Новый Завет. Вводный курс (Лекции, ПСТБИ) - Алексей Емельянов

Всероссийский Поместный Собор 1917–1918 гг. тоже задумал приступить к переводу Писания, но осуществить эти замыслы помешала революция. Достаточно знаменит так называемый парижско-брюссельский перевод, или перевод еп. Кассиана (Безобразова). После войны в Париже возник переводческий коллектив, который возглавил епископ Кассиан. В этот коллектив входили не только православные, но и протестанты. Эти переводчики пытались предельно приблизиться к современному разговорному языку. На мой взгляд, в этом переводе много просто неудачных мест с точки зрения нашей русской разговорной речи. Может быть, сыграли свою роль какие-то дореволюционные стандарты — не будучи филологом, я не могу об этом судить, — но, во всяком случае, неудачные места там встречаются. Хотя этот перевод обладает и определенными достоинствами. Еп. Кассиан делал перевод с греческого текста критического издания Нестле начала XX в. (не путать с изданием Нестле-Алланда, которым сейчас потчует российскую читающую публику Библейское общество).

Есть переводы и новые. Достаточно широко рекламировался перевод свящ. Леонида Лутковского (также с греческого Textus'a Receptus'a). Он был опубликован в 1990 г. Этот перевод приближен к синодальному (о. Леонид и не пытался предпринять какую-то сверхъестественную новацию), но, тем не менее, он подвергался неоднократной критике со стороны ученых-филологов.

В начале 1990-х гг. вышел также перевод В. Н. Кузнецовой (уже не по Нестле, а по Нестле-Алланду — более прогрессивному, как выражаются протестанты). Этот перевод сделан по принципу: максимально отойти от синодального перевода. Делался он псевдонаучным образом и подвергся сокрушительной критике наших филологов (в том числе С. С. Аверинцева). Его псевдо-научность выразилась в том, что издатели не указали даже, с какого же, собственно, издания сделан перевод. А другую замечательную особенность этого перевода подметил С. С. Аверинцев, который обратил внимание на то, что в нем ни разу не употребляется слово «благодать». Соответствующее греческое слово «харитос» переводится как угодно, только не так. Это «благодать» — Кузнецовой явно претит. И получился такой «замечательный» безблагодатный перевод.

В предисловии к изданию канонических Евангелий в переводе Кузнецовой новоявленный исследователь текстолог С. В. Лёзов, который является поклонником теории Бультмана и переводит его труды, пишет следующее: «Удовлетворяющий современным научным критериям русский перевод Нового Завета пока что невозможен».

Тем самым наш перевод, которым мы пользуемся — русский синодальный перевод, созданный усилиями многих замечательных ученых, санкционированный свт. Филаретом Московским, этот труд пока остается вне конкуренции, что бы ни говорили против Textus'a Receptus'a (греческого оригинала, который лег в основу перевода) все наши наукообразные личности, как бы они его ни критиковали с подачи протестантов.

Этот вопрос мы предлагаем вам изучить самостоятельно по книге, которая недавно была издана и имеется в библиотеке нашего института — «Из эпохи зарождения христианства» графа Андрея Бобринского. Но все же я хочу зачитать знаменитые, ставшие классическими, тексты — вести из I–II вв.

Первый автор — Иосиф Флавий. Он родился вскоре после Вознесения Христова, происходил из знатной семьи Хасмонеев (или Асмонеев) — последней еврейской династии, основанной Маккавеями. Иосиф Флавий получил блестящее образование. По своим религиозным убеждениям он был фарисеем. Незадолго до знаменитого Иудейского восстания в 70 г. было другое восстание, в котором он возглавлял одну из повстанческих групп. В осажденном городе он сдался римлянам и таким образом попал в разряд коллаборационистов — предателей, поступивших на службу оккупантам. Иосиф Флавий попал на службу к императору Веспасиану, жил в Риме, получил римское гражданство и прославился своими литературными трудами — в первую очередь такими, как «Иудейская война» и «Иудейские древности», ставшими классическими сочинениями по истории древнего мира на все времена (их изучали даже в гимназиях). Для нас важны свидетельства, которые имеются в этих двух книгах — свидетельства о Христе и о евангельских личностях, также ставшие классическими. Тексты могли быть написаны на арамейском, но дошли до нас на греческом языке. Впоследствии они были переведены на многие языки, но единственный первоисточник для нас — греческий. Приведу самое знаменитое место из «Иудейских древностей» (книга 18). Там идет речь о войне, которую объявил Ирод Антипа (тот самый евангельский Ирод, убийца Иоанна Крестителя) против Ареты, царя Варравии. Арета (который, кстати, упоминается у ап. Павла) был отцом законной жены Ирода, которую тот бросил ради Иродиады. В этой войне Ирод потерпел поражение.

