Локки 5. Потомок бога - Евгений Валерьевич Решетов

убило уйму воинов Стального когтя, и все это видели, — проговорил я, криво усмехаясь. — Как раз на меня-то Сварг и мог обратить внимание, а уж никак не на кучку старых мразей, погрязших в интригах.

Толпа ахнула, ведь я впервые прямо оскорбил жрецов.

— Да ты… да ты… — задохнулся гневом главный служитель бога Хоаса и следом указал на меня скрюченным годами пальцем с седым пушком. — Убейте его, дети Хаоса! Убейте это чудовище, смущающее ваши умы тлетворными речами! Он оскорбил нас, верных слуг Сварга!

Хаоситы начали переглядываться, но никто не решился напасть на меня.

— У вас больше нет власти над этими милыми горожанами, — усмехнулся я, кивнув на зверолюдов. — И Сварг вас не защитит от моей ярости, поскольку вы предали его, погрязли в собственных интригах.

Моя рука взметнулась и последовательно метнула в главного жреца аж три «взрыва энергии» максимального уровня. У меня от такой прыти даже в глазах потемнело, а солнечное сплетение чуть наизнанку не вывернулось. Боль была такой, что я едва не застонал, но всё же удержался. А вот Громов-младший затрясся от стеганувшей даже по нему боли.

Но всё было не зря. Мои атрибуты пробились через вспыхнувшую вокруг жреца магическую защиту. Первые два «взрыва энергии» уничтожили её, а третий вонзился прямо в грудь заоравшему зверочеловеку и разворотил ее. Плеснула кровь и блеснули сломанные рёбра. Сила взрыва отшвырнула изуродованного жреца. И он замертво грохнулся метрах в двух от его ботинок, оставшихся там, где тот стоял.

Толпа издала слитный выдох и замерла от ужаса. Я же в их глазах совершил невероятное преступление. Однако меня не поразила молния с небес, не пожрала тьма, не испепелил огонь.

— Как я и говорил, эти твари давно лишились поддержки Сварга, ежели он вообще хоть когда-то поддерживал их. Бог не покарал меня, а ведь непременно сделал бы это, ежели бы эти мрази в балахонах искренне служили ему, — уверенно произнёс я, на всякий случай настороженно поглядывая по сторонам. А вдруг Сварг всё-таки вступится за своих служителей?

Да, такой поворот маловероятен. Всё-таки жрецы и вправду отошли от искреннего служения ему. Да и сам бог наверняка сейчас занят делёжкой наследства Маммоны и подготовкой к битвам со славянскими богами. Он же явно уже знает, что ему предстоит война с ними.

— Предатели! — раздался вдруг чей-то возглас из задних рядов.

— Лжецы! — выдохнула Рысь, грозно глядя на сбившихся в кучу жрецов.

— Интриганы!

— Ублюдки!

— Вы сидели в храме, пока нас убивали, гниды!

Толпа быстро возбуждалась, всё больше и больше оскорбляя жрецов. А те хоть и были магами, но явно понимали, что не справятся с разъярёнными хаоситами, в числе которых Человек из-за Стены и Крушитель. На их же стороне был только раненый Стальной коготь, затравленно озирающийся по сторонам.

— Убьём их — и заслужим благодарность Сварга! — громко выдал я и обрушил на жрецов «холод».

Не прошло и двух минут, как всё было кончено. Растерзанные тела жрецов и Стального когтя остались лежать на площади, а Сломанный рог был признан лидером города.

Глава 10

После битвы на площади как-то так вышло, что мы с Рысью остались одни в общем доме её клана. И тут она буквально набросилась на меня, сверкая глазами. Казалось, что она решила через плотские утехи выпустить пережитые эмоции. А я в общем-то был не против.

Мы как дикие звери сорвали друг с друга окровавленную одежду, а потом повалились на сколоченную из досок кровать и отдались похоти.

Признаться, это был один из самых диких сексов в моей жизни. Рысь и кусалась, и царапалась, и рычала. Я в бою получил меньше повреждений, чем после любовных утех с ней.

Наверное, даже дикари, посмотрев на нас, сказали бы, что мы ведём себя как дикари.

Однако самой девице всё понравилось. Она блаженно вытянулась на кровати и практически сразу утомлённо уснула. А я тихонько встал, собрал свои шмотки и перенёсся в Петроград.

За окном уже царила глубокая ночь, а на столе лежал мой сотовый телефон. Я проверил его и обнаружил пропущенный вызов. Хм, вроде мне знакомы эти цифры. Достав листок с номером Ангелины, я удостоверился, что звонила именно она.

— И зачем я ей понадобился? — вслух проговорил я.

Перезванивать не стал, посчитав, что Ангелина и сама позвонит, ежели у неё что-то срочное.

Вместо этого я отправился в ванную комнату и целый час отмокал в тёплой воде. Чуть не уснул. Но мне не дал этого сделать проснувшийся после работы «регенерации» голод. Всё-таки во время боя я получил несколько неглубоких ран.

Благо, что в номере оказалась вазочка с печеньем и конфетами, а ещё — тарелка со свежими фруктами. Я всё это мигом употребил и завалился спать сытым, но измученным как физически, так и морально. Но зато я был доволен собой. Считай, у меня теперь есть в подчинении целый город зверолюдов.

К сожалению, утро настало крайне быстро. Я не успел восстановиться, посему с трудом разлепил веки. Спать хотелось зверски! А уж как я зевал, пока собирался на учёбу… Пару раз чуть челюсть не вывихнул.

Меня немного взбодрил крепкий кофе в соседнем ресторане. Но пока я ехал на такси, всё же слегка вздремнул. И мне даже не помешал стук осеннего дождя по крыше автомобиля.

В академии же меня ждал сюрприз. Кадеты почему-то поглядывали в мою сторону с плохо скрытым презрением, как на девицу, прикидывающуюся недотрогой, а на поверку оказавшуюся отменной путаной.

— Какого хрена? — вслух прошептал я, стоя возле расписания.

Кто-то даже шептался и ехидно посмеивался, косясь на меня.

А показавшийся в холле жирный ректор, переваливаясь как утка, подошёл ко мне и благосклонно проговорил, довольно усмехаясь:

— Молодец, Громов. Достойный поступок.

— Вы о чём, Альфред Григорьевич? — насторожился я, чувствуя на себе десятки липких взглядов.

Однако я нисколько не стушевался, не горбился, а наоборот — стоял максимально расслабленно с высокомерной полуулыбкой на устах.

— О, не стесняйся, Громов, уже все знают, что ты поступил как настоящий аристократ, — произнёс ректор, не сумев сдержать язвительных ноток.

— Выпорол на конюшне простолюдина? Клянусь Живой, я не понимаю, о чём вы, граф Грейц.

— Как же? — изумлённо округлил он поросячьи глазки, причём, кажется, вполне искренне. — Тогда я тебе объясню. Я с большой радостью услышал, что ты проявил тактичность и принёс извинения графу Жарову.

— Чего⁈ — ахнул я, едва не уронив челюсть на пол. — Кто вам такое сказал⁈

— Кто мне это сказал — не имеет значения. Но