О чем говорят. По ту сторону экрана - Андрей Малахов

Предыстория безобразной сцены, разыгравшейся впоследствии на вокзале, была такова. Сразу после разговора с Ларисой бабушка на радостях позвонила внучке в Лондон. Но та не разделила ее восторгов по поводу предстоящего участия в любимой передаче.

– Сумасшедшая! – почем зря ругалась красавица– внучка. – Куда ты едешь? Там из тебя бифштекс сделают!

Поскольку бабка продолжала ликовать по поводу предстоящего теледебюта, Светлана незамедлительно позвонила в Москву своему богатому покровителю и, не вдаваясь особо в подробности, попросила организовать «встречу» горячо любимой немного спятившей grandmother.

Лариса, на глазах которой бритоголовые амбалы с квадратными плечами умыкали ее мечту, бросилась в бой.

– Вы что, – кричала она, пытаясь отбить старуху, – вы с ума сошли! Это же эфир! Она уже должна сидеть в студии! Это провокация!

Бабка тоже орала что есть мочи:

– Я приехала выступать! Пустите меня!

Ловко оттесняя Ларису могучими плечами, амбалы тащили брыкающуюся бабульку к огромному джипу с тонированными стеклами. Ругаясь, Лариса бежала за ними следом, смело размахивая сумочкой.

– Отпустите меня! – кричала бабушка, когда ее запихивали в машину.

– Отпустите ее! – кричала Лариса, видя что дверь машины вот-вот захлопнется.

И та и другая понимали, что еще чуть-чуть – и их шансы на счастье будут равны нулю.

Лариса никогда не была поклонницей спортивного стиля одежды, но в эту минуту она поняла, что сейчас ближе всего ей стиль фирмы Nike. Just do it! Просто делай! И Лариса бросилась к машине.

Жизнь современных электронных средств массовой информации зависит от многих факторов. Но в целом, за исключением глобальных катастроф (таких, например, как похищение героини передачи или пожар на Останкинской телебашне), подчинена она исключительно рейтингам – таким большим бумажным простыням с цифрами, где каждый час отмечается процент включенных по всей стране телевизоров и то, какие в процентном соотношении каналы смотрят зрители. Эти усеянные цифрами простыни появляются в телецентре к 11 часам утра, и уже минутой позже Генриетта вызывает к себе Мишу и подчеркнуто вежливо спрашивает, почему это цифры опять оказались ниже ожидаемых. И только потом выражает недовольство всем остальным.

Вчера, например, Генриетте не понравился будущий сценарий с рабочим названием «Сестрички», главное место в котором, по плану Миши, занимали сестры Зайцевы.

– Нет, я не вижу, я не вижу программы, – твердила она, откидываясь на спинку кресла и прижимая пальчики к вискам. – Все очень сыро… Где настоящие Истории, где Трагедии? Все линейно.

– Ну как же где? – тряс стопочкой листов А4 Миша. – Как же, когда вот – две сестры. Сначала замуж выходит одна, а другая все не может никого встретить…

– Если бы они выходили замуж друг за друга, – Генриетта хлопнула ладошкой по столу, – вот это бы был скандал. А что здесь такого шокирующего?

– Да, но полюбившие друг друга сестры были в прошлом месяце, – перечил продюсеру Миша. – Вы что, не помните – «Жизнь в розовом цвете»?

Но все его усилия были напрасны: женские типажи а-ля сестры Зайцевы всегда вызывали в Генриетте безотчетное раздражение. Они не нравились ей почти так же сильно, как Маша Распутина и Ирина Мирошниченко. Тогда Миша как следует порылся в памяти и вытащил оттуда сестер, не попадающих в разряд блондинок с крупными чертами лица и откровенными формами:

– Тогда, может быть, сестры Кутеповы?

– Миша, но вы же понимаете, что это – не для массового зрителя, – в голосе Генриетты появились покровительственные нотки. – Кто их знает, кроме Петра Фоменко и двух десятков зрителей, которые сидят на досках в его театре!

На это возразить Мише действительно было нечего: известный на всю Россию театр, куда билетов было не достать на три месяца вперед, вряд ли мог удержать интерес многомиллионной аудитории.

– Ну, может быть, тогда….

– Вот когда ты мне привезешь сестру Даны Борисовой, с которой они на эфире будут ругаться и выяснять отношения, вот тогда эта тема может претендовать на существование.

– Да, но, насколько я знаю, – в Мише все еще не угасал азарт поспорить с упорствующей Геттой, – у них прекрасные отношения, несмотря на то что одна – теледива, а другая – всего лишь стюардесса в «Аэрофлоте»…

– Неважно! – Генриетта хлопнула ладошкой по столу, закрыв тем самым обсуждение. – Когда они поругаются, тогда эфир и состоится.