«Некоторые иудеи, впрочем, видели в уничтожении войска Ирода вполне справедливое наказание со стороны Господа Бога за убиение Иоанна. Ирод умертвил этого праведного человека, который убеждал иудеев вести добродетельный образ жизни, быть справедливыми друг к другу, питать благочестивое чувство к Предвечному и собираться для омовения. При таких условиях (учил Иоанн) омовение будет угодно Господу Богу, так как они будут прибегать к этому средству не для искупления различных грехов, но для освящения своего тела, тем более что души их заранее уже успевают очиститься. Так как многие стекались к проповеднику, учение которого возвышало их души. Ирод стал опасаться, как бы его огромное влияние на массу (вполне подчинившуюся ему) не повело к каким-то осложнениям. Поэтому тетрарх предпочел предупредить это, схватив Иоанна и казнив его раньше, чем пришлось бы раскаяться, когда будет уже поздно. Благодаря такой подозрительности Ирода Иоанн был в оковах послан в Махерон, вышеуказанную крепость, и там казнен. Иудеи же были убеждены, что войско Ирода погибло лишь в наказание за эту казнь, так как Предвечный желал проучить Ирода» [Флав. II, т. 2, с. 446–447].

Этот отрывок давно уже всем известен, но все время находились разные критики, которые считали его более поздней интерполяцией и усматривали в этом тексте явно христианскую руку. Что можно на это сказать? Во-первых, в отличие от евангельского изложения, здесь выдвигается версия чисто политического убийства Иоанна Предтечи, а не нравственного. Мы находим здесь некоторые дополнения к образу Иоанна Предтечи, уточнение места, где он был убит, и обстоятельства, последовавшие за этим преступлением. В Евангелии ничего этого нет. А. Бобринский в своей работе высказывает убеждение, что этот отрывок трудно считать интерполяцией.

Второй отрывок в тех же «Иудейских древностях» (тоже 18 книга) относится к личности Самого Спасителя. Этот отрывок еще более прорекаемый:

«Около этого времени жил Иисус, человек мудрый, если Его вообще можно назвать человеком. Он совершил изумительные деяния и стал наставником тех людей, которые охотно воспринимали истину. Он привлек к себе многих иудеев и эллинов. То был Христос. По настоянию наших влиятельных лиц Пилат приговорил Его к кресту. Но те, кто раньше любили Его, не прекращали этого и теперь. На третий день Он вновь явился им живой, как возвестили о Нем и о многих других Его чудесах боговдохновенные пророки. Поныне еще существуют так названные христиане, именующие себя таким образом по Его имени» [Флав. II, т. 2, с. 439].

Бурю недоверия здесь вызывали, во-первых, слова правоверного иудея о том, возможно ли этого Иисуса называть человеком, во-вторых — безапелляционное наименование его Христом (что для иудея тоже считалось невозможным) и, конечно, сведения о воскресении.

В дополнение к тому, о чем пишет в своей книге гр. Андрей Бобринский, нужно знать одно крайне важное сведение, касающееся этого знаменитого отрывка. Это сведение появилось у нас в стране в 1970 г., когда были опубликованы исследования одной арабской рукописи, произведшие взрыв в научной жизни. Открыта эта рукопись была в монастыре св. Екатерины на Синае в начале XX в., а исследована позднее — в 1970 г. Эта рукопись на арабском языке называется «Всемирная история от Адама» некоего Агапия. Как все исторические сочинения того времени, эта рукопись содержит обязательную и обширную цитацию из Иосифа Флавия, который был непререкаемым авторитетом для любого историка. И вот цитированное выше место из «Иудейских древностей» Агапий приводит так:

«В это время был мудрый человек, которого звали Иисус. Весь его образ жизни был безупречным и был он известен своей добродетельностью, и многие люди среди евреев стали его учениками. Пилат осудил его на распятие и на смерть, но те, кто стали его учениками, не отказались от его учения. Они рассказывали, что он им явился через три дня после распятия, и что он был тогда живым. Таким образом он был, может быть, Мессия, о чудесных деяниях которого возвестили пророки».