой битве!»

Почему-то считается, что женщины — слабые и беззащитные создания. Наверное, потому, что они ниже ростом и у них не такие здоровые кулаки, как у мужчин. Враки все! Попробуйте отнять у женщины будущее ее семьи, попытайтесь вырвать из зубов настоящую любовь, рискните покуситься на благополучие ребенка. О! Не завидую я вам, совсем не завидую.

Из журнала регистрации происшествий Талльенского районного полицейского отделения (регистрационный номер 129 дробь 27 тире 5):

«27-го дня месяца-серми в два часа пополуночи в отделение была доставлена некая Нана Кариннья — низкого сословия женщина пожилых лет, местная уроженка, задержанная за то, что в исподнем белье бежала посередь ночи улицей, выкрикивая: «Он пришел! Кайтесь, грешники! Рожденные в грязи да сгинут в огне! Он явился в мир наш! Покайтесь!» — и тем самым нарушая общественный порядок и спокойный сон жителей Талльена. Остановившего ее офицера Нана Кариннья ругала нецензурно, забрасывала грязью и пыталась склонить к противоестественной вере в Древнего и Вечного. Приглашенные утром клирик Като Майррья и лекарь Дэв Трасси совместно установили в задержанной демоническую одержимость и буйное помешательство одновременно, и после проведения обряда изгнания беса сия Нана Кариннья была отправлена в лечебницу для душевнобольных.

Писано дежурным по отделению Русом Батморье, капралом.

Талльен. Дамодар».

Глава 4 Необъявленная война

Зал заседаний Совета Лордов Эльлора был пронизан солнцем насквозь. Сквозь огромные арочные окна внутрь лился яркий свет. Не спрятать благородным лордам ни малейшей ухмылки, ни возмущенного вздоха, и каждый взгляд, брошенный в сторону, не утаится от канцлера империи.

Стоя на трибуне и аккуратно раскладывая перед собой бумаги в ожидании, когда прозвучит гонг в руках Оглашающего, Джевидж окинул долгим взглядом собравшихся парламентариев. Как говаривает в таком случае профессор Кориней: «Слетелись, стервятнички!» Все на своих местах, никто не проигнорировал заседание, никому в голову не пришло манкировать своими обязанностями. Правый сектор занимают прогрессисты вместе с примкнувшими к ним либералами и лоббистами-«промышленниками». В центре — националисты и проклерикальные фракции, а слева обосновалось консервативное большинство — сборная солянка из помешанных на собственном аристократизме маразматиков, радикальных монархистов, крупных землевладельцев. Даже князь Ларкайинг — старый пень — почтил своим присутствием высокое собрание. Лидер прогрессистской фракции лорд Ферджими многозначительно изогнул бровь и чуть заметно улыбнулся, давая понять Россу, что у канцлера есть в этом зале не только враги, но и сторонники. Формально Джевидж держался умеренно либерального курса, но открыто поддерживал так называемые народные законы, предлагаемые партией прогресса. Акты о страховании на случай болезни или увечья, о пенсиях по старости и инвалидности не вызвали особой поддержки среди промышленников, зато заметно снизили классовое напряжение в обществе.

Кто же виноват, что мир стремительно менялся, уносясь все дальше и дальше от замшелых старинных порядков, а напыщенные милорды не желали ничего видеть дальше собственного носа. Эльлор превращался в великую индустриальную державу: его сила была в фабриках, заводах, железных дорогах и университетах, его мощь измерялась в линкорах, артиллерии и скорострельных винтовках, его будущее принадлежало молодым, умным и предприимчивым людям всех сословий, свободным от предрассудков и открытым новшествам. Не то чтобы Росса тяготил его титул или десять поколений благородных предков, вовсе нет. Но, будучи военным, Джевидж больше общался с обыкновенными солдатами и всегда замечал, сколько талантливых и умных людей можно найти в среде простолюдинов. Им не хватало только образования и воспитания, чтобы подняться по социальной лестнице. Но если дать им все это, то мир изменится. Лорд Джевидж чувствовал перемены каждой порой, стремясь расширить горизонты своим соотечественникам. В конце концов, зачем нужна власть, если не для того, чтобы осуществить грандиозные планы, воплотить в жизнь великие замыслы, преобразовать мир? Честолюбие Росса Кайлина Джевиджа простиралось не только на памятник после смерти, но и ни много ни мало на целый параграф в учебниках истории.