Два лепестка моли. И сжечь все к чертям (СИ) - "Волосинка на губе"

— Господи, Гарри! — Гермиона попыталась встать, но Пенси её удержала. Они смотрели, как Поттер уходил в сторону мини-бара. — Да что с вами обоими?

— Взаимная не симпатия? — едко ответила Паркинсон. — Кстати, с днём рождения.

Грейнджер повернула голову влево, и лицо Пенси оказалось в нескольких сантиметрах от её. Красная помада даже не размазалась на пухлых губах, а ведь это не первый её бокал. Сколько в этой красоте яда…

— Спасибо.

Они с минуту сидели молча, всё так же плотно прижавшись плечами друг к другу. Грейнджер могла бы занять освободившееся место, но почему-то ей было комфортно. Пенси вызывала доверие. Гермионе нравилась её язвительность. Иногда это казалось очаровательным. Иногда — до изнеможения надоедающим. Но в этом была вся Пенси. В острых иголках, к которым Грейнджер уже привыкла.

— Кто это? — вдруг спросила Паркинсон, и уточнила: — Рядом с обидчивым шрамоголовым.

Гермиона посмотрела туда, куда ушёл Гарри, и заметила подошедшую к нему девушку.

— Это Диана. Загонщик в запасной команде.

Поттер, уронив подбородок на грудь, смущённо улыбался, пока Диана что-то ему говорила. Даже касалась пальцами его локтя. Вот это наступление. Вот это загонщик…

— У него совершенно нет вкуса, — подчеркнула Пенси. — Давай пить, раз уж у тебя день рождения. Уверена, ты никогда не напивалась до беспамятства, святоша Грейнджер.

Гермиона приподняла бровь.

— Это вызов?

— Это предложение…

Предложение Паркинсон началось весьма невинно. Они присоединились к игре, которую устроил Забини — нужно было с помощью палочки вычертить рисунок загаданного слова. Затем начались игры, в которых Гермиона отказалась участвовать, оставшись наблюдать со стороны, и опять же вместе с Пенси. Они хохотали над тем, как Дин и Тео выполняли «действие», танцуя на столе, что быстро подхватили все остальные, переместившись на импровизированный танцпол в центре комнаты. Гермиона уже не могла больше смеяться, ей очень хотелось в туалет.

— Ты пойдешь со мной? — голос не слушался. Язык заплетался.

— Тебе что, пять лет, Грейнджер? — Пенси отмахнулась, оставшись смотреть на то, как парни приглашали девушек на медленный танец.

Грейнджер на мгновение взбесилась. Нагнувшись к Паркинсон, она прошептала в самое ухо:

— Не смотри ты так на него, возьми и пригласи сама! Он же тебя сюда пригласил!

Ответ она не услышала. Протискивалась сквозь ребят к выходу, пока её за локоть не поймал Симус.

— По карте никого нет на этаже ниже, так что можешь идти спокойно, — он свернул карту мародёров и любезно открыл дверь.

Как только она вышла, вдохнула свежий воздух полной грудью. Из-за столпотворения в Выручай-комнате было душно, да и алкоголь повысил градус в теле.

Она взглянула на часы — полвторого ночи. Выйдя из туалета, ей вдруг резко захотелось спать. Школьный режим давал о себе знать; и вино, смешанное с огневиски, тоже. Голова приятно кружилась. Ей так и не удалось напиться до беспамятства. Придётся сделать Паркинсон проспоренный доклад по нумерологии.

Грейнджер спокойно шагала по пустынному этажу. Оставалось пройти один длинный коридор до общежития, когда она услышала стук каблуков. Ни с чем не спутать. Мадам Майнд в последнее время обзавелась красивой обувью, которую меняла каждый день. Стук её каблуков каждый в этом замке выучил наизусть.

Гермиона поняла, что ей осталось только идти обратно. Она так и решила, а обернувшись, увидела на другом конце коридора свет лампы Филча и в растерянности остановилась.

Тупик. Её точно поймают. Чёрт возьми, она влипла, в самое пекло. Майнд только и ждала, чтобы на ней отыграться.

Кисть руки обожгла горячая ладонь.

Её толкнули куда-то в бок. Гермиона ударилась спиной об стену и почувствовала, как чужая рука зажала ей рот. По позвонкам скрёб страх. Она наблюдала за тем, как с обеих сторон приближались те, кто мог увидеть, как Малфой придавливал её своим телом прямо к стене. Ужасное положение, которое со стороны могло показаться неприличным.

