Замок лорда Валентина (сборник) - Роберт Силверберг

— С высокого места? — Валентин ухмыльнулся.

— С высочайшего.

— Высочайшее место на Маджипуре — вершина Замковой горы, — шутливо сказал он. — Не туда ли мне взбираться?

— Туда.

— Уж очень высокий подъем ты мне предлагаешь. Я потрачу всю жизнь, чтобы добраться до Горы и подняться наверх.

— Тем не менее, лорд Валентин, этот подъем ждет тебя, и не я тебе его предлагаю.

Он опешил, когда она произнесла его имя с королевским титулом, а потом зашелся от смеха в ответ на ее грубую и неуместную шутку.

— Лорд Валентин? Не слишком ли много чести для меня, мадам Тизана? Не лорд Валентин, а просто Валентин — Вален-тин-жонглер, и только. Новичок в труппе Залзана Кавола, скандара.

— Прошу прощения. Я не хотела обидеть тебя, — по-преж-нему пристально глядя на него, спокойно произнесла Тизана.

— Как это может обидеть меня? Но, пожалуйста, не награждай меня королевскими титулами. Меня вполне устраивает жонглерская жизнь, даже если сны иногда уносят меня гораздо выше.

Тизана сохраняла полнейшую невозмутимость.

— Хочешь еще чаю?

— Я обещал скандару вернуться рано утром, так что мне скоро пора идти. Что еще ты можешь мне сказать?

— Толкование закончено.

Это было неожиданностью для Валентина. Он ждал разъяснений, подробного разбора, советов, а получил только…

— Я упал с высоты и должен подняться обратно. И это все, что ты поведаешь мне за реал?

— В наше время все дорожает, — сказала она беззлобно. — Ты считаешь себя обманутым?

— Отнюдь нет. Определенную пользу я из этого извлек.

— Сказано вежливо, но не от души. Однако ты и в самом деле получил кое-что ценное. Со временем ты это поймешь.

Она встала, Валентин тоже. Ее окутывала аура доверия и силы.

— Я желаю тебе счастливого пути и безопасного подъема.

Глава 13

Когда он вернулся от толковательницы снов, первым его приветствовал Аутифон Делиамбер. Тихим ранним утром маленький вруун занимался возле фургона чем-то вроде жонглирования какими-то кристаллами с ледяным блеском, но это было колдовское жонглирование, потому что Делиамбер лишь делал вид, что бросает и ловит, а на самом деле кристаллы двигались, повинуясь его мысли. Он стоял под блестящим вихрем, а сверкающие кусочки летали над ним по кругу, как венок яркого света, и оставались наверху, хотя Делиамбер не касался их.

При приближении Валентина вруун махнул кончиком щупальца, и прозрачные осколки тут же собрались в плотный ком.

Делиамбер ловко выхватил его из воздуха и показал Валентину:

— Фрагменты храмового здания из Дюлорна, города гэйрогов, который расположен в нескольких днях пути отсюда к востоку. Это город магической красоты. Ты бывал там?

Загадки ночи, проведенной у толковательницы снов, еще мучили Валентина, он был совершенно не расположен к разговорам с раннего утра и поэтому лишь пожал плечами:

— Не помню.

— Запомнил бы, если бы видел его. Это город света, город застывшей поэзии! — Вруун щелкнул клювом, что означало улыб-

ку, — А возможно, ты просто не помнишь. Я полагаю, у тебя слишком многое утеряно. Но ты довольно скоро снова попадешь туда.

— Как снова? Я никогда там не был.

— Если ты когда-то бывал там, то будешь снова, когда мы туда приедем. Если же нет — нет. Но как бы то ни было, следующая остановка — Дюлорн, как сказал наш любимый скандар.

Озорные глаза Делиамбера пронизывали Валентина.

— Я вижу, ты многое узнал от Тизаны.

— Пропусти меня, Делиамбер.

— Она замечательная, не так ли?

Валентин попытался пройти мимо.

— Ничего я не узнал, только зря потратил вечер.

— О нет, нет, нет! Время никогда не тратится зря. Дай руку, Валентин. — Сухое упругое щупальце обвилось вокруг пальцев Валентина. — Я хорошо знаю: время никогда не тратится зря. Куда бы мы ни пошли, что бы мы ни делали, все это чему-нибудь учит нас, даже если мы не сразу познаем урок.

— Тизана сказала мне примерно то же самое, когда я уходил, — угрюмо пробормотал Валентин. — Но что я узнал? Я снова видел во сне короналей и понтифексов, поднимался и спускался по горным тропам. Толковательница снов отпустила глупую шутку по поводу моего имени. Лучше бы этот реал я потратил на вино и лакомства. Нет, я ничего не достиг.

