Самая страшная книга 2015 (сборник) - Галина Евдокимова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Прочь? – Ерш не первый раз воевал против степняков, их боевые обычаи были ему хорошо знакомы. Пострелять издалека, до последнего избегая прямого столкновения, – обычное дело, но чтобы добычу бросить… такого на его памяти не случалось. – Не пограбили?
– Только тех, кого после камней свалили. Они сами за камни, на нашу сторону, не заступали. Я слыхал, кричали что-то по-своему. То ли «чатгор», то ли «чаткар» какой. Ставр – тот по-ихнему разумеет немного – говорит, камни эти у степняков вроде как святые. Они бесов удерживают.
– Бесов? – Ерш смутно припоминал, как незадолго до нападения отряд и в самом деле пересек черту из странных черных камней. Невысоких, остроконечных, замшелых, расположенных на расстоянии в пару десятков шагов друг от друга. Никто и внимания не обратил. – Выходит, мы вроде как на проклятое место угодили?
– Выходит, – кивнул Вышата. – Но только я нечистой силы не боюсь. На нас же крест, нам бесы не страшны.
– Далеко от дома забрались. Может, Христос сюда и не заглянет.
– Да ты-то откуда знаешь?!
– Не бери в голову. Сбрехнул попусту.
– То-то и оно. Сильно, видать, приложился, раз в Христе сомневаться удумал.
Ерш вспомнил Его лик, строгий и воинственный, безжалостные глаза, смотрящие со стягов. Нет, такой Бог своих не сдаст и не оставит. Хотя и жалеть тоже не станет никого.
– Еще уцелел кто? – спросил он.
– Едва ли. Поначалу, само собой, много было. Но степняки ведь до самой темноты вокруг кружили, высматривали раненых, добивали. Прямо из луков – чуть кто пошевелится, они на него стрел не жалели. Другие, кому потяжелее было, попросту жары не вынесли. А нас, выходит, Господь прикрыл.
– Чудно, – покачал головой Ерш. – Никогда о таком не слыхал. Говоришь, они издалека, из-за камней тех, по раненым стреляли?
– Да. Эх и метко бьют! Я потому и не хотел огня зажигать. Уж больно боязно: мы с этими факелами для них что твой щит на стрельбище. А Головня говорит, они до утра не вернутся.
– Знать, и вправду остерегаются этого места. Угораздило же…
– А не угораздило, так валялся бы ты сейчас с перерезанной глоткой или плелся бы с арканом на плечах… стой! Глянь-ка! Вертается…
Головня медленно шел к ним, подняв зажженный факел. Дрожащее пламя освещало землю вокруг него: вытоптанную траву и черные глыбы мертвых тел. Старый дружинник был один.
– Где Ставр? – спросил Ерш, опередив Вышату. – Неужто помер?
– Пропал, – пробормотал задумчиво Головня. – Нет его.
– Как так? Может, ты в темноте заплутал, не там искал?
– Да ну! Конь его на месте, шелом на месте, даже меч лежит. Самого нет.
Ерш медленно поднялся, осторожно перенес вес на пострадавшую ногу. Боль, уже ожидаемая и привычная, всплеснула от икры до бедра, но ее можно было терпеть.
– Как его ранили?
– Смотри-ка, – широко улыбаясь, протянул Головня, – оклемался.
– Отвечай, как его ранили?
– Известно как, – помрачнел бородач. – Стрела в грудь справа, стрела сквозь правое плечо, стрела в пояснице. Ничего хорошего.
– С такими ранами не ходят, – жестко сказал Ерш. – С такими ранами лежат и вспоминают грехи, в которых придется отчет давать.
– Да разве ж я спорю! – огрызнулся Головня. – Но только нет его. Уполз твой Ставр.
– Надо искать.
– Верно, надо бы. А уцелеть тоже надо бы, а?
– Ты это к чему?
