Реинкарнатор - Сергей Синякин

Такому-то и звонить страшно, не дай Бог действительно заговорит!

Еще страшнее были те, кто по фотографии привораживал. Валерий Яковлевич сам слышал жуткую историю про инструктора Ворошиловского РайОНО, который влюбился и попытался через экстрасенса свою возлюбленную присушить, да по ошибке передал магу и кудеснику групповую фотографию, сделанную на курсах повышения квалификации. Экстрасенсу что, деньги получены, фотография — вот она, а скорее всего и с бодуна он был, экстрасенс этот проклятый! Присушил весь снимок. Ох и натерпелся этот самый учитель от своих бывших коллег! Пока его дамочки среднего и пенсионного возраста доставали, еще вполне терпимо было, но когда интеллигентные мужики, товарищи по дошкольно-воспитательной работе донимать стали! Дважды в милицию попадал, из партии мужика исключили. Геи, говорят, его секс-символом России объявили! Сами понимаете, что после всех треволнений этот самый инструктор мужиков и женщин бояться стал, а экстрасенсов и колдунов ненавидит лютой ненавистью. Поговаривали, что он даже в общество «Знание» вступил, чтобы разоблачать всяких лжекудесников, знахарей и прочих подлецов, что честных людей с панталыку сбивают, толкают на кривой и опасный путь супружеской измены. А в свободное от лекций время упражняется в стрельбе. Правда, пока еще только по мишеням.

И все-таки одного магистра черной и белой магии Анна Леонидовна по телефону вызвала. Пусть, говорит, посмотрит, может, у Мишутки в спаленке энергетика ненормальная. «Энергетика ненормальная!» Тут в пору специалистов по этой энергетике лечить! Пришла крашеная дамочка неопределенного возраста, в мужской кожаной куртке и с туристическим топориком за поясом юбки, отрекомендовалась магистром. С успехом ей можно было дать от двадцати до шестидесяти, да и то если косметику смыть. Была она самоуверенная, невежественная и воинственная. Едва вошла в квартиру, как тут же безапелляционно объявила, что Валерия Яковлевича сглазили завистливые соседи, но ей это поправить — раз плюнуть. За такие мелочи она и денег не берет. Бутылки хорошего коньяка будет вполне достаточно. И ведь прекрасно знала, мымра крашеная, с кем говорит! У Анны Леонидовны она нашла малую порчу по женской линии. Порчу эту экстрасенша и магистр взялась вывести за сорок девять долларов. Затем она вошла в детскую, достала из сумочки подзорную трубу с зелеными стеклами, осмотрела комнату, заглянула под кроватку и в шкафы и принялась охать, что у ребенка в комнате пять злобных мракобесов живут и один барабашка. За изгнание каждого мракобеса дамочка потребовала по сто баксов, а за барабашку вообще дикую сумму загнула плюс столоваться каждый сеанс захотела, а таких сеансов она наметила более десяти. Анна Леонидовна на условия магистра в юбке было согласилась, но Валерий Яковлевич резонно рассудил, что за такие деньги в комнате ребенка полный ремонт сделать можно, глядишь, может, нечисть и сама рассосется. А если и не рассосется, то лучше с мракобесами в одном доме жить, чем по миру с протянутой рукой пойти. Мысли свои он высказал вслух. Экстрасенша оскорбленно и испуганно поднялась, зашипела не хуже змеи подколодной и пообещала на Валерия Яковлевича такую порчу напустить, что рядом с этой порчей СПИД безмятежной детской сказочкой покажется! Прыщом, говорит, пойдешь, а в туалете, как малое дите, рыдать будешь! В общем, как говорится, скандальчик заказывали? С порчей дамочка, конечно, погорячилась, жена у Брюсова боевая, сама на кого хочешь порчу наведет, но нервы им с Анной Леонидовной экстрасенша попортила. Хорошо еще, что Аннушка у него слишком горячая, убить нахальную визитершу не убила, однако причесочку попортила, и туристический топорик экстрасеншу не спас. Но ретировалась эта клятая экстрасенша только после того, как Валерий Яковлевич на нее ментов пообещал натравить. Это крашеной лахудре так не понравилось, что она тут же сбежала и платок даже при этом свой забыла! А потом Анна Леонидовна от знакомых торговых работников услышала об Иване Неплавном. В городе о нем говорили с тайным и опасливым восхищением, а те, кому он помог, даже заикались и захлебывались от восторга. Слухи о Неплавном ходили самые невероятные: геморрой голой рукой лечил, зубы заговаривал, чакру штопал, импотентов так зомбировал, что те чуть ли не сексуальными маньяками становились. Да что говорить, этот самый Неплавный фригидных жен до страстных проституток вытягивал!

