Наследники - Татьяна Анатольевна Нурова

пока помалкивал про наставника, а Васька тоже не пыталась его выспрашивать. Гулять им разрешили, но оказалось то ходить им особенно и некуда, у всех свои обязанности и свободного времени немного.

А Питирим еще и попросил,– Васька я понимаю, что вы устали в четырех стенах гулять, но все – таки еще прошу ходить только около дома, вроде все у нас пока спокойно стало, но мы не всех еще слуг Горыныча перебили, да и Олька ты ведь понимаешь, дурная она. – Она с Еленой, когда уходит, так я за ними или сам слежу или кого отправляю, Олька не злая, но дурости в ней много и ведь мертвого сболтает, Елена, хоть вроде и разумна, а все равно, кто знает, она подросток и тоже опыта нет. – Я то ведь уже настолько битый и за вас уже не знаю, как рассказать то, боюсь, вы у меня пока еще слабые да неопытные, и отвечаю я за вас всех.

Он не стал дожидаться обещаний Васьки и убежал, торопился. Васька понимала его, молодых да глупых сейчас в деревне было много, и за всеми уследить та еще проблема, она вон с Матвеем то не справилась, панике поддалась. Да и то, что привыкли они дома, только теперь ежедневно выходили на прогулки, около дома, а иногда по вечерам даже до берега доходили с Матвеем. Им дали что то вроде каникул, время провести только вдвоем и Васька поняла что вопрос с Матвеем уже решен, и теперь старалась с ним проводить все свободное время, как бы она его не любила и не жалела, но уже понимала, что ему нужно другое воспитание. Не зря ее так настраивают, она и от отца помнила, что мальчиков колдунов воспитывают отдельно, так принято, тем более с таким сильным даром как у Матвея. А в начале холодов Питирим предупредил Ваську, что скоро приведет Тимофея знакомиться и если все пройдет хорошо, то через пару недель они уедут, тянуть дальше, смысла нет, малышу надо жить среди людей и обучаться. Васька даже пару ночей не спала, переживала, а вдруг этот Тимофей будет Матвейку обижать, что только она себе не надумала. А когда Питирим ввел Тимофея в дом, Васька с Матвеем кинулись им на встречу, и все она поняла, что пропала. Вот бывает же любовь с первого взгляда, так и здесь, Васька как увидела Тимофея, и первая мысль, за что же судьба то с ней так обошлась, ну почему она не встретила его раньше до Никиты. Это же самое было написано и на лице Тимофея, он даже двух слов то связать не мог, увидев Ваську, понял сразу, что именно о такой девушке он мечтал все это время.

Матвей то сразу принял его и не как наставника, он поглядел на обалдевшего Тимофея и мать в ступоре и вдруг звонко выпалил,– Ты будешь моим папой.

Васька аж застыла от этих слов сына, и краской ей все лицо залило от стыда, у нее ребенок даже отца не знает.

А Тимофей улыбнулся так хорошо, взял Матвея на руки, поцеловал, обнял и сказал, – Да я теперь буду твоим отцом, буду тебя любить и заботиться о тебе, веришь мне.

Малыш звонко рассмеялся,– знаю, я тебя ждал давно, и ты пришел.

Питирим улыбался довольно в свою бороду и долго с ними сидеть не стал, быстро ушел. Матвейка не слазил с колен Тимофея, а тот и не пытался согнать его, наоборот, они так разговорились, Васька глядя на них чувствовала себя и счастливой и расстроенной одновременно. Тимофей все поглядывал на Ваську, но в первый день ничего ей не сказал, посидел у них до вечера и с сожалением простился, обещав прийти с утра. Ваське тоже его не хотелось отпускать, но в первый день оставлять его в доме ей показалось совсем не разумным и под тяжелый вздох Матвея им пришлось проститься, малыш не понимал взрослых игр, он бы так вообще Тимофея не отпускал, но кто б его слушал.

Вечером, укладываясь спать он, огорошил мать словами,– я знаю, что он не мой настоящий папа, но он лучше.

Васька просто не знала, что ей говорить сыну, он ее иногда своими взрослыми рассуждениями пугал.

Тимофей с раннего утра рванул в Моршу, купил один огромный букет цветов, и, подумав, набрал еще не меньше десятка живых цветов, растущих в горшочках, рассудив, что букет быстро испортится, а цветы в горшочках можно дарить каждый день, а потом он еще купит. Набрал сладостей и успел обернуться до десяти, не подозревая, что Васька уже извелась, куда же он пропал, а Матвейка тоже с утра под дверью сидит. Они даже не завтракали, а его ждали и когда он только подошел к двери, Васька тут же их и открыла, обалдев от огромного букета хризантем, радуясь про себя, что это не розы, какие ей привозил, когда то Никита. Матвейка тут же повис на Тимофее, который таскал его легко, и тут же посадил себе на шею, поставив пакет на стол.

– Я не знал, что вы любите, – тоже краснея, сказал он,– набрал всякого, и там мороженное еще.

А позавтракав с Васькой и Матвеем, Тимофей так и почувствовал себя главой семьи, такое ощущение что он и был с ними всегда, только вот разлучился ненадолго, а теперь вернулся домой. Хотя вспомнив, что скоро он Ваську то и не увидит, помрачнел, но, а с другой – то стороны, если она его подождет, что им несколько лет в разлуке, только отношения укрепятся, если у них все будет серьезно. Он посмотрел на Ваську и понял, что она думает так же.

– Прибил бы Питирима,– сказал он тихо Ваське, когда Матвейка отошел от них, – он ведь специально нас не знакомил, знал ведь, что я как увижу тебя, так потеряюсь, ты такая…

Слов у Тимофея просто не хватило, а Васька его обняла, пока не видит ребенок и поцеловала. Сегодня Васька не стала его выставлять на ночь, и так у них счастье слишком коротким получается, чего еще время терять на глупые и не нужные ухаживания. Тимофей и сам бы не ушел, он тоже с тоской думал, глядя на Ваську с Матвеем, ну почему это не его сын, но с другой стороны Никита это эпизод в Васькиной жизни, а он Тимофей постоянный фактор и никому ее больше не отдаст. Он сам уложил спать малыша, поразившись тому, что ему нравиться