Он попытался освободить руку, но вруун удержал ее с неожиданной силой. У Валентина возникло странное ощущение, что через его мозг прокатываются аккорды печальной музыки, и где-то в глубине его сознания промелькнуло и исчезло какое-то видение, нечто, напоминающее морского дракона. Но он не смог разглядеть его как следует, и смысл этого видения ускользнул от него. Ну и пусть: он боялся узнать, что именно шевельнулось в его воображении. Темная непонятная тревога захлестнула его душу. На минуту ему показалось, что дракон поднялся из глубин его существа и поплыл вверх через мрак его затуманенной памяти к уровню сознания. Это испугало Валентина. Знание, страшное, угрожающее знание скрывалось в нем и теперь грозило вырваться. Он сопротивлялся этому, боролся с ним. Он заметил, что маленький Делиамбер уставился на него с пугающей напряженностью, словно пытаясь дать ему необходимую силу, чтобы он смог принять это темное знание, но Валентин не хотел этого. Он грубо вырвал руку и, спотыкаясь, пошел к фургону скандаров. Сердце яростно колотилось, в висках стучало, голова кружилась. Сделав несколько неуверенных шагов, Валентин обернулся и сердито спросил:

— Что ты со мной сделал?

— Я просто дотронулся до твоей руки.

— И причинил мне сильную боль!

— Я открыл тебе доступ к твоей собственной боли, — спокойно ответил Делиамбер, — больше ничего. Ты несешь в себе боль, но до сих пор ты ее не чувствовал, а она старается проснуться в тебе, и предотвратить это нельзя.

— А я не хочу, чтобы она просыпалась.

— У тебя нет выбора, ты можешь только прислушиваться к голосам изнутри. Борьба уже началась.

Валентин покачал головой.

— Я не хочу ни боли, ни борьбы. Еще несколько дней назад я был счастлив.

— Даже когда видел сны?

— Этим снам скоро придет конец. Они, видимо, предназначались для кого-то другого.

— Ты действительно так думаешь?

— Не мешайте мне быть тем, кем мне хочется, — после некоторого молчания ответил Валентин.

— А именно?

— Странствующим жонглером, свободным человеком. Зачем ты мучаешь меня, Делиамбер?

— Я был бы рад, если б ты стал жонглером, — мягко сказал вруун, — Не хочу огорчать тебя, но желания человека часто не совпадают с тем, что ему предначертано на великом свитке.

— Я буду выдающимся жонглером, ни больше и ни меньше.

— Желаю тебе этого, — любезно произнес Делиамбер и ушел.

Валентин медленно выдохнул. Он ощущал напряжение и скованность во всем теле. Стараясь избавиться от этих странных ощущений, он присел на корточки, опустил голову, вытянул руки, затем ноги. Постепенно он немного расслабился, но какой-то осадок остался, и тревога не оставляла его: мучительные сны, корчащиеся в глубинах души драконы, знаки и предзнаменования…

Из фургона вышла Карабелла и остановилась перед Валентином.

— Дай я помогу, — предложила она, наклоняясь ближе. Сильные пальцы вонзились в застывшие мышцы шеи и спины. Благодаря Карабелле напряжение немного спало, но Валентин по-прежнему оставался мрачным.

— Толкование не принесло тебе пользы? — тихо спросила она.

— Нет.

— Ты можешь рассказать мне о нем?

— Пожалуй, нет.

— Как хочешь. — Но она явно ждала. В ее глазах одновременно светились тревога, тепло и сочувствие.

— Я мало понял из того, что говорила мне та женщина, — сказал он, — а то, что понял, не хочу принять и не хочу рассказывать об этом.

— Если захочешь, Валентин, я здесь. Когда почувствуешь необходимость сказать кому-то…

— Не сейчас. А может, никогда.

Валентин видел, что она тянется к нему, желая облегчить боль его души, как сняла напряжение с его тела. Он почувствовал, что ее захлестывает любовь к нему, и проговорил, запинаясь:

— Толковательница снов сказала мне…

— Да?

Нет, говорить о таких вещах означало признать их реальность, а они нереальны, абсурдны, фантастичны.

— Все, что она сказала, — вздор. Не стоит и вспоминать эти глупые фантазии. — Их глаза встретились, и он отвел взгляд. — Можешь ты это понять? — Валентин почти кричал, — Чокнутая старуха наговорила мне какой-то ерунды, и я не хочу обсуждать это ни с тобой, ни с кем-либо другим. Толкование предназначалось для меня, и нет необходимости делиться им. Я…

Он увидел смятение на ее лице. В другое время он проболтался бы, но сейчас сказал уже совсем другим тоном:

— Принеси мячи, Карабелла.