Исчезнувшая - Мари Мур

ручку. Затем откидывает с головы капюшон и проводит рукой по волосам.

– У меня есть две новости. Хорошая и плохая, – Кэш возвращается ко мне и Голди. – Хорошая новость: охранник больше не будет искать нас здесь.

– А плохая?

– Дверь заперта.

Глава 8 «Ты должен мне три ответа»

Кимбирли

Я моментально осматриваю комнату. Это какая-то шутка? Почему в ней только одно крошечное окно с решеткой?

– Ты же взломаешь дверь? – я с надеждой спрашиваю у Кэша, на что он невесело усмехается.

– Конечно, – с долей сарказма отвечает он. – Я недавно сбежал из «Алькатраса». Любой замок для меня, как два пальца…

Я бросаю в его сторону суровый взгляд. Неужели снова вернулась несносная версия Кэша?

– Не паникуй раньше времени, я что-нибудь придумаю, – ободряюще добавляет он и достает телефон.

Сначала Кэш звонит Стиву, потом Десмонду, но они оба не отвечают. Дальше Кэш набирает номер одного из парней, оставшихся у входа в здание. Его друг обещает, что поможет нам, как только Стив или Десмонд выйдут на связь. Меня это не очень утешает. Неизвестно, сколько времени мы проторчим здесь.

Однако я решаю извлечь из этой ситуации выгоду. Кто знает, когда у меня еще появится возможность оказаться с Кэшем один на один и попытаться получить ответы?

Я отпускаю Голди и поднимаюсь в полный рост. Кэш стоит ко мне в профиль возле окна, задумчиво уставившись перед собой и держа руки в передних карманах джинсов. Сквозь решетку луна отбрасывает серебристый свет и падает на его лицо, которое больше не скрыто банданой.

– Раз уж мы застряли здесь на неопределенное время, – прочистив горло, начинаю я. – Можно было бы сыграть.

Кэш поворачивает ко мне голову, и я встречаюсь с его синими глазами – его самая выразительная черта. Не потому что они обрамлены черными густыми ресницами. А потому что они настолько глубокие, что это пугает. Никто не знает, сколько демонов прячется внутри.

– В какую игру ты хочешь сыграть, принцесса?

Вряд ли меня назовешь слишком смелой и решительной девушкой. Для меня гораздо проще задавать вопросы под предлогом игры, которую мы любили в детстве.

– «Три ответа».

– Ты же помнишь, что правила действуют в обе стороны? Никто из нас не может отказаться от вопроса другого.

Я уверенно киваю.

– Начинай, – велит Кэш.

Я набираю побольше воздуха в легкие. Мне нужны мужество и воля для того, чтобы спросить самый главный вопрос.

– Почему ты перестал мне писать?

Расслабленное выражение лица Кэша сменяется каменным. Он пристально смотрит на меня, а его глаза… Я не могу определить, оживились ли его глаза из-за того, что мой вопрос его тоже волнует. Либо из-за того, что Кэш раздражен, потому что я вторгаюсь в его жизнь, которую он предпочитает скрыть от других.

– Прошлое для меня остается прошлым, Кимберли.

Его ответ меня бесит. Кэш не мог ответить более расплывчато?

– Это не ответ, – я скрещиваю на груди руки. – Хотелось бы услышать побольше определенностей.

Кэш ухмыляется, отчего во рту появляется привкус горечи. Почему мои слова звучат так, будто я навязываюсь быть его другом или что-то в таком духе?

– Игра есть игра. Ты получила ответ. Теперь моя очередь.

– И каким будет твой первый во…

– Тебе нравится Блаунт? – не дожидаясь того, когда я закончу, спрашивает он.

Я в замешательстве смотрю на него. Вся насмешливость, которая обычно сопровождает Кэша, отсутствует. Он крайне серьезен.

– Ты имеешь в виду нравится, как… парень? – уточняю я.

– А разве он пытается стать твоим другом? – парирует Кэш.

– Нет, – признаюсь я. – Мне не нравится Джек.

Выражение лица Кэша остается неизменным. Кажется, он стал выглядеть более… зловещим.

– Твой второй вопрос, Кимберли.

– Как ты нашел Голди?

– Не мне тебе объяснять, как легко можно собрать информацию о чем угодно и о ком угодно, имея деньги и связи.

Меня не удивляет его ответ. У Аматорио много денег и возможностей. Я знаю, что в их распоряжении имеется частный семейный детектив.

– Зачем ты помогаешь мне?

– Сейчас моя очередь задавать вопрос, – Кэш прищуривается. – Ты была в ресторане с Блаунтом, потому что так хотел твой отец?

Смущение взрывается в моей груди. Я испытываю уязвимость при мысли о том, что Кэш знает: отец настоял на свидании с Джеком. Мои щеки пылают, и я отворачиваюсь. Краем глаза я замечаю, как Голди подходит к Кэшу. Мой питомец утыкается носом в его бедро, и Кэш вытаскивает руку из кармана, чтобы погладить его и почесать за ухом.

– Я благодарна тебе, что ты помог мне вытащить Голди. Но тебя не касается, что происходит внутримоейсемьи. Это личное.

Я слышу приглушенный звук шагов и поворачиваюсь. Кэш направляется ко мне, и я нервно сжимаю в руке подол платья, торчащий из-под края толстовки. У меня бегут мурашки по коже в предвкушении, что скоро Кэш окажется рядом.

Почему мне так нравится чувствовать его приближение?

Кэш встает около меня и проводит языком по своей нижней губе. Я прослеживаю за его действием, и сознание сначала тащит меня в день, когда я впервые увидела неизвестного поджигателя на заднем дворе. А потом я переношусь в свою спальню в прошлую ночь.К его губам на моей шее. К его языку на моей коже. К его рукам, запутавшихся в моих волосах.

– Ты права, это личное, – к моему изумлению соглашается Кэш. – Тогда почему твой папаша лезет втвоюличную жизнь и распоряжается ею?

Я чувствую себя подавленной: я так и не получила от Кэша ответ, который волнует меня больше всего. Зато он одним вопросом загнал меня в тупик. Мне тяжело признаться в том, что мой отец… плохой и лживый человек.

– Я же сказала, что не буду отвечать на вопросы, связанные с семьей. Игра закончилась.

Кэш снова делает шаг вперед, отчего я отступаю назад. Но он продолжает преследовать меня, пока моя спина не утыкается в стену. Кэш поднимает руки и упирается ими по обе стороны от моей головы.

– Мы играем до конца. Ответ на твой последний вопрос, Кимберли. Я помог тебе, не потому что мы были в прошлом друзьями, и я хочу сохранить нашу дружбу. Или не потому что я хочу трахнуть твою маленькую невинную киску, – он понижает голос. – Я помогаю тебе, потому что твой отец – самый большой кусок дерьма, который ходит по этой планете. По его вине Голди не должен страдать.

Я практически на грани слез от горько-сладких воспоминаний.

Это было почти девять лет назад на Рождество. Я поблагодарила Кэша за подарок и крепко его