Неподкупные - Владимир Колычев

Но во Дворец спорта ехать не пришлось. Белая «шестерка» со «сказочными» номерами стояла во дворе дома, где жила квартирная хозяйка Богдана.

– Кто ищет, тот всегда найдет, – просиял Ревякин.

Он знал, что бандиты вооружены, но это его ничуть не пугало. Богдан тоже постарался отрешиться от сомнений и вместе со своим наставником стремительно зашел в подъезд.

Они поднялись на этаж, Ревякин приложил ухо к двери. В одной руке у него пистолет, а другой он подал знак Богдану, чтобы тот не шумел. Напрасное предостережение, и, скорее всего, Илья сам это понимал. Но ведь это мог быть интуитивный жест.

Не надо было прикладывать ухо к двери, чтобы услышать грубые мужские голоса. В доме у Антонины Михайловны что-то происходило, возможно, ее собирались убить, причем вместе с дочерью.

Дверь в квартиру обычная, из тех, что устанавливаются в стандартных новостройках, – деревянная, обитая кожзамом. Такая легко выносится ударом ноги. Именно об этом и подумал Ревякин.

Пальцем свободной руки он показал Богдану на дверь, отошел подальше от нее и с разгона мощно ударил ногой в район замка. Дверь распахнулась с гулким треском, с грохотом ударилась о стену. Она могла бы закрыться обратно, но Богдан подставил под нее свое плечо и ворвался в квартиру с пистолетом на изготовку.

В дверях гостиной стоял рослый, крепкого сложения парень. Услышав грохот, он оглянулся и увидел несущегося на него Богдана. Попытался встретить его ударом ноги, но Городовой ловко поймал ее под мышку, зафиксировал – и продолжил движение вперед, роняя тем самым противника на пол.

Второго бандита он увидел в гостиной. Громила держал возле себя девочку лет десяти, намотав на руку ее косу. Пистолета у него в руке не было, ножа тоже, но, заметив опасность, он схватил девчонку за шею.

– Я ее сейчас задушу! – заорал он, отрывая бедняжку от пола.

Сидевшая на диване Антонина Михайловна взвыла сиреной и бросилась к нему, но бандит ударил ее кулаком в лицо, и женщина отлетела к балконной двери.

Богдан не стал торговаться с преступником. Он дождался, когда тот повернет к нему лицо, перестанет двигать головой, и выстрелил. Пуля слегка задела верхнюю часть уха и вылетела в окно.

– Ой-ёё! – заголосил преступник.

Выпустив девчонку, он схватился за простреленное ухо и опустился на корточки. Вряд ли бандит испытывал невыносимую боль, но шок у него мощный. Это животный страх взял его за горло. Ведь Богдан мог попасть ему в голову, это и напугало его до нервного припадка.

Его дружком, которого свалил Богдан, занимался Ревякин. Он навалился на бандита, нисколько не стесняясь, ударил его пару раз рукоятью пистолета по голове, а успокоив, скрутил руки за спину, стянув их стальными браслетами.

И Богдан не церемонился с подстреленным: ударил его в лицо, сбил на пол и взял на прием. Щелчок, с которыми закрылись наручники, известил, что преступник задержан.

Это были те самые люди, которых нарисовала Антонина Михайловна. Они же и Зойку застрелили. Возможно, на их руках кровь Рычагова…

– Ну, все, ребятки, побегали, хватит! – довольный, как слон, улыбнулся Ревякин.

Антонина Михайловна сидела на полу в углу комнаты и, обняв дочку, рыдала.

– А ведь все могло быть по-другому, если бы вы сразу сказали нам про этих скотов. И Рычагова бы они не убили, и с Мыловаровой ничего бы не случилось. – Ревякин смотрел на женщину, но обращался, похоже, к бандитам.

Но те никак не отреагировали на его слова. Один лежал молча, носом ткнувшись в пол, а другой скулил, оплакивая целостность своего драгоценного уха. Ничего, у них еще будет возможность ответить на все вопросы.

Глава 15

Истошный вопль вырвался из камеры, волной прошел по гулкому коридору изолятора, проник в помещение для допросов, влился в уши бандита. Снова Лука зажигает… Но на этот раз Ревякин силы не распыляет. Сейчас он допросит одного бандита и только затем второго, и все это время Богдан будет находиться с ним.

– Ну что, Шарков, будем говорить или нет? – постукивая карандашом по столу, спросил Илья.

– О чем? – угрюмо спросил бандит с подстреленным ухом.

Он сидел на табуретке, руки скованы за спиной. Основание черепа широкое, а стрижка «площадка» еще больше увеличивала его. Массивный лоб, крепкий на вид нос, мощные скулы, тяжелый подбородок. И сам он тяжеловесный. Может, штангист… На боксера он не похож, потому как надбровья не сбиты и нос не отрихтован кулаками. И борьбой он тоже всерьез не занимался. Иначе бы наблюдалась деформация ушей.

– Откуда ты родом, Шарков?

– Там в паспорте есть…

– Из Ижевска ты, Шарков. И родился ты там, и прописка ижевская. Что в наших краях делаешь?

– Проездом.

– Да, только к нам ты не с той стороны заехал. Со стороны Камыша ты заехал. И человека по пути застрелил…

– Какого человека?

