Вы меня не знаете - Махмуд Имран

– Тогда скажи, где она, – говорит он, не пошевелившись.

– А мне-то откуда знать? Я же и сам ее искал. – Я встаю. Пытаюсь сделать так, чтобы мой голос звучал естественно, но актер из меня не очень.

– Бро, все, что я знаю, – она пропала, и они хотят ее вернуть. И если я скажу им, что у тебя ее нет, они не поверят мне на слово. Они найдут тебя и начнут задавать вопросы, понял? – Он по-прежнему не двигается.

– Какие вопросы?

– Например: ты что, гей?

– Че? – Я снова сажусь напротив него.

– Ну а если не гей, то чего у тебя тогда пахнет, как в парфюмерном отделе «Селфриджес»? – спрашивает он и опять смотрит мне прямо в глаза.

Я делаю глубокий вдох и гадаю, смогу ли вывернуться. Но вдруг из-за моей спины раздается голос:

– Все нормально. Я здесь.

Я оборачиваюсь: Кира стоит в дверях. Она обхватила себя руками, но взгляд у нее твердый.

– Ты никуда не пойдешь, – говорю я и тоже смотрю Курту прямо в глаза. – И ты, дружище. Пока мы все не решим. – Я вытаскиваю «Байкал» и кладу его на стол.

– Чувак, ты охерел? – говорит Курт. – Это ты мне пистолетом угрожаешь? Ты че, совсем поехал?

– Я не дам тебе ее забрать, Курт. Я не могу, – говорю я, зная, что по моему лицу он видит, что я не шучу.

– Чувак, это не стоит того, чтобы тебя прикончили. Она понимает. Отпусти ее.

– Нет.

Курт, вздыхая, встает, подходит к холодильнику и вытаскивает бутылку пива. Снова садится, срывает зубами крышку и делает большой глоток.

– С ней все будет нормально. На улицу она больше не пойдет. Они просто хотят, чтобы она работала в притоне.

– Ты шутишь, что ли? Шлюхой в притоне она не будет. – Я смотрю на Киру, чтобы ее подбодрить.

Она начинает медленно качать головой:

– Я лучше пойду на улицу. Я никогда больше не буду делать наркотики. Ни за что. – Она бледнеет.

Я хватаю гигантскую руку Курта и смотрю на него в упор.

– Нет. Слушай, так не пойдет. Нужен план Б, потому что план А не годится, – говорю я. – И вообще, какая тебе разница, что с ней будет? Ты же не совсем в банде. Тебе-то что?

– Бро, они вот-вот к тебе нагрянут, и, скажу честно, они злы. Если они найдут здесь тебя или ее, они весь квартал сожгут, не сомневайся.

Я делаю еще один вдох и смотрю на Киру.

– Значит, нам нужен план А. – И я встаю и запираю входную дверь.

Короче, пустить слух, что Кира у Джамиля, – это я хорошо придумал, но, как оказалось, я его недооценил. Джамиль сбывал так много, что стал для Олдов номером один среди уличных барыг. Он и два его кореша толкали больше, чем все остальные вместе взятые. Каждую неделю он приносил все более крупные заказы. И он всегда платил, сколько надо и когда надо, понимаете?

Для вас это, может, ничего и не значит, но для наркоторговцев деньги – это все, и, хотите верьте, хотите нет, свои деньги получают не все. Попробую объяснить… Если ты толкаешь десять кило наркоты на развес по килограмму, то заплатят тебе, скорее всего, в девяноста процентах случаев. А в десяти процентах, когда тебе могут не заплатить, то это потому, что тебя надуют или ты нарвешься на бандитов, которые, даже если ты считаешь себя крутым, окажутся покруче.

Если ты толкаешь по двадцать граммов рядовым, деньги получаешь только в шестидесяти процентах случаев. Почему? Потому что в остальных сорока процентах случаев пацаны, которых ты нанял продавать товар, его скуривают. И тогда ты можешь их разве что наказать, но денег не вернешь, только побесишься. Но плюс в том, что, если ты толкаешь небольшими дозами, твоя прибыль составляет около трехсот процентов, а не пятьдесят, как когда толкаешь килограммами. Понимаете?

Джамиль сначала закупал по двадцать граммов, но вскоре стал покупать килограммами. Но тут фишка вот еще в чем. Покупал он типа оптом, а платил все равно как в розницу за дозы по двадцать граммов.