– Так просто, обмолвился. Вышата, как думаешь, далеко до рассвета?
Парень поднял лицо к абсолютно черному небу, почесал загривок:
– Немало еще.
Головня вздохнул, заглянул Ершу в глаза:
– Нечего нам тут делать больше. Бежать надо, уходить по следам своим же обратно. Утром прикончат нас, видит Бог. Мы и так помогли, кому сумели.
– Он сестры моей суженый. Не брошу я его, – сказал Ерш. – Вы, так и быть, ступайте, оставьте мне только огонь.
Головня снова вздохнул, опустил взгляд.
– Ладно, – сказал он наконец. – Пойдем. Без нас проплутаешь как раз до восхода.
Вышата гневно фыркнул, словно рассерженный конь, но промолчал. Они двинулись в глубь поля битвы: впереди шагал Головня с факелом, за ним, время от времени стискивая зубы от боли и опираясь на свое копье, ковылял Ерш, а Вышата, тоже с факелом, замыкал. Света хватало, чтобы разглядеть хаос, застывший вокруг. Бесформенными грудами громоздились трупы – лошади и люди, растянутые в смертных оскалах рты, изломанные под нелепыми углами конечности. Окоченевшие пальцы все еще сжимали рукояти мечей и древки палиц. Бледные, покрытые засохшей кровью лица выплывали из темноты, гримасничали в резких, желтых отсветах пламени и вновь скрывались во мраке. Тишина ползла по мертвецам, ласкала их холодную кожу своими холодными пальцами, нашептывала в их восковые уши свои восковые тайны.
– Птицы, – сказал вдруг Ерш, неожиданно даже для себя самого. – Где птицы?
– Нет, – не оборачиваясь, ответил Головня. – Я давно уже заметил. Ни одного стервятника.
– Не может быть.
– Здесь все…
– Ша! – воскликнул позади Вышата. – Стойте!
Голос его, резкий и испуганный, едва не сорвался на визг.
– Что такое? – встрепенулся Головня, выхватил меч, подскочил к парню.
– Видал я кого-то, – ответил тот, напряженно вглядываясь в темноту. – Вон там.
– Ставра?
– Нет, не похоже на него. Вроде ростом чутка пониже… хотя – кто знает.
– Сейчас посмотрим, – выставив перед собой факел и меч, Головня направился в ту сторону, куда указывал отрок. Ерш потащился за ним, а сам Вышата, настороженно озираясь, остался на прежнем месте.
– Ста-а-авр! – гудел Головня, беспрерывно поворачиваясь из стороны в сторону, освещая все новые и новые трупы. – Это ты, милок?!
Степь затаила дыхание и не торопилась с ответом. Она неохотно приоткрывала завесу мрака над тем, что считала законной добычей, показывала настырным людишкам свои новые сокровища: изувеченные, искореженные, затоптанные тела, окровавленные доспехи, проломленные черепа. Степь знала, что поглотит все эти жизни, расплескавшиеся по ее сухой груди, выпьет до дна, прорастет сквозь них. Она не сомневалась в своем неминуемом торжестве над уцелевшей троицей и знала: здесь нет того, что они ищут.
– Ежели он сразу не отозвался, зачем глотку драть? – пробормотал Ерш, морщась после очередного неудачного шага. – Причудилось парню.
– Наверное, – неохотно согласился Головня. – Правда, я тоже кого-то заметил.
– Здесь?
– Нет, впереди. Показалось, будто стоит там…
Вышата завизжал. Истошно, пронзительно, тонко – сама темнота всколыхнулась от столь громкого крика. Ерш начал оборачиваться, но от резкого движения полоснула по ноге боль, да такая, что он зажмурился. А когда открыл глаза, факел Вышаты уже погас, ночь проглотила его вместе с хозяином и воплем. Ерш шагнул было в том направлении, но Головня, который успел повернуться быстрее и увидеть больше, мертвой хваткой вцепился ему в плечо.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});