Рожденные лихорадкой (ЛП) - Карен Монинг

— Тот, кого я не стал убивать, прося об услуге. После того, как убил двух предыдущих.

Я усмехнулась. Одним словом, сорвиголова.

Хочу стать Иерихоном Бэрронсом, когда вырасту.

Глава 8

Внутри каждого живет кто-то ещё…[11]

Когда мы приземлились на поле неподалеку от аббатства для встречи с Риоданом, стоявшим у Хаммера, в котором я не так давно провела слишком много времени, я решила не говорить ничего о том, что увидела на мониторах в клубе. Мне было интересно, поделятся ли Бэрронс и Риодан со мной информацией по собственной инициативе.

Мне хотелось выяснить, кто я для них: Мак — заслуживающий доверия член тайного общества; или мисс Лейн, которая по-прежнему находится за пределами внутреннего круга. К тому же знания — это сила, и мне нравится утаивать, что я узнала о чём-то, чего знать не должна была. О чём-то, вроде Кэт, которая тренируется с Кастео под Честером; Папы Таракана, который служит Риодану шпионской сетью; поцелуя Джады и Риодана; или Лора, который решил позажигать с Джо и готов ради этого вывести из себя своего босса. Того самого Лора, который задолжал мне, это, кстати, я тоже храню в секрете. Мудрая женщина подберёт все инструменты, что другие разбрасывают. Вдруг пригодится отвертка или ножик.

Мы с Бэрронсом не разговаривали, с тех пор как Охотник взлетел. Бэрронс просто не разговорчив, а я наслаждалась моментом, скользя по ночному бархатному небу, озаренному светом звезд, откинувшись на граничащую с непристойным волнующую чувственность мужчины, сидевшего позади меня, и одновременно поражаясь интригующе непостижимым эмоциям-мыслям-видениям в голове зверя, находившегося подо мной. Я была под кайфом, поэтому могла насладится поцелуями ветра, красотой, окружавшей меня, и не сильно обращала внимание на физический дискомфорт, вроде льдины под задом.

На спине Охотника, рядом с Иерихоном Бэрронсом я свободна. Ничем не заморочена. Жизнь — прекрасна.

Всё слишком быстро закончилось.

Риодан пошёл нам навстречу по пастбищу, и несмотря на то, что на самом деле он мне нравится, я напряглась. Он хочет, чтобы я открыла Синсар Дабх, и безжалостно следует к своей цели, но этому не бывать. В этом мы с ним противники. Вполне возможно, это тёмная плоть в моей крови так подзадоривает меня. Приятно всё-таки осознавать, что, если на меня попробуют надавить, я могу и ответить.

Он ни слова не проронил. Как и с Бэрронсом, никаких тебе: «Надо же, Мак, да ты снова видима!» Или: «А как ты это делаешь?» Или хотя бы: «А где твои сталкеры-падальщики?» Последнее меня и саму интересовало, пока я не решила, что они нашли себе новый объект слежки.

В свою очередь я тоже не поинтересовалась у него: «А кто же приглядывает за Дэйгисом? Ты что бросил его одного страдать от вселяющих ужас трансформаций?»

Риодан швырнул Бэрронсу бумагу.

Чёрт возьми, только не очередная газетёнка! В чём меня обвиняют на этот раз? Я заглянула через его плечо и прочла то, что он подсветил телефоном.

Дублин Дэйли

3 Августа ППС

ОПОВЕЩЕНИЕ О ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ СИТУАЦИИ!

ЭКСТРЕННОЕ СООБЩЕНИЕ, ДОБРЫЕ ЛЮДИ НОВОГО ДУБЛИНА!

ОСТЕРЕГАЙТЕСЬ ДЕВЯТКУ!

Девять бессмертных разгуливают по нашему городу, притворяясь людьми. Они НЕЛЮДИ, и из достоверного источника нам стало известно, что они хотят захватить контроль над городом, прекратить поставки еды и МЕДИКАМЕНТОВ, в которых так нуждаетесь ВЫ и ВАШИ ДЕТИ, и ПОРАБОТИТЬ НАС ВСЕХ!

Они ПИТАЮТСЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ПЛОТЬЮ и КОСТЯМИ, предпочитая маленьких детей. Они часто бывают в ночном клубе Честер, но не связывайтесь с ними там. Они слишком могущественны на своей территории.

Стреляйте издалека, если есть такая возможность!

Ниже фото!

Иерихон Бэрронс

Риодан

Лор

Фейд

Кастео

Даку

(Остальные имена сообщим позже)

ОПРОВЕРЖЕНИЕ: Синсар Дабх НЕ контролирует ДЖАДУ.

Только МАККАЙЛУ ЛЕЙН.

Я сдержала смешок, который уж точно хорошо бы не восприняли, но честно, мне уже надоело, что меня особо выделяют. Теперь, по крайней мере, я не одна в списке преследуемых. Я подняла взгляд на Риодана, вскинув бровь, и мило поинтересовалась:

— Предпочитаете маленьких детей? Серьёзно?

— Ты нахрен веришь всему, что тебе говорят.

Это не был вопрос, но он их вообще редко задаёт.

— То, что в газете написано обо мне — частичная правда.

— Аналогично. Частичная правда.

— Кто, вашу мать, — прорычал Бэрронс, — издаёт эту херню?

— Ну, теперь, по крайней мере, все мы раскрыты, — сказала я. — Я больше не чувствую себя единственной преследуемой.

— Джада, — произнёс Риодан.

Я тут же принялась её защищать:

— Я тоже так решила сначала, но больше так не считаю.

— В этой грамматика безупречна, и Джада единственная, кого реабилитировали, — ответил Риодан.

Бэрронс склонил голову, соглашаясь.

— И здесь нет упоминаний о Дэни, которую Джада считает мёртвой.

Если посмотреть с этой стороны, то я склонна согласиться. Кто бы там ни стоял за Попечителями, им не было смысла опровергать обвинения против неё, а с её-то суперскоростью она могла быстренько напечатать и распространить листовку.

— Дэни не умерла.

Из-за широких плеч Риодана показалась темная голова. Я и не заметила, как он приблизился к нам в сумерках.

Очевидно Риодан не стал терять времени и уже собрал свою «команду» по решению проблемы стремительно атрофирующихся мышц влагалища девятки.

— И я не верю, что это она напечатала. Стиль Меги гораздо занимательнее и ярче.

«Ох, дружочек, — подумала я, — тебя ждет сюрприз.» Джада холодная и блеклая до невозможного. Прищурившись, я изучала стоящего рядом с Риоданом молодого мужчину. Кажется, не для него одного их первая встреча с Дэни после её возвращения станет шокирующей.

Даже в тусклом свете луны было видно, как изменился Танцор. Он, казалось, стал ещё выше, а ведь и раньше был далеко не коротышкой, при его метре девяносто с чем-то. Мой взгляд скользнул к его ступням. Исчезли привычные кроссовки, уступив место ботинкам наподобие тех, что носят Риодан и Бэрронс, делая его ещё на пару сантиметров выше. Следом за кроссовками, толстовки уступили место брутальной черной армейской куртке. И хоть его джинсы были потертыми, а футболка — концертной, создавалось ощущение, что с тех пор, как я его видела в последний раз, он повзрослел на несколько лет. Но самое большое изменение произошло с его лицом. Я склонила голову, пытаясь понять, в чём дело. Густые, волнистые волосы ниспадали до подбородка в стиле этакого секси студента-поэта.