– А что, проститутка для тебя не человек?

– Какая проститутка?

– Зоя Мыловарова. Ты ее убил, Шарков. Она из кафе выбежала, а ты в нее из пистолета выстрелил.

– Какой пистолет? Не было у меня никакого пистолета.

– Не было. Потому что ты его выбросил. Зачем «паленку» с собой таскать, да?.. Это ты все правильно сделал. Только надо было еще кучерявого убить.

– Какого кучерявого?

– А мужик такой кучерявый возле кафе был, у сортира стоял. Ты на него посмотрел и палец к губам поднес. Киллеры в американских боевиках так делают. Есть такие боевики, из серии «Убить красиво»… Только не бывает красивых убийств, Шарков…

– Ничего не понимаю.

– Сейчас поймешь. – Ревякин показал бандиту рисунок с его собственным изображением. – Узнаешь себя?.. Это тот кучервый мужик постарался. Он тебя нарисовал. Может, и хреновый он художник, но тебя хорошо запомнил. И опознать сможет… И номер твоей машины он запомнил. Тысяча и одна ночь… Номера, кстати, наши, не ижевские… Но это уже другой вопрос, откуда у тебя машина, на какие шиши она куплена… Сейчас ты должен признаться в убийстве гражданки Мыловаровой…

– Не знаю такую.

В это время снова послышался душераздирающий стон. Лука кричал редко, но метко. Бандит невольно вжал голову в плечи. Но язык у него не развязался.

– Есть свидетели, Шарков, они видели, как ты убивал. Отпираться бесполезно…

– Не знаю ничего.

– Ну ладно…

Ревякин тяжко вздохнул как человек, которого заставили делать грязную работу, нехотя поднялся со своего места, подошел к бандиту и со всей силы ударил его в живот. А когда тот согнулся, локтем двинул по затылку.

Незаконный метод допроса. Но Богдан Илью не осуждал. Он сам бы с удовольствием врезал Шаркову.

Бандит свалился на пол, но Богдан помог Ревякину вернуть его на место.

– Ты идиот, Шарков, – сказал Илья, снова садясь. – Ты засветился, когда убил Мыловарову. Ты незаконно проник в дом к гражданке Пуховцевой, избил ее, надругался над ее ребенком. И при этом строишь из себя невинную овцу.

– Над кем я надругался? – возмутился бандит.

– Над ребенком ты надругался, Шарков. Над десятилетней девочкой.

– Я ее не насиловал!

– Никто и не говорит, что ты ее насиловал. Но ведь мог! Такие уроды, как ты, на все способны… А в протоколе мы так и напишем: «Надругался над ребенком». Потому что ты действительно издевался над ней. А насиловал ты ее или нет, с этим пусть разбираются в камере. Мы тебя к блатным в хату оформим. Парень ты крепкий, но это тебе не поможет. Опустят тебя, Шарков, на параше жить будешь…

– Это мы еще посмотрим, – ухмыльнулся бандит.

– А чего тут смотреть… Ты Рычагова убил. С тебя за это спросят по всей длине воровского правосудия.

– Кого я убил?! – взвыл от возмущения Шарков.

– Вора ты убил. Законного вора… Кто такой Тарас, знаешь? Знаешь. Так вот он лично просил меня найти убийцу. Я, конечно, его послал. Но ведь убийцу я нашел. И могу сказать ему об этом…

– Не убивал я никакого Рычагова! – не на шутку разволновался бандит.

– Я тебе сейчас расскажу, как все было. Ты договорился с проституткой Мыловаровой, узнал, где живет лейтенант Городовой, нашел его квартирную хозяйку, забрал у нее ключ, запугав ее при этом. Мыловарова проникла в дом к моему оперу, – кивнув на Богдана, сказал Илья. – Сыграла роль, усыпила его, забрала и передала тебе табельное оружие. Из этого пистолета ты убил Рычагова, после чего вернул его на место с помощью все той же Мыловаровой. Все бы хорошо, только мы все-таки заподозрили неладное, начали искать Зойку. Ты увел ее у нас из-под носа и повез домой. Она тебе не поверила – думала, что ты ее убьешь, поэтому попыталась от тебя сбежать. Но ты ее убил, Шарков. Ты убил ее выстрелом в затылок…

– Бред.

– Ты, наверное, мнил себя гениальным стратегом, да? Только ты дилетант, Шарков, потому накосячил выше крыши. Зачем ты вообще сунулся к Пуховцевой? Не знаешь, как делается слепок замочной скважины? Замок примитивный, ключ делается легко. А ты все усложнил, потому и наехал на бедную женщину. Это первый косяк. Поехали дальше. Не знаю, как вы смогли усыпить моего лейтенанта, но точно знаю, что ты стрелял из его пистолета. Через пластиковую бутыль. А чтобы из ствола не пахло порохом, ты разобрал пистолет и почистил его. И оставил там отпечатки своих пальцев. Твои пальчики мы уже откатали, сейчас их сверят с отпечатками на стволе – и все, ты приплыл. Но и это еще не все. Ты стрелял в Мыловарову из пистолета «ПМ». Гильзу оставил на месте преступления. А на гильзе выбиты обозначение завода-изготовителя и номер партии. И эти данные совпадают с патроном, который ты подсунул Городовому… Ну что, будем дальше отпираться?