Струны души - Светлана Богославская

я сразу же налетел на завтрак. — Ммм. Омлет очень вкусный! — промычал я, пережёвывая еду.

— Не говори, когда жуёшь, Сима, — попросила мама и тоже приступила к завтраку. Она переглянулась с папой, потом они одновременно посмотрели на меня и заулыбались.

— Что такое? — проглотив еду, спросил я.

— Ничего, Макси, — покачал головой папа. — Ешь, ешь. Не отвлекайся!

— А в чём дело-то? — не успокаивался я. — Вы так улыбнулись…. Что-то не так?

— Всё хорошо, Макси, — хихикнул папа. — Просто ты с таким аппетитом ешь, как будто неделю не ел.

— Просто омлет очень вкусный, — лишь сказал я в своё оправдание. — И я не ел всю ночь, а это тоже много.

— Предлагаешь кормить тебя и ночью? — засмеялась мама.

— Давай! — сразу же кивнул головой я, и папа тоже засмеялся. Я же только улыбнулся.

— А ещё ты, видимо, так торопился позавтракать, что даже не заметил, как у тебя в волосах застрял пух, — договорил папа и его губы растянулись в широкой улыбке.

— Серьёзно? — я начал трогать руками волосы, пытаясь найти и достать пух. — Где он?

— Чуть левее, — внимательно смотрел на меня папа. — Ты что даже в зеркало не смотрелся? — папа засмеялся, не удержавшись и продолжая наблюдать за моими смешными и неудачными попытками убрать пух.

— Смотрелся. Я просто не заметил, — продолжая мучиться, сказал я.

— Видимо, ты очень сонным был, — вывел вердикт папа.

— Давай я помогу, — поднялась со своего места мама. — Вот так! — мама аккуратно убрала с моих волос пух. — Теперь ничего нет.

— Спасибо, мам, — я провёл рукой по волосам, поправляя их. — А вот тебе лишь бы смеяться, — с укором посмотрел я на папу.

— Извини, — улыбнулся папа. — Ты был таким забавным с пухом в волосах, но тебе так больше шло.

— Ну, конечно, — покачал я головой и вернулся к завтраку.

— Вы лучше прекращайте болтать и приступайте к завтраку, — посоветовала мама. — В особенности ты, Коля, — мама окинула взглядом папу. — Давай завтракай, а то мы опоздаем. Это у Симы достаточно времени, но не у нас.

— Ем я, ем, — тоже начал есть омлет папа.

Дальнейший завтрак был в полной тишине. Закончили на этот раз завтрак мы все вместе. Я поднялся из-за стола и только хотел уйти наверх, как меня остановил папа.

— Подожди, Сима, — сказал он. — За еду мы молились без тебя, но поблагодарить мы должны все вместе.

— Хорошо. Я не возражаю, — я сделал шаг к столу.

— Может, как раз ты поблагодаришь за еду? — предложил мне папа. — Как-нибудь кратенько. У нас нет времени долго молиться.

— Ладно, — улыбнулся я и закрыл глаза: — Дорогой Иисус, мы благодарим Тебя за эту пищу, что Ты нам дал. Слава Тебе за то, что мы не голодные и у нас есть всё, что нам нужно. Благодарю Тебя за то, что мы смогли так хорошо и вкусно поесть. Слава Тебе за всё, что Ты нам посылаешь и даёшь и за то, что Ты нас никогда не оставляешь. Также, дорогой Иисус, я хочу поблагодарить Тебя за то, что мы проснулись ото сна и живы и здоровы. Слава Тебе за очередной подаренный нам день жизни. Слава Тебе за всё и благослови этот день. Аллилуйя! Аминь!

— Аминь! — повторили за мной родители, которые до этого просто тихо молились.

— Мне посуду помыть или не надо? — спросил я, посмотрев на маму.

— Иди. Я сегодня всё сама помою, — отпустила меня мама. — Мне как раз надо сковородку от омлета помыть.

— Хорошо. Я пойду одеваться, — я решительно направился на второй этаж.

Вернувшись в комнату, я прошёл мимо кровати, на которую так и тянуло лечь. Не спеша переодевшись, я прислушался. Родители всё ещё копошились на кухне, что означало, что у меня ещё есть время. Я окинул взглядом комнату, пытаясь решить, чем заняться на то время, пока родители ещё не собираются выходить. Конечно, можно было бы взять один из учебников и повторить заданные на дом задания, но мой взгляд наткнулся на гитару. Недолго думая, я взял её в руки и, усевшись на стул перед окном, начал играть, одновременно любуясь рассветом. Конечно, рассвет ещё был не такой шикарный, как в более позднее время, но солнце уже начинало вставать, и мне было в радость за этим наблюдать и в то же время играть на гитаре. И я этим наслаждался.

Звонок, пронзивший всю школу, сообщил о начале перемены. Медленно школа начала наполняться шумом и гамом, а тишина, совсем недавно царившая здесь, начала исчезать. Все начинали кричать, бегать и суетиться. Мы же никуда не спешили. Наш следующий урок должен был быть в этом же кабинете, и нам никуда идти было не нужно. Лишь некоторые вышли из кабинета и куда-то пошли. Я же направился к своим друзьям, которые на этом уроке смогли сесть вместе.

— Какой это был нудный урок! — воскликнул Кирилл и тяжело вздохнул.

— И не говори, — поддержал его Данила. — Ненавижу географию.

— Но она же нужна и, между прочим, полезна, — подметил я.

— Уйди отсюда, — буркнул Данила, покосившись на меня.

— Да ладно тебе, — засмеялся я и сел за парту перед друзьями, повернувшись к ним лицом. — Она же и правда может пригодиться.

— Может быть, но я всё равно её ненавижу! — твёрдо повторил Данила.

— Ну, это уже твоё дело. Переубедить я тебя не смогу, — развёл руками я.

— И не надо пытаться, — довольно улыбнулся Данила. — Всё равно не сможешь.

— Но гораздо хуже географии — математика, — вставил Кирилл. — Это самый ужасный предмет, что только может быть!

— О! Вот тут я согласен, — кивнул я. — Я тоже не люблю математику. Я её вообще не понимаю.

— А я все ваши слова просто плюсую, — присоединился к нам Данила. — Я и математика совершенно разные вещи!

— Ну, это итак ясно, — засмеялся Кирилл, а я его поддержал. — Мы видели, как ты отвечал на уроке. Это было нечто! Даже я эту задачу мог решить, а ты стоял и думал. Это было очень смешно!

— Я вообще надеялся, что вы мне будете помогать, — сделал обиженное лицо Данила.

— Я пытался тебе помогать, но ты ничего не слышал, — напомнил я.

— Да я не про тебя говорю, а про него, — махнул рукой на Кирилла Данила. — Ему лишь бы посмеяться над кем-то, а помочь он мне даже не пытался. А теперь ещё и заявляет мне, что мог решить эту задачу. Молодец! Слов нет!

— Да не дуйся ты! — хлопнул друга по спине Кирилл. — В следующий раз точно помогу.

— Уж надеюсь на это, — недовольно посмотрел на Кирилла Данила.

— Привет, ребята, — внезапно остановилась