Три дня до эфира - Гульназ Ямалеева

- Чего там! Открыто же! И через секунду на пороге появился Валька Кузнецов собственной персоной.

-А я думал,. Сенька... - растерянно улыбнувшись, произнес он и пропустил гостя в дом.

Снегирев с удивлением посмотрел на друга. Казалось, со дня их последней встречи прошло не так и много времени, а Валька совершенно изменился. Куда-то исчезла так идущая ему легкая полнота, из широкого ворота рубашки торчала худая шея, голова почти полностью поседела, но главное изменение произошло с глазами: усталый потухший взгляд настолько не вязался с привычным образом закадычного друга, что Иван Давыдович невольно огляделся. В доме, казалось, все было по-прежнему, все вещи стояли на местах, все те же занавески с петухами на кухне, все та же керамическая посуда, которую Валька обожал и жутко ею хвастался, все то же старое пианино, купленное исключительно из-за года выпуска. "1888-й", - гордо показывал Кузнецов на цифру и нежно хлопал инструмент по крышке.

- Валя, что случилось? - Снегирев в упор посмотрел на друга.

- У меня-то ничего не случилось, а вот про твою беду наслышан. Что делать будешь? - Кузнецов, как всегда, полностью брал инициативу в разговоре на себя.

- Всю ночь думал и решил отказаться от выборов. Сегодня дам информацию в прессе.

-Ты... ты! Рехнулся!- неожиданно взорвался Кузнецов. - Да ты с ума сошел, Иван Давыдович!

Валька впервые в жизни наедине назвал старого друга по имени-отчеству, что это значило, Снегирев не знал. Его удивлению не было предела.

- Валя, Валентин Сергеевич, я был уверен, что ты мое решение одобришь.

- Нет, ты окончательно рехнулся - Кузнецов нервно заходил по комнате.

-А что еще. Валя, остается делать? Менты не спешат, мальчик в опасности. Тебе хорошо, твои-то при тебе, а мой... - Снегирев махнул рукой.

- Рехнулся! Окончательно! Отказываться от выборов! Да ты знаешь, что это такое?!

- Ничего особенного, - по слогам произнес Снегирев и строго посмотрел на друга. - Валя, с тобой что-то происходит. Ты болен?

-Я?

-Ты очень похудел, и потом...

-Здоров я, здоров. - Кузнецов отвернулся от друга и устало провел ладонью по лицу.

- Тебе помочь чем? Ты меня всегда выручал, может, теперь и я сгожусь?

- Глупости, - перебил его друг, - глупости. Я здоров, и в доме все, тьфу-тьфу, в порядке.

- Валя, а кто у вас там, в огороде, ходит? Я видел какого-то незнакомого мужчину.

- Никого там нет!

- Но я сам видел. Он довольно по-хозяйски там прохаживался.

- По-хозяйски? А! Да это же сын мой, Сенька, ты его после армии-то не видел, он такой... такой взрослый стал... - И в глазах у Вальки появилось какое-то странное выражение то ли испуга, то ли боли.

- Всеволода твоего я хорошо помню, узнал бы пацана. Этот совсем чужой человек был...

-Да ты и во мне какие-то перемены увидел. Сенька это, Сенька, - заверил его Кузнецов и, чтобы перевести разговор, подошел к плите. - Чайку будешь?

- Спасибо, с удовольствием. Валька поставил перед другом чашку и налил заварку.

-Чайник сейчас закипит, тогда и кипятку добавлю.

-Я подожду.

Определенно с Кузнецовым творилось что-то не то. Старого друга было не узнать. Снегирев вслушивался в речь Вальки и не узнавал того стремительного речитатива, который был раньше свойствен Кузнецу.

- Валя, - осторожно начал Снегирев.

- Оставим тему моих перемен, - быстро остановил его друг.

- А я не про это. Я про выборы.

- Не вздумай снимать свою кандидатуру! - опять неожиданно вскипел Валентин.

- Почему?

- Это долго объяснять.

- Ничего, Валя, я не спешу. Объясни мне...

- Ну какой ты занудный, Снегирь, не хочу я тебе всего объяснять, поверь мне на слово.

-Я должен знать, ради чего я рискую жизнью своего сына, - жестко произнес Снегирев и посмотрел Вальке в глаза. Тот испуганно взглянул на друга и тут же отвел взгляд.

* * *

На крыльцо кто-то взошел, были слышны чьи-то шаркающие шаги. Валька встрепенулся и пошел навстречу. Снегирев встал и настороженно посмотрел в сторону двери. Через несколько секунд в проеме появился высокий тощий незнакомец. Он улыбнулся и кивнул Ивану Давыдовичу:

-Здрасьте, дядя Ваня.

- Здорово, - отозвался Снегирев и вопросительно посмотрел на Кузнецова.

- Изменился, конечно, мой Сенька, - развел руками как будто не замечающий разительной перемены в сыне Валентин.

- Изменился - не то слово. Всеволод, чуть покашливая, прошел в дом, и где-то в дальней комнате скрипнула кровать.

-А где Лиза?

-А она... в магазин пошла.