Так, вы, наверное, запутались.

Главное, вот что: он покупал достаточно крэка, чтобы платить треть цены, но платил по полной. Так яснее?

Так вот, он покупал килограмм, но платил так, будто покупает его дозами по двадцать граммов, и не просил скидок. Это просто чокнуться. Зачем так делать? Потому что, как я уже говорил, мозги у него имелись.

Всем, кто вне банды, он говорил, что ему в принципе насрать, сколько зарабатывать – пять или десять косарей в неделю. Говорил, что для него это все равно как на жвачку. Он купил тачку, шмоток, часов и всякого такого, но больше деньги девать особенно некуда. В банк он их положить не мог, потому что его начали бы спрашивать, откуда они. Он мог только распихать их по своим банковским ячейкам. А остальное спрятать, блин, под матрасом – в прямом смысле, как вы понимаете.

На самом деле он просто выжидал. Так он говорил всем, кто готов был слушать. Налаживал связи и закреплялся, чтобы в нужный момент заняться делом, как положено. А пока больше всего ему нужна была «крыша». Он знал, что переплачивает за каждый килограмм. Еще он знал, что для Олдов он все равно что курица, несущая золотые яйца. И знал, что поэтому он практически недосягаем. Что он под защитой.

Может показаться странным, что он платил вдвое больше, чем нужно. Но на самом деле он не был в убытке. Все равно он разбавлял наркотики и продавал в розницу, так что свое он зарабатывал. Но ему выгодно было платить сверху, потому что платил он Олдам. Так он получал настоящую «крышу». Пока он покупает у них больше всех, его никто не тронет.

Значит, если Джамиль пересекался с кем-то, с кем не мог справиться в одиночку – я имею в виду при помощи Шайло и Бинкса, – он мог просто позвонить Олдам и вызвать подкрепление. Это пропуск в совсем другую лигу. Если другие, влипнув, могли в лучшем случае нагнать своих братков и устроить потасовку мелких банд, то у Джамиля были варианты получше. Но он мог противостоять любой банде и без этого. Как и все, кто вставал у него на пути, он знал, что, если вызовет Олдов, они решат проблему по старинке.

Так, наверное, надо объяснить подробнее, если вы не в курсе. Компашки пацанов, которые пришли помахать ножами в парке, и серьезная банда – это разные вещи.

Если говорить о мелких бандах, то если на тебя кто-то нарывается, ты, возможно, пырнешь его ножом. Он возвращается к своим, и его банда начинает искать твою. И, когда находит, начинается потасовка. Все дерутся и, побитые, расходятся по домам. Кто-то, может, лишается зубов, или пальцев, или кореша по банде, если уж совсем не фортануло. Не поймите неправильно, это все равно страшно. Лучше держаться от таких замесов подальше, потому что чуваки приносят с собой мечи, армейские ножи и даже огнестрел. Получить ранение более чем реально. Это не шутки.

Но Олды – дело другое. Как я уже говорил, это мужики, которые долго сидели в тюрьме и знают, что и как. Это люди, которые реально держали в руках сотни тысяч фунтов наличкой. И когда кто-то начинает их прессовать, они понимают: это не из-за какой-то перепалки, когда чью-то мамку назвали шлюхой. А потому, что у них хотят забрать все. Наркоту, деньги, оружие – все. И если ты собираешься отнять у них то, за что они уже отсидели в тюряге десять лет, десять лет своей жизни, порезами ты не отделаешься. Ни фига. Эти парни пытать тебя будут.

Они убьют тебя, не раздумывая. Ни секунды. И если твоя мама, бабуля или сестра окажутся на пути, их убьют тоже, даже не сомневайтесь. Это вам не братья Крэй[10]. Это настоящие матерые мужики, которые убьют вашу мать. А Джамиль для них был все равно что здоровый мешок с деньгами и наркотой – два в одном. И они бы точно не позволили всякой шушере этот мешок трогать.

Так что когда я пустил слух, что Киру забрал Джамиль, то Пушки при всем желании не могли бы ничего сделать – кишка тонка. К Джамилю они полезть не могли. У него была всем «крышам» «крыша». Но, на самом деле, проблема не в этом. Мне не нужно было, чтобы они что-то сделали, мне нужно было только, чтобы они этим слухам поверили. Если они поверят, что она у Джамиля, они попсихуют и забудут. И, что самое важное, перестанут искать Киру.