«Да, – подумал Миша, – у каждого бывают свои критические дни». И все-таки сделал еще одну попытку:

– Гетта, вы же понимаете, что девчонки и так уже три месяца без выходных работают.

– А мне плевать, – с видимым удовольствием произносит наш продюсер. – Нужно харкнуть кровью – значит, нужно.

Миша с нескрываемым интересом смотрит на Генриетту. «Что называется, раскрылась», – думает он.

– Я не собираюсь краснеть перед начальством из-за низких цифр, – продолжала она тем временем, – не для этого я столько лет шла к этому месту, чтобы из-за каких-то… – и Гетта делает неопределенный жест кистью руки. – Не нравится – пусть уходят. Найдем новых.

Новый редактор – стройная брюнетка с васильковыми глазами и трогательным именем Инна Цветкова – появилась в редакции всего три дня назад. Потому что всего неделю назад вернулась из Японии, где долгое время была прикреплена к папе-дипломату. То ли из-за того, что Инна была новичком, а то ли потому, что пять лет прожила в стране, граждане которой знают толк в корпоративном этикете, но все эти три дня она приходила на работу согласно штатному расписанию, то есть первая. Редакция «Большой стирки» имела обыкновение собираться на своем рабочем месте после десяти, но до одиннадцати. За исключением, разумеется, Стасика, у которого был свой собственный, не поддающийся никакой логике график.

Но в это утро Инна не была одинока. Едва переступив порог кабинета, она услышала звуки, которые ни с чем не перепутаешь – так хлюпают носом только хорошо поплакавшие дети и женщины. Редактор по гостям Лариса Камышева хлюпала и слегка подвывала, прячась за журнал «Итоги». Тот самый понедельничный номер с телевизионными рейтингами. Инна, хотя проработала в редакции без году неделя, уже прекрасно ориентировалась в происходящем. В частности, она знала про главное – про рейтинги. И этот номер «Итогов» уже успела изучить по дороге на работу.

– Что же вы, Лариса, ой, здравствуйте, плачете? – поспешила Инна утешить коллегу. – Мы же опять в пятерке лучших!

В ответ на это Лариса завыла в голос и, отняв журнал от лица, продемонстрировала Инне потоки слез вперемешку с тушью, разбитую губу и опухший глаз. Инна сразу поняла, что если не принять меры, то эта опухоль к завтрашнему дню непременно превратится в роскошный черно-синий переливающийся бланш.

– Лариса! Что случилось, дорогая?! Кто это сделал – муж?!! (Инна еще не успела познакомиться с подробностями семейной жизни сотрудников и не могла знать, что последний год совместной жизни, то есть до ялтинских соглашений, муж Ларисы не то что руку – глаз на нее не поднимал, так как, придя домой с работы, тут же утыкался в компьютер, крепко держась за мышь.)

Лариса отчаянно замотала головой.

– Бабушки! – хлюп носом. – И дедушки! – снова хлюп. – Эфира… не бу-у-у-удет! – и завыла в голос.

Пока Лариса, сбиваясь на всхлипывания, рассказывала о горячей встрече на вокзале, Инна притащила откуда-то лед и, завернув его в беленький носовой платочек, велела Ларисе приложить влажный холодный кулек к глазу. Потом ею же был пойман курьер и послан в аптеку за бодягой. И пока он пропадал невесть где («Как это, где я был, я три аптеки обежал!»), Инна успела проявить и чисто профессиональную инициативу:

– Ларисочка, вы знаете, в Японии так популярна группа «t.A.T.u»… Почему бы нам не разыскать их бабушек и дедушек?

Слезы на Ларисиных глазах высохли. Рейтинг программы должен выстоять при любом катаклизме. А группа «t.A.T.u» – это рейтинг. И поэтому, пока Инна Цветкова колдовала с бодягой, Лариса прошерстила свои записные книжки, сделала несколько звонков, и уже через 15 минут ее неподбитый глаз сиял. Вместо похищенной старушки были найдены бабушка одной татушки (рыжей) и дедушка другой (не рыжей), то есть две кандидатуры по цене одной. При этом новые герои не сидели на шее у внучек, а жили полноценной жизнью: бабушка оказалась художницей, а дедушка ремонтировал обувь.

– И мы устроим, – ликовала Лариса, – аукцион ее картин!

Инна Цветкова была счастлива. Она прожила в Стране восходящего солнца достаточно долго, и ей всегда хотелось пойти на курсы гейш, но мизерные посольские зарплаты не позволяли ее отцу эти курсы оплатить. И только в это утро она смогла реализовать свои тайные мечты и выступить в роли настоящей гейши, которая умеет не только фонтанировать идеями, делать массаж горячими камнями, рассказывать невероятные истории о жизни борцов сумо, готовить мисо-суп, встречать моряков, наворовавших рыбу в российской зоне, отстаивать два острова Большой Курильской гряды, но еще и прикладывать компресс к глазу своей коллеги и, может быть, будущей подруги…