Снегирев подошел вплотную к другу и твердо произнес:

- Валя, я сниму свою кандидатуру. Мне больше делать ничего не остается.

- Ты не можешь так поступить! - захлебываясь от возмущения, крикнул Кузнецов.

- Почему?

Валентин испуганно вздрогнул, посмотрел в сторону комнаты, куда удалился сын, и умоляюще посмотрел на друга:

- Ваня... Иван... я тебе все объясню. Только ты не спрашивай, что и как.

- Я слушаю.

- Иван, три месяца назад... Одним словом, мне нужна была большая сумма денег... Понимаешь, у меня не было других вариантов, и я взял се под твои выборы, понимаешь...

- Ну? - нетерпеливо произнес Снегирев.

- Я обещал этим людям, что ты обязательно будешь баллотироваться.

- Кто эти люди?

- Я не могу тебе этого сказать. - И Валентин быстро добавил: - Но если ты откажешься от выборов, мне придется отдавать эти деньги. А я сейчас не могу.

- Валя, я ничего не понимаю.

- Прости меня, Иван. У нас были большие проблемы...

- Кто эти люди? И что они хотят от меня?

- От тебя?.. Ничего, скорее всего, ничего. Но я объяснил, что деньги нужны тебе на выборы.

- Валя, а зачем тебе нужны были деньги?

- Не спрашивай! - быстро сказал Кузнецов. - Я прошу тебя, не спрашивай. Когда-нибудь я тебе все объясню... но не сейчас.

- Я знаю этих людей?

- Да, - выдавил из себя Валентин.

-У вас тут что-то происходит, я ничего не могу понять. У вас все живы-здоровы? - растерянно спросил Снегирев.

-Да-да, все, слава богу, уже нормально, но...

- Я все понял, - прервал его Снегирев и направился к выходу. - Прощай, Валентин Сергеевич, я разберусь со своей проблемой, и мы еще вернемся к нашему разговору.

- Иван!

- Я все понял, - кивнул, не оборачиваясь, Иван Давыдович и вышел из дома.

Холодный северный ветер дул прямо в лицо Снегирева. Иван Давидович поежился и, не оглядываясь, направился к воротам. Впервые он покидал дом друга с таким неприятным осадком в душе. Он чувствовал, что Валька чего-то недоговаривает, но настаивать на откровенности не стал. По всей видимости, его старый друг по-другому поступить не мог. Иван Давыдович всегда доверял Кузнецову, и ему не хотелось подозревать друга в чем-то или обвинять в недостаточной откровенности.

Снегирев открыл калитку и буквально нос к носу столкнулся с какой-то женщиной в темно-серой куртке. Женщина охнула и подняла глаза.

-Лиза? Здравствуй!

-Ваня? Ты к нам?

- Я от вас. Уже уезжаю, у меня срочные дела.

-Да... Ваня, я слышала. От Сашки нет никаких известий?

Снегирев отрицательно покачал головой. Жена Вальки тоже сильно изменилась. Еще три месяца назад она была цветущей, жизнерадостной женщиной, с открытой очаровательной улыбкой. Перед ее обаянием никто не мог устоять, и Снегирев даже втайне завидовал другу, ему казалось, что их семья - идеальный случай гармонии. Он посмотрел в усталые глаза Лизы и прямо спросил:

-Лиза, я хотел с тобой поговорить. Мне кажется, у вас что-то произошло.

Женщина испуганно захлопала глазами, казалось, что она вот-вот расплачется.

-А Валя тебе ничего не сказал?

- Нет. Но я, как старый друг, как... в общем, я хочу знать, что случилось.

- Беда у нас, Ваня, произошла. Сеня... одним словом, у него были серьезные проблемы со здоровьем.

- Со здоровьем? - недоверчиво переспросил Снегирев.

- Мы его с трудом вылечили. По крайней мере, хотим надеяться, что вылечили.

Ивана Давыдовича внезапно осенило:

-Лиза, скажи, это связано с наркотиками? Женщина уткнулась ему в плечо и заплакала. Снегирев погладил ее по голове, Лиза зарыдала в голос.

-Ты не представляешь, Ваня, что было. Валентин... Он просто...

- Я видел его, - произнес Снегирев и вспомнил исхудавшего и так быстро поседевшего друга.

- Видел, да? На него смотреть страшно, он так изменился...

-Лиза, а сейчас все в порядке? Ты уверена?

-Да, мы возили Сеньку в клинику, специализированную... Пришлось заплатить... И потом, у него, кажется, были какие-то долги... Этим всем Валя занимался... Было ужасно тяжело.

- Я понимаю, - задумчиво произнес Снегирев, подыскивая слова утешения.

Лиза вытерла глаза и вымученно улыбнулась:

- Ты извини, что я так расплакалась. Просто все время приходилось себя сдерживать.

-Да ну...- махнул рукой Снегирев.

- Может, пойдешь к нам, чайку попьешь? - спохватилась она.

-Нет, Лиза, извини, я должен ехать. Они простились, и Снегирев с тяжелым сердцем отправился к стоянке такси.