Слезы на льду - Елена Вайцеховская

…Я боялась даже думать о том, что когда-нибудь мне придется выступать одной. В то же время я совершенно четко решила, что второго партнера у меня не будет. Предложения были. Но мне казалось, что я физически не смогу ни к кому прикоснуться, позволить взять себя за руку на льду. К тому же я не могла отделаться от мысли, что мои выступления даже в одиночестве будут в какой-то степени предательством по отношению к Сергею. По крайней мере, пока продолжается траур.

Эти мысли были настолько непереносимы, что я инстинктивно пошла в церковь к отцу Николаю, который крестил меня, венчал нас с Сергеем, крестил Дашу, когда она родилась, потом отпевал Сергея… Он выслушал меня и очень просто сказал: «Не бойся быть счастливой в своей будущей жизни. Катайся. А если случится, что ты встретишь близкого тебе человека, приведи его в церковь, и я благословлю ваш союз».

Эти слова меня успокоили, но я, как выяснилось, и понятия не имела, насколько наивными были мои представления о жизни и со сколькими сложностями мне придется столкнуться впервые. Помню, когда я уже начала тренироваться в ЦСКА, мне предложили встретиться с одним бизнесменом, который, как объяснили, спонсирует несколько детских фондов и хотел бы дать мне денег для Даши. Эта встреча состоялась, но когда дома я открыла конверт с деньгами, то пришла в ужас от того, насколько велика была сумма. Естественно, я позвонила поблагодарить, потом мы встретились еще раз – он пригласил меня пообедать, говорил о том, что много лет следил за нашей с Сергеем карьерой, потом стал рассказывать о своих родственниках в Париже, о капиталовложениях, которые у него были во Франции, Америке, Германии, и вдруг спросил, какую машину я хотела бы иметь.

Я восприняла вопрос как шутку и не задумываясь сказала: «Ягуар». А через несколько дней он вновь позвонил и абсолютно серьезно сказал, что нашел подходящую модель и готов купить ее для меня. Вот тут-то я поняла, что ввязываюсь во что-то страшное. Естественно, я отшутилась, но последовал еще один звонок. На этот раз с предложением купить для меня большую квартиру.

Я была в шоке. Попыталась вернуть деньги, но он не взял, заметив, что давал их не мне, а Даше. Были и другие звонки, от других людей. Телефон трезвонил без перерыва, и совершенно незнакомые люди без конца говорили, что мне нужна именно их поддержка. Чувствовала при этом я себя ужасно. Мне казалось жестокой даже мама, которая совершенно правильно заметила, что пора учиться жить и принимать решения самостоятельно. Но в России для меня уже все было чужим и страшным. И я решила вернуться в Америку. Вместе с Дашей.

Я много думала о том, почему Бог дал мне Сергея и так быстро забрал его к Себе. Может быть, чтобы в полной мере дать мне почувствовать, как тяжела жизнь, когда остаешься с ней один на один? Или то, как может болеть сердце? На похоронах и после многие говорили мне, что не могут поверить в то, что Сережи больше нет. У меня было обратное чувство. Я приняла его смерть всем своим существом. Может быть потому, что все произошло на моих глазах. Когда он умирал, у меня было ощущение, что он проходит сквозь меня, оставляя абсолютную пустоту. И что это – навсегда…

В cледующий раз мы встретились с Гордеевой через год – в конце октября 1997-го. В Сан-Хосе на первый в сезоне старт съехались сильнейшие профессиональные фигуристы, и в первый же вечер я оказалась с Катей за столиком фешенебельного ресторана не менее фешенебельной гостиницы «Фэйрмонт».

– Не хочу ничего есть, очень устала. Давайте… Давайте закажем пирожных! Я так их люблю!

В Калифорнию Катя прилетела из дома – городка Симсбери, что на восточном побережье США, – вместе с олимпийским чемпионом Альбервилля Виктором Петренко и его тренером по работе и тещей по жизни Галиной Змиевской. В субботу Гордеевой предстояло выступать, а в воскресенье утром возвращаться в Симсбери, чтобы еще через три дня отправиться в Лас-Вегас на очередной турнир, о чем мне любезно сообщила менеджер Кати Дебби Нэш. В моем распоряжении было чуть больше суток. Именно поэтому, нарушая все неписаные законы, главный из которых – не трогать спортсмена до старта, – я подошла к фигуристке в пятницу утром, на дико промерзшем тренировочном катке.

– Поужинаем вместе? Вам же так или иначе надо будет где-то поужинать. Заодно и поговорим.

– Хорошо, – легко согласилась Катя. – Только я еще не знаю, когда освобожусь. Сразу после тренировки мне придется ехать в гостиницу за соревновательными платьями, потом – на главный каток прокатывать программы: осветителям надо проверить свет «на костюмах», а звукооператорам – музыку.

Освободилась Гордеева лишь около семи часов: во дворце хоккейной арены, отданной на день фигуристам, шла обычная постановочная неразбериха и суета. В ресторане она мужественно боролась со сном.

– Извините. Но у нас в Симсбери сейчас уже ночь.

– Много до декабря турниров?

– Мне жаловаться грех. Приглашают часто. В конце декабря начнется тур «IMG», там выступления практически каждый вечер. Небольшой перерыв будет лишь во время Олимпийских игр в Нагано – я приеду на несколько дней комментировать соревнования пар для одного из американских каналов. Потом снова тур. И кстати, должна извиниться. Когда вы мне звонили в сентябре, на нашем катке как раз шли постановки и репетиции и я с десяти до десяти была занята. Поэтому и не получалось поговорить по телефону.

– Я, честно говоря, надеялась, что удастся хоть ненадолго вытащить вас в Москву.

– Я бы с удовольствием приехала и надолго, если бы могла. Но теперь уже вряд ли выберусь раньше мая.

Катя замолчала, чуть покачивая в пальцах бокал с вином. Говорить о предстоящих соревнованиях не хотелось. Еще меньше хотелось уподобляться автору большого материала о Гордеевой в сентябрьском номере журнала «Good Housekeeping», но именно эта статья (ее я успела прочитать в самолете) постоянно лезла в голову.

Статья была предельно откровенной. На трех журнальных разворотах уместились два года жизни фигуристки. Вопросы из готового текста интервью были предусмотрительно убраны. Остался монолог, рвущий душу читателя на куски. Что же оставалось говорить о душе самой Кати?

Для того чтобы продать весь тираж книги «Мой Сергей», «IMG», с которой у Гордеевой заключен многолетний контракт, организовала специальный тур по стране, во время которого Катя должна была встречаться с людьми, рассказывать о своей жизни и давать автографы всем желающим. Книга разошлась мгновенно. А следом на прилавках появилось второе издание – карманного формата. Издатели рассчитали четко: те, кто не смог приобрести бестселлер в суперобложке с прекрасными иллюстрациями за двадцать долларов, наверняка сделают это за восемь.