Иль Фарг. Невестка Эмира - Ульяна Соболева

волосами и румяными щеками. Красавица… на зависть худощавой и очень высокой Самиде. Которая никогда себе не нравилась, и только брат называл ее красавицей.

Когда узнала, что солдаты сделали с невесткой, жалости не возникло… она была ослеплена потерей брата, а потом всецело занята здоровьем Ахмада, которого вернули с того света. В какой-то мере она была рада, что мальчик теперь принадлежит полностью ей. Это как если бы Ибрагим вот так же стал ее. Они ведь так похожи с ним. Как две капли воды. И чем старше становится Ахмад, тем сильнее он напоминает отца…

– Тетя Самида…

Резко вздрагивает и отводит взгляд от зеркала. Позади нее стоит новоиспеченная жена Рамиля.

– Лами?

– Да, тетя… Я пришла узнать, когда проклятая славянская сука сдохнет… как ты обещала, и когда теперь я смогу стать женой Ахмада? И как? Ведь вы выдали меня замуж за этого идиота Рамиля!

Глава 10

Как только будут куплены новые воины, она начнет развлекаться. Заставит сучку белобрысую танцевать и веселить народ. Пусть прыгает по воде, убегая от крокодилов. Дохлая лебедь. Как же все еще живы перед глазами картинки, когда эта дрянь с ним… Как она его окрутила. Чем? Чем она оказалась лучше самой Албасты? Он ради нее сдохнуть был готов… Интересно… если отправить видео с этими танцами Хану, у него разворотит кишки от ярости и боли? Как же хочется увидеть его рожу, когда он узнает, что она жива… Но пока рано. Очень рано. Никаких рисков. Тамерлан опасная и очень смертоносная сволочь, больная на всю голову. Такой психопат может поломать все планы. С ним нельзя играть не подготовившись.

Ничего, всему свое время.

У. Соболева. «Падение Хана»

– Прими свою судьбу!

– Принять? Как же! С чего бы это? Мне было обещано совсем другое!

– Я помню, что тебе было обещано. Но мы предполагаем, а Аллах располагает. Только не пой мне здесь песни о великой любви к моему Ахмаду. Я все равно не поверю!

Да, Лами была бы неплохой невесткой… но Ахмад смешал все планы, заявив, что женится на славянке. Посмотрела на девушку… Черные волнистые волосы, густые, широкие брови. Лицо миловидное, но грубое. Нос крупный, большой рот, широкие скулы. Только глаза красивые, как у горной лани. Эти глаза делали лицо почти красивым. Высокая, статная Лами была очень женственной, а ее любовь ко всему вычурному, яркому еще больше подчеркивало восточную красоту и нежную смуглую кожу. У них бы с Ахмадом были красивые дети… Ахмад, черт его побери!

– Тетя Самида! Вы можете не верить, но я люблю Ахмада с детства, и я была обещана ему давно! Наши родители заключили союз, но он уже был женат два раза и оба раза не на мне! Как и в третий! Зато меня спихнули за Рамиля! К черту его!

Именно потому что она была права, Самида взорвалась.

– Молчать!

Она ударила кулаком по столу, и девушка замолчала, ее карие глаза метали молнии, но она не посмела что-то сказать в ответ после крика тети. Самиду боялись, как огня, ее не просто уважали, перед ней благоговейно тряслись и выполняли все ее приказы и советы. Она была душой этого дома. Он полностью держался на ней. И если вас невзлюбила Самида, то вы надолго здесь не задержитесь.

– Ты будешь замужем за тем, за кого тебя отдали, и скажешь за это спасибо! Когда заключался договор, твои родители владели нефтяной компанией, а сейчас? Они полные банкроты! Тебя взяли именно потому, что давали слово! И ты теперь на иждивении Ибн Беев!

У тебя впереди богатая жизнь, полная роскоши – роди наследника, и все здесь станет твоим! Ахмад… он тебе не по зубам! Дрессируй своего тряпку Рамиля и радуйся жизни! Иначе ты вообще уйдешь из этого дома, уж я-то могу тебе устроить и прекрасный развод.

– Тетя Самида! – со слезами на глазах запричитала Лами и схватила женщину за руки. – Не злитесь… просто я так рассчитывала, так ждала, так…

– Вот и дождалась. Ты в семье Ибн Беев. Радуйся и не жалуйся! Займись своим мужем и поскорее забеременей! Роди пацана, и будет тебе счастье!

– А… а если и она родит? Если и она от него понесет? То, что значит мой сын, который всего лишь внук, против его ребенка?

– Не родит! Никто не даст славянке родить! Я позабочусь о ней! Не переживай! Не нужна мне тут кровь неверных. После того что они сделали с нашей семьей! Рано или поздно Ахмаду надоест его игрушка, и она уберется из этого дома в особняк, а уж там с ней может случиться все что угодно!

– Разведете меня с Рамилем и…

– НЕТ! Забудь сейчас об Ахмаде! Никто не разведет тебя с Рамилем. Он мой внук! Говори о муже с уважением, не то язык выдеру! Еще раз назовешь его идиотом!

– Тетя!

– Молчи и слушай! Я хочу, чтобы после меня в этом доме была достойная хозяйка, это дом моего брата и моих родителей. Здесь каждый камень мне родной и пропитанный кровью нашей семьи. И никогда славянская сука не станет здесь управлять! Так что давай иди в свое брачное ложе и делай детей! Родите мне правнуков! Уйми свою похоть в отношении моего сына! Не будет он твоим никогда, не тех кровей, не того характера. Искалеченный он. А вот дом и богатства Ибн Беев могут стать твоими! Как и та шкатулка! Будь умной, девочка! А теперь давай… иди!

– А если… если с Рамилем что-то случится, то… я могу надеяться!

– Поди прочь!

И указала ей на дверь, не забыв протянуть руку, унизанную кольцами, для смиренного поцелуя. Лами прижалась к ней губами и попятилась к выходу, а старуха проводила ее маслянистыми глазами и посмотрела, как за ней плотно прикрылась дверь.

– Ахмада она захотела! Ахмада никто никогда не мог получить. Он сам по себе. Одинокий волк. Даже эта… славянка никогда его не получит. Еще немного, и мое терпение кончится.

Подошла к шкатулке, открыла золотую крышку и запустила пальцы в украшения. Вспомнила, как засматривалась на шкатулку Лами. Как блестели ее глаза.

– Ибрагим, ты завещал мне отдать украшения нашей матери невестке, которую приведет в дом Ахмад. Но кому я могла отдать все эти сокровища? Зубейде? Мы с тобой знаем, что Зубейда стала женой Ахмада, когда ему было всего шестнадцать.