Валерий Яковлевич проклинал тот день, когда поддался уговорам жены и поехал в Сарепту к этому Ивану Неплавному. Дался им этот самый поэтический дар! А все супруга разлюбезная: «Хочу, чтобы ребенок интеллигентом вырос, чтобы в городскую элиту входил!» А того, дура, не понимала, что элита — это те, у кого деньги. Деньги и власть. Интеллигентов до хрена, мест в этом самом элитарном автобусе мало! И без поэтического дара ребенок мог прекрасно обойтись. Валерий Яковлевич сам был из крестьянской многодетной (шутка ли — трое детей!) семьи, а выбился в люди. Простым продавцом работал, учеником мясника, а попутно учился. Сначала в торговом училище, потом в техникуме, а поднатужился, деньжонок занял, так и торговый институт окончил. И при этом мясо рубить не прекращал. Нет, к Ивану Неплавному после того спиритического сеанса, когда они от медиума всю правду узнали, поехать все же пришлось, тут с супругой спорить бесполезно было. Анна Леонидовна прямо рвалась в бой и Второвертова даже слушать не стала. Но, как и следовало ожидать, экстрасенс развел руками — дескать, неисповедимы пути Господни — и показал ошеломленным супругам забытую ими расписочку, что в случае незначительных отклонений они претензий к нему, Ивану Неплавному, не имеют.

— Это алкоголизм у шестилетнего ребенка — незначительное отклонение? — взвилась Анна Леонидовна, решительно наступая на экстрасенса. Отчаянная была супруга у мэра города, не зря же шесть лет до замужества в старших продавцах ходила. С ней тогда, помнится, ни один покупатель спорить не решался. Кому охота счетами по морде получить? Но на экстрасенса ее решительность особого впечатления не произвела.

— Дар ведь на месте! — невозмутимо поглаживал бороду Иван Неплавный и улыбался. За несколько прошедших лет он окончательно раздобрел и стал еще больше похож на узбекского бая, — Вот и такой крупный специалист, как Семен Второвертов, понимаете, подтверждает, что поэтический дар в наличии. Как есть автор «Каховки» и «Гренады»! Я вам обещал Светлова? Вот он, ваш Светлов! Чего ж вам еще? — Неплавный покачал головой. — Вот ить люди какие, и рыбку, значит, желают съесть, и денежку назад получить.

Анна Леонидовна, конечно, поскандалила немного, зеркала и слоников мраморных в горнице экстрасенса проклятого побила, да толку от этого было чуть, разве что душу отвела. Похоже, что экстрасенс все-таки чувствовал себя немного виноватым — никаких ответных мер не последовало. Даже порчи маломальской не напустил. И инсультом с параличом мог пугануть, да не стал. А дома ничего не изменилось. Порой даже в детскую заходить страшно было, не дай Бог увидеть трезвого и оттого злого Мишутку.

Вот и сейчас Валерий Яковлевич заглянул в комнату с некоторой опаской. Мишутка лежал на полу, вжимаясь а пушистый ковер, и, задумчиво сопя, что-то старательно рисовал на большом ватманском листе. На лице его были все цвета радуги. Белая маечка была в красных и голубых пятнах. Работал сынок, творческое вдохновение переживал. На отца Мишутка даже отвлекаться не стал, достал из коробки красный карандаш и принялся его слюнявить, чтобы цвет пожирнее был.

— Рисуешь? — присел на корточки среди разбросанных карандашей и фломастеров заботливый отец. — И что же ты, Мишенька, рисуешь?

Задуманная ребенком картина Брюсова испугала. В ней было что-то диссидентское. Лет пятнадцать — двадцать назад за такую картину всю семью на лечение от вялотекущей шизофрении в психбольницу закрытого типа отправили бы. А при Иосифе Виссарионовиче, глядишь, и вовсе расстреляли. Или сослали в Туруханский край. А как еще компетентные органы могли отнестись к картине, на которой Седьмого ноября во время праздничной демонстрации глава государства со своим охранником тайно распивают бутылку водки на трибуне Мавзолея? И не как-нибудь — без закуси, из горла!

— Господи, Мишенька, — почти всхлипнул отец. — Лучше бы ты ежиков в тумане рисовал. Или Пятачка с Винни-Пухом.

Ребенок сел на корточки, по-взрослому внимательно разглядывая перепуганного отца, задумчиво помигал.

— Не волнуйся, старик, — сказал он. — Ну не хочется мне пока писать стихи, не хочется!

— Дар ведь у тебя, — сказал Валерий Яковлевич. — Ты же можешь, Мишенька! Можешь?

Отпрыск задумчиво оглядел обмусоленный кончик карандаша и раздраженно отбросил его в сторону.

— Ну напишу я, — недобро прищурился он. — Скажем такое: «Я обращаюсь к стране: Выдай оружие смелым! И в первую очередь мне!» И что? Думаешь, я не слышал, как вы с мамой разговаривали, что от армии меня отмажете, когда подрасту? Конечно, папашка — мэр города! Ясное дело, служить не придется! Так чего же людям врать? Хорошая рифма всегда правды жизни просит!