Мне доставшееся: Семейные хроники Надежды Лухмановой - Александр Колмогоров

Особенно приветливые и почти дружеские отношения сложились у неё с братьями Колмогоровыми: 19-летним второкурсником математического отделения Александром и 21-летним первокурсником-юристом Фёдором из далёкой Тёмени, как это смешно подчёркивали оба своим произношением. Для бывшей петербурженки, повидавшей Берлин, Париж и Женеву, это звучало равносильно Тмутаракани.

В какой-то момент общения с Александром женская интуиция подсказала Надежде Александровне, что рослый сибиряк испытывает к ней совсем не педагогические чувства. Скорее, это была сдержанная страсть созревшего для любви здорового мужского организма, томящегося по недополученным в детстве родительской ласке, домашнему теплу и уюту.

Женское сердце, в силу обстоятельств лишённое постоянного общения со своими детьми, было обречено отозваться на «трубный зов» молодой страдающей души. И как-то не думалось ни о 16-летней разнице в возрасте, ни о греховности новой связи перед Всевидящим оком, ни о полной бесперспективности их отношений. Влекло любопытство, как остроумно бы заметил Оскар Уайльд!

И оно в полной мере было удовлетворено подкупающей юношеской робостью и стыдливостью, каждый раз пытающейся как-то облагородить моменты их физического безумия, далёкие от настоящей любви. Это так не вязалось с привычными в её интимной жизни с мужьями-офицерами «гусарскими наскоками или штыковыми ударами с фронта и тыла».

Надежда Александровна нисколько не скрывала от любовника свои прежние жизненные интриги, преподносила их как роковые стечения обстоятельств. Да и глупо было бы что-то скрывать, имея трёх детей при живых мужьях и многочисленную, хоть и дальнюю, родню в обеих столицах. Хотелось одного — выглядеть моложе своих лет в этом пьянящем водовороте студенческих страстей.

В конце августа Александр узнал о беременности гражданской жены и очень удивил её предложением переехать в снятую им квартиру[140]. Вскоре в ней появилась и 6-летняя Мария, привезённая из Подольска. Таким образом, у 19-летнего студента ещё до рождения собственного ребёнка появилась семья, куда к матери на каникулы стали наведываться братья — Дмитрий и Борис.

Их отец, желая видеть в сыновьях только своё подобие, определил Митю в 3-ю Московскую военную гимназию[141], находящуюся в многоэтажном особняке на пересечении улиц Садовая и Спиридоновка. Атак как здание не имело интерната для проживания, подросток был помещён в пансион француза мсьё Роже, затем и немца Берга для изучения языков. Оплачивал обучение Виктор Михайлович. В этой гимназии четырьмя годами позже начнёт военную карьеру и будущий генерал гвардии Борис Адамович.

Бременцы в «Сибирском Лионе»

Начало 1876 года принесло известному кожевеннику третью по счёту и вторую золотую медаль «За усердие», теперь на Аннинской ленте, пожалованную 23 января. В этом же году в Западной Сибири побывала и экспедиция бременского Общества германской северно-полярной экспедиции в составе известных немецких натуралистов: этнолога и орнитолога доктора Отто Финша, зоолога Альфреда Брема[142] и волонтёра графа Карла фон-Бальдбург-Цейль-Траухбурга, адъютанта штаба короля Вюртембергского.

Исчислив расходы на предстоящее научное мероприятие в 18 000 марок, бережливые организаторы смогли собрать всего лишь — 7905! Судьбу предприятия решила неожиданная и щедрая помощь (20 300 марок) иркутского купца А. М. Сибирякова. После представления Его Величеству императору Германскому и королю Прусскому Вильгельму I отряд естествоиспытателей выехал из Берлина и уже 26 февраля был в Петербурге.

Преодолев за 6 месяцев по земной тверди и рекам 1200 вёрст от Екатеринбурга до Семипалатинска и далее до Северо-Западного Китая и оттуда до Карской губы и обратно до столицы Урала, путешественники дважды (в конце марта и в начале октября) посетили Тюмень, оставив нам свои любопытные комментарии:

…В Тюмени остановились в доме Ивана Ивановича Игнатова, совладельца пароходства «Колчин и Игнатов», верфь которого расположена в 7 верстах от города. Половина всех обских пароходов имеет здесь своё пребывание.

Существует в городе и машинная фабрика шотландца Р. Вардроппера, на которой выделываются не только разного рода паровые котлы и механизмы, но и аппараты для винокуренных и горных заводов. Брат владельца — Фома, служащий механиком у Колчина, был нам очень полезен как переводчик. Он и свёл нас 29 марта на большой кожевенный завод Филимона Степановича Холмогорова[143] (годовой оборот поставок юфти для армии 227 000 рублей!).

За несколько станций перед Тюменью нам предлагали ковры, выделанные в окрестных сёлах. Толстые, прочные, из грубой шерсти, они отличались безвкусием, но стоили недорого. Изделие размером 8 на 6 футов отдавали за 6 рублей, пёстрый половик в 24 фута — от 5 до 6 рублей. Мы не смогли удержаться и сделали несколько покупок…

Догадывались ли немцы, что везут в Европу «эксклюзивные» экземпляры изделий, сотканных сибирскими умельцами не только из овечьей, но и… коровьей, и даже конской шерсти — отходов многочисленных кожевенных промыслов округи (по 1 рублю 20 копеек за пуд)!?

Не зная известной всей Сибири пословицы «Тюменцы семеро в одной корчаге крестились», не обратили внимания бременцы на гончарный промысел горожан. Их горшки из прекрасных кулаковской и каменской глин (лучше гжельской) всегда находили сбыт в Тобольске, Кургане, Ялуторовском округе.

…При 18 тысячах жителей имеется здесь типография, работающая очень недурно. Купили небольшой юмористический альбом, весьма удачно изображающий пером и карандашом сибирские города и нравы[144]. В сатире на предприимчивость тобольчан, последние, например, обвиняются в том, что сами приготовляют себе даже папиросы и нисколько не совестятся ходить за своей ежедневной порцией водки.

Спутники мои осмотрели типографию, принадлежащую Высокому[145], фабрику Вардроппера, рыбный рынок и этнографическо-естественно-историческую коллекцию г. Канонникова[146]. Граф особенно хвалил искусную работу чукчей из мамонтовой кости. Экспедиции подарили два черепа из окрестных могил, принадлежащих, по всей вероятности, вогулам. 1 апреля выехали в Омск…

…10 октября в 8 вечера прибыли в Тюмень. Так как наш гостеприимный хозяин Иван Иванович, к сожалению, был не совсем здоров, то мы остановились в гостинице Соловьёва. Первый наш визит был, понятно, к Игнатову, который предоставил нам право пользоваться его пароходом и даром перевёз наши ящики (26 штук весом около 50 пудов). За роскошным столом хозяина мы отлично пообедали. В первый раз в Сибири видели мы речных раков из Туры, вероятно, волжской породы, где их разводят искусственно…