Поцелуй, малыш и невеста под Рождество - Линсдей Лонгфорд

Он медленно кивнул.

– Злость ушла внутрь, стала работать у него внутри, как скороварка. Год за годом. Пока жизнь не преподала ему урок. А до того он...

– Был хулиганом? – Она протянула ему руку, на которую попали лучи солнца. В ясных глазах были нежность и понимание. Это придало ему смелости. – Парень придумал себе роль? – спросила она.

– Так ты слышала эту историю?

Он почти схватил ее руку и накрыл своей.

– Похожую. – Габриэль рывком села. Темно-красная юбка накрыла икры. – Но в той истории, что я знаю, парень на самом деле не был плохим. Это была больше рисовка. Так мне казалось.

– Все было не совсем так. Душистый Горошек. – Он потеребил пальцами одеяло. – В этой истории парень был плохим. Конечно, он не был совсем отвратительным. Запутавшимся, сбитым с толку – это да. Но еще он делал плохие вещи.

– А о прощении он когда-нибудь слышал?

– Иногда человек не может простить себя. Именно это и произошло с тем парнем. Он не хотел никому наносить вреда, но оказался не в том месте и не в то время.

– Что ты сделал, Джо? Ты не мог специально кому-то навредить. Только не ты.

Глядя на сына, Джо опустил подбородок.

– Я ненавидел своего отца. Он был мерзким пьяницей. Лгал, мошенничал, воровал. И любил пускать в ход кулаки. Со мной. Со всеми, кто встречался у него на пути. Мать ушла, когда мне было четыре года, и я больше ее не видел. Однажды отец сказал, что она умерла. Спустя годы я нашел пожелтевшую газетную заметку об ее смерти. Там было сказано, что у нее осталось трое детей. Дочери.

– Ах, Джо, Джо. – В тихом голосе зазвенели слезы. – Она должна была взять тебя с собой. Должна была, должна.

– Это всего лишь история, Душистый Горошек. К тому же старая. Не из-за чего расстраиваться.

Недалеко от них села чайка. Джо подбросил несколько кусочков хлеба и смотрел, как птицы хватали их на лету.

– Так или иначе, но каждые два года, иногда и чаще, мы с отцом переезжали, опережая сборщиков налогов и местного шерифа. К тому времени, как мы осели в Байю-Бенде, по всей стране, наверное, были разосланы ордера на арест моего папаши. Я знал, что здесь мы не задержимся. Мы нигде не задерживались. Но мне надоело быть несчастным, сопливым сынком Карпентера.

Она шевельнулась, и он увидел ее босые ноги с покрытыми красным с золотом лаком ногтями.

– И тогда ты стал Джо Карпентером, мальчиком, который доводил до бешенства учителей, с которым матери запрещали водиться дочерям и на которого девочки летели, как мухи на мед.

Он невольно улыбнулся.

– Они меня не интересовали. Им нравилось пройтись по улице с городским хулиганом.

– Ты недооцениваешь себя, Джо. Мне ты нравился. И другим тоже. Ты был не только запретным плодом. С тобой было весело. Ты умел очаровать...

– В тот вечер, когда я поцеловал тебя около деревенского клуба, я уехал из города.

– Я помню.

Он так и думал. В тот сумасшедший, грустный, далекий вечер между ними пробежала искра.

– Я пошел от тебя домой. Отец угнал автомобиль и ограбил работающий допоздна магазинчик. Он вообще не соображал, что делал. Я увидел пистолет и деньги и все понял. Для меня это было последней каплей. Я так разозлился, что не мог логично рассуждать. Я только знал, что сыт по горло.

– И что ты сделал? – Она зарылась пальцами в песок.

– Я решил уйти. Совсем... Я побросал все в машину и рванул обратно в город. Думал, что где-нибудь оставлю автомобиль и все будет в порядке.

– О господи. Зачем, Джо, зачем? Это было так...

– Глупо? Опрометчиво? – Он засмеялся, вспомнив свою тогдашнюю ярость и злость, – Разумеется.

– О чем же ты думал? Что спасешь от тюрьмы отца?

– Не ищи мотивов, которых не было. Душистый Горошек. Я защищал не его... – Последняя фраза прозвучала в его устах совершенно отстранение. – Просто не хотелось еще одного скандала. Чтобы опять люди расступались, освобождая мне путь, а в глазах – жалость и отвращение... Так что я взял треклятую машину и уехал. Не знал, где ее оставлю. Где-нибудь подальше от Байю-Бенда, это точно.

Джо бросил невидящий взгляд на Майло и Оливера, как будто только сейчас понял, что двигало им в ту роковую ночь.

– Потому что я хотел вернуться. Я начал ощущать Байю-Бенд своим домом, устал спасаться бегством.

– И поэтому ты вернулся через много лет и привез сюда Оливера?

– Наверно. Но тогда я летел по шоссе со скоростью сто миль в час. Я только убегал, стремительно увеличивая расстояние между собой и городом. Пока старая развалюха не засопротивлялась.

– Тебя остановили. – Она подбросила вверх кусочек хлеба.

Тонкая рука изогнулась на фоне краснеющего заката.

– Ты забыла, что у мальчишки, про которого я рассказываю, не было ни капли здравого смысла. Нет, я не остановился, когда увидел сзади полицейских. Пролетев два округа, я разбил машину, сломал челюсть одному полицейскому и стал драться с остальными. Пока они не надели на меня наручники и не отвезли в участок.

– А почему мы ничего не слышали об этом? Уголком глаза он увидел ее плотно сжатые трясущиеся руки. Она стала как-то дальше от него. Этого он и боялся.

– Потому что твой отец, Габриэль, спас мою душу.

– Что? – Она вскочила на колени и посмотрела на него.

Он думал, что увидит отвращение на ее лице.

Увидел растерянность.

Он почувствовал, что готов отдать за нее жизнь.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Джо рассказал ей, как Майло убедил местную полицию смягчить обвинения, как он поставил под удар свою репутацию, поручившись за хулиганистого отпрыска Хэнка Карпентера, и как Джо не мог понять, почему.

– Благодаря твоему отцу я получил шесть месяцев с освобождением от принудительной трудовой повинности. Я бы мог обойтись условным осуждением, но Майло сказал, что я должен понести наказание за свои действия, независимо от того, что сделал отец. Мне нужно было заплатить за содеянное. Чтобы не закончить как отец.

Все последующие годы Джо не мог понять, как Майло сумел втолковать ему все это в тот момент полного смятения и страха. «Последствия, – сказал Майло. – Ущерб требует возмещения».

– Он был прав. Надо было пойти по трудному пути. Надо было оглянуться на свою жизнь, понять, куда идти. Потому что, если бы я продолжал в том же духе, ничем хорошим это не кончилось бы.

– Ты был юным, Джо.

– Не таким уж и юным. Вообще, я не помню, чтобы ощущал себя когда-нибудь юным. Как ты это понимаешь. Нет, я чувствовал ответственность за то, что сделал, и Майло помог мне найти дорогу в темноте.

– Как же отец сотворил это чудо?

Красно-золотистая волна неровно ударила в берег.

– Он убедил полицейских сдержанно сообщить об этом «инциденте». – Джо запустил обе руки себе в волосы, стараясь уменьшить боль в голове. – Он очень красноречиво объяснил мне мою глупость, но сказал в полиции, что знает меня и может поручиться, что по натуре я не преступник и что этот инцидент возник из-за моего страха и глупости.