Мой неуловимый миллиардер (СИ) - Татьяна Романская

class="p1">Я нервничаю, когда захожу домой, и пытаюсь скрыть это, но Аня бросает на меня обеспокоенный взгляд, и ее волнение только усиливается, когда я пытаюсь заставить себя улыбнуться.

— Ты уже тут! — говорю я, улыбаясь Арине, сидящей в гостиной.

Она вскакивает с дивана и бросается ко мне, сжимая так крепко, что почти отрывает меня от пола.

— Боже, как же я соскучилась!

— Я так и думала, ты постоянно строчила мне сообщения, хотя должна была наслаждаться медовым месяцем и компанией мужа.

Она счастливо улыбается.

— Все было супер, поэтому мне очень хотелось делиться всем с тобой.

— Кстати, а где вообще твой муж? — я ухожу на кухню, чтобы помыть руки и посмотреть, как дела с ужином.

Арина идет за мной и пожимает плечами.

— Он дома. Мне же надо иногда от него отдыхать. Тем более перемывать ему кости при нем — не очень удобно

Я удивленно смотрю на нее, и мое сердце теплеет.

— Я очень скучала, дорогая.

— Я тоже скучала, — отвечает она, ведя меня к обеденному столу. — А еще так ждала вот этого…

Я смотрю на нее краем глаза и качаю головой.

— Ты пришла повидаться со мной или ради еды?

Она виновато улыбается и пожимает плечами.

— Одно другому не мешает!

— Оставь ее в покое, — говорит мама, и я поднимаю руки вверх в знак поражения. — Аринка, я приготовила твое любимое блюдо.

Та тут же берется накладывать себе и всем за столом то, что пододвинула к ней мама.

— Я ведь втайне ваша любимая дочь, правда? — мы с Аней закатываем глаза.

— Втайне, — повторяем мы насмешливо, почти в унисон, со всем доступным нам сарказмом.

— Я люблю всех вас одинаково, девочки, — качает головой мама, и мы с Аней громко фыркаем. По правде говоря, никто из нас не против особого отношения мамы к Арине. Я просто рада, что у нее есть возможность испытать немного материнской любви, потому что ее собственная мать была не слишком ласковой, когда Арина росла. Сейчас Маргарита стала лучше, но она все равно совсем не похожа на мою маму.

— Слушай, Арин, — говорит мама. — У твоего мужа есть друзья, может быть, познакомите с кем-нибудь Лерочку?

Начинается! Одна и та же старая песня…

— Лерочка, тебе надо брать пример с Ариши, — говорит мама. — Она вышла замуж за доктора. А ты, между тем, даже ни с кем не встречаешься.

Меня все эти разговоры просто бесят. Сначала я была слишком маленькой, чтобы встречаться с мальчиками, а теперь для них трагедия всей жизни то, что я ни с кем не встречаюсь.

Я смотрю на Аню, которая бросает на меня сочувственный взгляд.

— Мама, отстань от нее. У Лерки дел по горло: работа, учеба. Ты сама хотела, чтобы мы чего-то добились в жизни, разве нет? — сестра пытается защищать меня, но это бесполезно.

— Да, потому что так положено говорить родителям. Я думала, что она будет носиться по мальчишкам, как ты, и найдет себе парня, но она так и не нашла.

Я не могу сдержать смех, а Аня выглядит потрясенной, что только усиливает мое веселье. Я бросаю взгляд на Рому, но он лишь усмехается себе под нос, кормя их двухлетнюю дочь, в то время как Аня держит на коленях их четырехлетнего сына Глеба.

— Ну что ты пристала, в самом деле? Какие ее годы? Найдет она еще себе жениха, — говорит папа, и я улыбаюсь ему в знак благодарности. — Но к тому времени я, возможно, буду уже в могиле.

Моя улыбка сходит на нет.

— Серьезно, пап?

— Прости, но терпению — уже кых.

— Сын тети Любы все еще не женат. Он юрист и, кажется, хороший парень. Почему бы тебе не встретиться с ним? — спрашивает мама.

Парень, о котором мама говорит, — страшный бабник. Он изменял всем девушкам, с которыми когда-либо встречался, насколько мне известно. Его родители притворяются, что он ангел чистой воды, но мы-то все знаем. Нет, спасибо.

В любом случае, я не могу иметь детей. Какой смысл вообще выходить замуж?

— Вообще-то, Лерчик, — говорит Арина. — Думаю, у Никиты есть друг, с которым я могла бы тебя свести.

Я смотрю на нее, не понимая, пытается ли она спасти меня из этой ситуации или говорит серьезно.

— Да, звучит здорово, — отвечаю я ей, решив, что в любом случае смогу отменить встречу позже.

— Как замечательно, — радуется мама, кивая ей, а я в расстройстве смотрю в потолок.

К счастью, после этого ужин проходит относительно спокойно, внимание моих родителей занимают в основном внуки. Как только появляется возможность, я убегаю в свою комнату, а Арина следует за мной по пятам.

— Ненавижу, когда они так на тебя накидываются, — говорит она, закрывая за собой дверь.

— Ты еще не привыкла к этому?

— Привыкла, но меня все равно это бесит.

Я качаю головой.

— Отец даже не разрешает мне съехать, аргументируя это тем, что моя сестра не съезжала, пока не вышла замуж, как я вообще должна с кем-то встречаться на таких условиях? Представляешь, если я не приду домой однажды вечером после свидания? Тусоваться в аду будет приятнее, чем объясняться с этими двумя.

Она садится рядом со мной и подбирает под себя ноги, устраиваясь поудобнее на моей кровати.

— Когда мы были в медовом месяце, Никита кое-что мне рассказал. Я из-за волнений как-то совершенно упустила это из виду. Он сказал, что ты была в шоке, когда увидела моего брата.

Мое сердце начинает биться чаще.

— И это вы обсуждали во время медового месяца? Лучше расскажи мне, как вы съездили!

Она недовольно щурится.

— Я транслировала тебе все подробности медового месяца в режиме реального времени. Не переводи тему.

Я отворачиваюсь, мои нервы берут верх.

— Он… он Фома.

Арина смотрит на меня в недоумении.

— Чего?

Я киваю.

— Он сказал мне, что документы на развод уже были подписаны, но да… это он.

Арина трет лицо руками, ее удивление очевидно.

— Правда Сергей?

Я киваю.

— Как я раньше-то не догадалась! И что теперь? — спрашивает она.

Я качаю головой.

— Ничего. Ему сейчас надо заботиться о детях. Только новых потрясений им еще не хватало. Кроме того, он мой научный руководитель. Я не могу вступать с ним в отношения, пока не закончу аспирантуру. Это было так давно, Арина. Мы всего-то потрахались один раз. А теперь мы просто… Я даже не знаю, кто мы теперь, — я вспоминаю, как он вытирал мои руки после прикосновений Саши, и внутри все сжимается.

— Ты знакома с Леной и Колей? — спрашивает Арина.

Я колеблюсь,