Грейнджер дёрнулась. Бесполезно.

Он дышал ей куда-то в шею.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Тихо, они нас не увидят, — шепнул Драко.

От его пальцев пахло сигаретами. Горькой вишней. Это какой-то кошмар. Она спала? Потому что как бы ни отпихивала его ладонями в грудь, он оставался на месте. И будто бы этого мало, Малфой втиснул бедро между её ног, тем самым лишая равновесия. Ей только и осталось ухватиться за его плечи и стиснуть пальцы на свитере, впиться ногтями сквозь шерсть и услышать, как он почти беззвучно зашипел, ещё сильнее прижимая её к стене.

— Ох, мистер Филч, доброй ночи, — Майнд остановилась в паре метров от них, освещая палочкой пространство перед собой. Лампа старика выбеливала тёмные углы.

Грейнджер почти плакала. Потому что не могла понять, как они не видели их прямо у себя под носом.

— И вам доброй ночи, мадам Майнд, тоже решили прогуляться? — хрипло засмеялся он.

И от этого смеха у Гермионы покрылась мурашками кожа. Испарина на лбу только усугубляла положение. Хотелось почесаться. Хотелось закричать. И взвыть. Но ей только и оставалось смотреть в его глаза напротив. На то, как он со скотской ухмылкой смотрел в ответ.

Она чувствовала, что краснела. Чувствовала, как румянец заливал щёки. Эта поза. Эта ситуация. Этот блядский Малфой.

«Я польщён, Грейнджер. Ты покраснела», — в её голове его голос слишком громкий. Она вздрогнула от неожиданности и замычала прямо в его ладонь.

«Тише, ты же не хочешь, чтобы нас услышали? Я ведь могу и убрать заглушающее и дезиллюминационное, и мы появимся перед ними во всей красе».

«Я убью тебя!» — ответила она ему в мыслях.

«Будь любезна».

Филч и Майнд неторопливо о чём-то говорили и, как назло, не слишком спешили покинуть коридор.

Но как только они отошли на достаточное расстояние, Драко опустил колено, возвращая ей равновесие. Гермиона отодрала его ладонь от своих губ, а когда в коридоре вновь стало темно, Грейнджер не сдержалась и отпихнула его к противоположной стене. Ещё и ещё. Толчки грубые, прямо в грудь.

— Спятил? — всё ещё шёпотом.

— Ты так благодаришь за своё спасение?

Она не видела его лица, оно было в тени, но Малфой явно улыбался. Это чувствовалось в голосе.

— Я просто решил заглянуть к тебе на вечеринку и так удачно заметил, как ты идёшь.

Злоба копилась, жгла корень языка, чтобы в конце концов Гермиона могла выблевать её прямо ему в лицо. Одним выдохом. Так и произошло.

— Ты сказал держаться от тебя подальше, — зарычала она, не сдерживаясь, тыча пальцем прямо в его грудь. — Я так и сделала! Ты сказал, что ненавидишь меня, и это, кстати, взаимно! А сейчас помогаешь мне? Ты рехнулся? Ты больной?

Адреналин бил по впадине под горлом, крутился язвенным узлом; мерзкая ситуация, которая не давала ей покоя.

— Что с тобой не так? Что с тобой не так, Малфой?

Сначала она почувствовала, как он пытался в темноте найти её. Затем его рука резко сжала плечо — слишком сильно, до взвизга из её горла. И потом эта рука повела её обратно к той проклятой стене, вновь впечатывая спиной.

— М-малфой…

— Считай спасение подарком на твой ёбанный день рождения, Грейнджер! Мы квиты.

Она выдохнула через рот прямо в его лицо, чувствуя на влажных губах его дыхание. Чёрт возьми.

Господи…

— Что ты наделал, Малфой… — без сил выдавила она. — Что ты наделал… Ведь ты только больше заставляешь меня держаться ближе и видеть в тебе что-то хорошее…

Он резко отшатнулся назад. Люмос на его палочке вспыхнул, и Гермиона прищурилась. Улыбка на его лице выглядела как лопнувший шрам, уродливой и ненастоящей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ты очень заблуждаешься на мой счёт, — в голосе Малфоя прозвучало нечто очень странное. Нечто такое, что ассоциировалось с красным отблеском пожара на поле сражений, стонами убитых и запахом крови. — Я очень плохой человек. Ты будешь самой тупой, если не отстанешь от меня. Не пачкайся… Салазар, не порть в себе то светлое, что осталось…